Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӗвелпе (тĕпĕ: хӗвел) more information about the word form can be found here.

Хӗвелпе ҫуталнӑ вӑрмансенче шӑп.
В лесах, уже залитых солнцем, стояла зеленая тишина.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӗвелпе ҫӗнелнӗ сӑртсен тӑррисем разведчиксем патне ҫывхарнӑ пекех пулчӗҫ.
Обновленные солнцем вершины сразу как бы приблизились к разведчикам.

Вӑрмансемпе сӑртсем полк умӗнчен чӗрӗ пек сирӗлеҫҫӗ, хӗвелпе ҫуталса выртакан ҫул хӑех инҫетелле тӑсӑлса вӑрӑмланать.
Леса и холмы, как живые, расступались перед полком, а дорога, залитая солнцем, сама стелилась-разворачивалась вдаль.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Тӗрӗс-тӗкелех! — лӑпланмасть Маковей, хӗвелпе ӑшӑннӑ туппа ывӑҫ тупанӗпе лӑпкаса.
— Цела-целехонька! — не унимался Маковей, похлопывая ладонью теплую, нагретую солнцем пушку.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Уй ҫумӗнчи ҫак вырӑнта, хӗҫпӑшалланнӑ ҫарсемпе тулса ларнӑскере тата ирхи хӗвелпе йӑлтӑртатаканскере, вӑрмансемпе, тип ҫырмасемпе, огневой позицисемпе тата салтаксен окопӗсемпе пӗрле халӗ ҫав гигантла трибуна пекех ҫӗр ҫийӗнчен ҫӳлелле ҫӗклесе хунӑн туйӑнать ӑна.
Ему кажется, что и это предполье, запруженное вооруженными войсками, залитое утренним солнцем, сейчас поднято над землей, как гигантская трибуна с лесами и оврагами, с огневыми позициями и стрелковыми ячейками.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Черныш вӑл ӑҫталла пӑхнине пӗлмест: ун ҫинелле-и е хӗвелпе йӑлтӑртатакан ҫумӑрӑн кӗмӗл ҫипписем ҫӳлтен тытса чарайми тӑкӑнни ҫине-и?
Черныш не знал, смотрит она на него или на пронизанную солнцем серебристую пряжу дождя, неудержимо падавшую с высот.

XIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӑраса ӳкнӗ ҫынсем ҫак хӗвелпе хӗрелнӗ, сивӗпе ҫунса кайнӑ сӑн-питре, ҫывӑхри пушар ҫутинче тӗксӗммӗн курӑнакан ҫак тулли ӗнсере пулӑшу тата хӳтлӗх тупаҫҫӗ.
Перепуганные взгляды их находили опору в этом загорелом, обожженном стужами лице, в этой темной тугой шее, облитой сияньем близкого зарева.

XVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ӑшӑ, лӑпкӑ сывлӑш, хӗвелпе витӗрех ҫуталнӑскер, таса та уҫӑ.
Теплый спокойный воздух, пронизанный, солнечными молнийками, был чист и ясен.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тусем урлӑ каҫнӑ чух вӑл палӑрмаллах начарланнӑччӗ, халӗ каллех хӑй нормине кӗчӗ, хулпуҫҫийӗсем сарӑлчӗҫ, ҫухи хӗвелпе пиҫнӗ тулли мӑйне касать.
В горных переходах он было заметно похудел, а теперь опять вошел в норму, даже шире раздался в плечах, загорелая тугая шея распирала воротник.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Боецсен ҫумӑрпа ҫӑвӑннӑ йӑлтӑркка пичӗсем курӑнман хӗвелпе ҫуталса тӑнӑн туйӑнаҫҫӗ.
И лица бойцов, блестящие, умытые дождями, всё время были как бы освещены невидимым солнцем.

Пуринчен те ытларах Глеб Скамейкин хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ.
Но больше всех загорел Глеб Скамейкин.

Пӗрремӗш сыпӑк // Наум Любимов. Носов Н.Н. Витя Малеев шкулта тата килте: повесть; Н.Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 202 с.

Ҫу вӑхӑтӗнче эпир пурте ӳссе кайнӑ, хӗвелпе пиҫнӗ.
Все мы за лето выросли, загорели.

Лейтенант пӗррехинче яланлӑхах хӗвелпе пиҫсе хуралнӑн туйӑнать.
Казалось, лейтенант был однажды и навсегда обожжен солнцем.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫӳлте зажигалка ҫутӑлчӗ те, Ясногорская мӑйӑхлӑ питсене, хӗвелпе пиҫнӗрен хӗрлӗ пӑхӑртан шӑратса тунӑ пек курӑнаканскерсене, асӑрхарӗ.
Сверкнула наверху зажигалка, и Ясногорская увидела усатые загорелые лица, словно отлитые из красной меди.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Унӑн сарлака пит шӑммиллӗ, хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ сӑн-пичӗ ырӑ кӑмӑллӑ, чалӑш куҫ шӑтӑкӗсем ӗненӳллӗн хӗсӗнеҫҫӗ.
Его скуластое, сухое, смуглое лицо было добрым, а косые щелочки глаз доверчиво щурились.

Вӗсем, ҫилсемпе тата хӗвелпе типсе, чул пекех хытчӑрччӗ!
Пусть станут они, высушенные ветрами и солнцем, твердыми, как камень!

Хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ матроссем палуба ҫинче уҫма ӗлкӗреймен ҫӗрсем ҫинчен, тропикри ешӗл ҫӗршывсем ҫинчен юрлаҫҫӗ.
Загорелые матросы поют на палубе о еще неоткрытых землях, о зеленых тропических странах.

Пиччен мӗнпур кӗлеткине, хӗвелпе пиҫнӗ ҫак мӑнтӑр та хутлам-хутламлӑ тем пысӑкӑш кӗлеткине, мӑйӗнчен пуҫласа трусикӗ таран пӗтӗмпех кӑвак тӗрӗсемпе тӗрлесе пӗтернӗ.
Все дядино тело, от шеи до трусиков, все это обширное, ровно загорелое, в жирных складках тело было покрыто густыми голубыми узорами.

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Вара вӗсем хӗвелпе хӗрнӗ таса хӑйӑр ҫинче салтӑнма пуҫларӗҫ.
И они стали раздеваться на нагретом чистом песке.

Хӗвелпе пиҫнӗ тӗлтен вӑл пӗр тикӗссӗн уйрӑлса тӑрать.
Ровной чертой белизна отделялась от загара…

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics