Шырав

Шырав ĕçĕ:

шухӑшларӑм (тĕпĕ: шухӑшла) more information about the word form can be found here.

Вӑл, хӗл сиввипе хӗп-хӗрлӗ хӗрелсе илемленнӗрен телейлӗскер, хӑнаран таврӑннӑ хыҫҫӑн, шлепкине хывса, хӑй ҫине пӑхма тӗкӗр умне пынӑ чух е балсене ҫӳремелли ҫара мӑйлӑ кӗпине чӑштӑртаттарса, тарҫӑсенчен вӑтанарах, ҫакӑнпа пӗрлех мӑнаҫланарах та, каретӑна ларма тухнӑ чух, е хамӑр килти пӗчӗк вечерсенче, тӑп-тӑп ҫухаллӑ пурҫӑн кӗпе тӑхӑнса тата ҫепӗҫ мӑйне темле чаплӑ чӗнтӗрпе капӑрлатса, хӑйӗн ялан пӗр евӗрлӗ курӑнакан илемлӗ сӑнӗпе унталла та кунталла пӑхкаласа кулнӑ чух эпӗ ун ҫине пӑхуҫӑн час-часах ҫапла шухӑшларӑм; ӑна тӗлӗнмелле лайӑх хӗрарӑм вырӑнне хуракансем вӑл мӗнлине эп курнӑ пек курас-тӑк, киле тӑрса юлнӑ каҫсенче, вуникӗ сехет хыҫҫӑн упӑшки клубран таврӑнасса кӗтсе, вӑл пӗр-пӗр шалпар кӗпепе, ҫӳҫне-пуҫне турамасӑр, тӗттӗм пӳлӗмсем тӑрӑх мӗлке пек ҫӳренине курас-тӑк, мӗн каланӑ пулӗччӗҫ-ши?
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа из клуба, в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Вӑл шӑл йӗрсе ҫӳреме епле хӑять-ха?» — шухӑшларӑм эпӗ.
«Как он смеет ходить и улыбаться?» — думал я.

ХLI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Вӑт ухмах, — шухӑшларӑм эпӗ ун ҫинчен: — каҫа хӑйӗн кӑмӑллӑ тӑванӗсемпе ирттерме пултарать вӗт-ха, — вӑл пур, ларать ҫак выльӑхпа; халӗ ӗнтӗ вӑхӑт иртсе пырать, хӑна пӳлӗмне каймашкӑн кая юлатпӑр», — ҫапла шухӑшланӑ май эпӗ креслӑн пӗр хӗрринчен хамӑн тусӑм ҫине пӑха-пӑха илтӗм.
«Вот дурак, — думал я про него, — мог бы провести приятно вечер с милыми родными, — нет, сидит с этим скотом; а теперь время проходит, будет уже поздно идти в гостиную», — и я взглядывал из-за края кресла на своего друга.

«Мӗншӗн никам та хӑйне кичем тесе шухӑшлама хӑймалла маррине палӑртакан сӑн тумалла-ха», — шухӑшларӑм эпӗ Дмитрий пирки хам ӑшра, пӗр сӑмах чӗнмесӗр кресло ҫинче тикӗссӗн ярӑннӑ май.
«Нечего делать такое лицо, что никто не смей подозревать, что я скучаю», — мысленно обращался я к Дмитрию, молча, равномерно раскачиваясь на кресле.

«Ытла та лайӑх хӑна! Лар унпа!» — шухӑшларӑм эпӗ; тарҫӑ чей илсе килсен, Дмитрин стакан тытма Безобедова пӗр пилӗк хут сӗнмелле пулчӗ, мӗншӗн тесен хӑюсӑр хӑна пӗрремӗш стакан хыҫҫӑн та, иккӗмӗш стакан хыҫҫӑн та урӑх ӗҫме килӗшмессине тата «хӑвӑр ӗҫӗр» тесе калассине хӑйӗн тивӗҫӗ тесе шутларӗ, Дмитрий хӑйне ирӗксӗрлесе пулас, хӑнана калаҫупа йӑпатрӗ, ку калаҫӑва мана та хутшӑнтарасшӑн кӑлӑхах темиҫе хут та хӑтланса пӑхрӗ.
«Очень приятный гость! Сиди с ним!» — думал я, когда лакей принес чай и Дмитрий должен был раз пять просить Безобедова взять стакан, потому что робкий гость при первом и втором стакане считал своей обязанностью отказываться и говорить: «Кушайте сами», Дмитрий, видимо принуждая себя, занимал гостя разговором, в который тщетно несколько раз хотел втянуть меня.

Ҫул ҫинче мӗнле май килет, ҫапла шухӑшлама тытӑнтӑм вара эпӗ вӑл хӗр ҫинчен — пӗр ҫыхӑнусӑр-мӗнсӗр, ҫапах та ҫивӗччӗн шухӑшларӑм, яла ҫитсен килти ҫынсем умӗнче, уйрӑмах Катенька умӗнче икӗ кун хушши темӗншӗн хурлӑхлӑ та шухӑшлӑ пек ҫӳреме шут тытрӑм, Катенькӑна эпӗ унашкал ӗҫсене лайӑх пӗлекен хӗр вырӑнне хуратӑп, ҫавӑнпа ӑна хамӑн чӗре мӗнле туйӑмсемпе тапни ҫинчен систерсе каларӑм.
И я стал думать об ней так, как думается дорогой, — несвязно, но живо, и додумался до того, что, приехав в деревню, два дня почему-то считал необходимым казаться грустным и задумчивым перед всеми домашними и особенно перед Катенькой, которую считал большим знатоком в делах этого рода и которой я намекнул кое-что о состоянии, в котором находилось мое сердце.

XXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тӗлӗнмелле, тепӗр тесен — шухӑшларӑм эпӗ, — юрататӑп пулин те, пач манса кайнӑ-ҫке ҫавӑн ҫинчен; манан ҫав хӗр ҫинчен шухӑшлас пулать».
«Однако странно, — подумал я, — что я влюблен и вовсе забыл об этом; надо думать об ней».

Ҫавӑн пек пулмалла та, — терӗм эпӗ йӑл кулса, ҫав вӑхӑтра хам: унӑн йӑмӑкне качча илсен лайӑх пулӗччӗ, — тесе шухӑшларӑм.
И очень может, — сказал я, улыбаясь и думая в это время о том, что было бы еще лучше, ежели бы я женился на его сестре.

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн кӑштах пӗкӗрӗлчӗкрех ҫурӑмӗ ҫине тата вӑл ҫӗре ҫитиех тайӑлса пуҫ тайнӑ чух ман умма темле пӑхӑнуллӑраххӑн курӑнакан путушӗ ҫине пӑхса, эпӗ Дмитрие халичченхинчен те вӑйлӑрах юратма пуҫларӑм, хам пӗрехмай ҫапла шухӑшларӑм: «Хамӑрӑн йӑмӑксем пирки эпӗ мӗн шутлани ҫинчен ӑна каламалла-ши е ҫук-ши?»
Глядя на немного сутуловатую спину Дмитрия и его подошвы, которые как-то покорно выставлялись передо мной, когда он клал земные поклоны, я еще сильнее любил Дмитрия, чем прежде, и думал все о том: «Сказать или не сказать ему то, что я мечтал об наших сестрах?»

«Чи малтан, вӑл илемлӗ мар, — шухӑшларӑм эпӗ, — кунсӑр пуҫне вӑл ахаль хӗр ҫеҫ, ҫитменнине тата эпӗ унпа ытла та яланхилле паллашрӑм; лешӗ тӗлӗнмеллескер пулать, эпӗ ӑна ӑҫта та пулин тӗлӗнмелле вырӑнта тӗл пулатӑп; унсӑр пуҫне тата ку ҫемье мана хам халиччен нимӗн те курманнипе кӑна килӗшет, — вӗҫлерӗм хам шухӑша, — унашкаллисем, ахӑртнех, яланах пулаҫҫӗ, вӗсене эпӗ пурнӑҫра питӗ нумай тӗл пулӑп».
«Во-первых, она нехороша, — подумал я, — да и она просто барышня, и с ней я познакомился самым обыкновенным манером, а та будет необыкновенная, с той я встречусь где-нибудь в необыкновенном месте; и потом мне так нравится это семейство только потому, что еще я не видел ничего, — рассудил я, — а такие, верно, всегда бывают, и их еще очень много я встречу в жизни».

XXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Нивушлӗ ку хӗр… лешӗ? — шухӑшларӑм эпӗ.
«Неужели она… она? — подумал я.

«Шел, мӗншӗн эпӗ юратса пӑрахма ӗлкӗрнӗ-ха, — шухӑшларӑм эпӗ, — Варенька мӗншӗн Сонечка мар-ши; сасартӑк ҫак ҫемьери йыша хутшӑнма мӗн тери ырӑ пулмалла: вара манӑн тӑруках анне те, аппа та, арӑм та пулӗччӗ».
«А жалко, что я уже влюблен, — подумал я, — и что Варенька не Сонечка; как бы хорошо было вдруг сделаться членом этого семейства: вдруг бы у меня сделалась и мать, и тетка, и жена».

«Вӑл ман ҫинчен калаҫасшӑн, ахӑр, — шухӑшларӑм эпӗ пӳлӗмрен тухнӑ май, — эпӗ питӗ, питӗ ӑслӑ йӗкӗт пулнине пӗлтересшӗн пулмалла».
«Верно, она хочет про меня поговорить, — подумал я, выходя из комнаты, — верно, хочет сказать, что она заметила, что я очень и очень умный молодой человек».

XXIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Monstre de perfection — ку питӗ лайӑх, астуса юлас пулать», — шухӑшларӑм эпӗ.
«Monstre de perfection — это отлично, надо запомнить», — подумал я.

«Мӗнех-ха вара, — шухӑшларӑм эпӗ, хама хам лӑплантарса, — эпир, икӗ чӑн-чӑн тус, фаэтонра ларса пыруҫӑн хамӑрӑн пулас пурнӑҫ ҫинчен калаҫни нимех те мар.
«Что ж в самом деле, — подумал я, успокаивая себя, — это ничего, мы большие, два друга, едем в фаэтоне и рассуждаем о нашей будущей жизни.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл мӗн тери ӑшӑ кӑмӑллӑ пулсан та, хам ҫапла шухӑшларӑм: эпӗ унӑн пурлӑхне йышӑнса юласси ун кӑмӑлне килмест, ҫакна палӑртасшӑн мар пулнипе кӑна ачашлать пулас мана.
Но чем больше он был ласков, тем больше мне все казалось, что он хочет обласкать меня только с тем, чтобы не дать заметить, как ему неприятна мысль, что я его наследник.

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Тухса кайма халь лайӑх мар, вӑл йӗнинчен тарнӑ пек пулать», — шухӑшларӑм эпӗ малалла.
«Уйти же теперь неловко, — как будто я бегу от ее слез», — продолжал думать я.

XX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Нивушлӗ эпӗ ҫав тери мӗскӗн сӑнлӑ? — шухӑшларӑм хӑм, — эпӗ мӗн тӑвассине пӗлес шутпа вӑл юри йӗренҫи тумасть-ши?»
«Неужели я имею такой жалкий вид? — думал я, — или уж не нарочно ли она это делает, чтоб узнать, как я поступлю в этом случае?»

Малтан эпӗ ӑна хӗрхентӗм, унтан ҫапла шухӑшларӑм: «Лӑплантармалла мар-ши ман ӑна, епле лӑплантарма пулать-ши?», юлашкинчен, вӑл мана ҫакнашкал йӗп ҫинчи пек лармалла тунӑшӑн эпӗ кӳрентӗм те.
Сначала мне было жалко ее, потом я подумал: «Не надо ли утешать ее, и как это надо сделать?» — и, наконец, мне стало досадно за то, что она ставила меня в такое неловкое положение.

«Акӑ эпӗ юратса пӑрахрӑм та ӗнтӗ», — шухӑшларӑм эпӗ, хамӑн тӑрантас ҫинче малалла ҫул тытса.
«Вот я и влюблен», — думал я, катясь далее в своих дрожках.

XVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics