Шырав

Ксени

Ку ытла та кӗтмен ҫӗртен пулчӗ, ҫавӑнпа Ксени малтан йӑнӑш илтмерӗм-ши тесе иккӗленчӗ, анчах ашшӗн тутисем ҫаплах чеен тӑрӑхласа кулнине курсан, нимӗн тума пӗлмерӗ.
Это было так неожиданно, что вначале Ксения подумала, не ослышалась ли, но, увидев на губах отца доверительную, полную скрытого лукавства улыбку, растерялась.

— Ксени тутисем чӗтресе илчӗҫ.
— У Ксении задрожали губы.

Ксени май килнӗ таран тӳсӗмлӗн, анчах сиввӗнрех калаҫма тӑрӑшрӗ.
Ксения старалась говорить как можно сдержаннее и холоднее.

— Эсӗ темӗнле усалланса кайнӑ, атте, — калаҫа пуҫларӗ Ксени, ашшӗ ҫаплах ют ҫын пек чӗнмесӗр пынине тӳсеймесӗр.
— Ты какой-то злой стал, отец, — не вынеся наконец тягостно-отчужденного молчания, заговорила Ксения.

Ксени ашшӗне ял хыҫӗнче, вӗтлӗх вӑрман патӗнче хуса ҫитрӗ.
Ксения догнала отца за деревней, около перелеска.

Ксени ашшӗне чӗнсе кӑшкӑрчӗ, анчах вӑл, инҫе кайнӑскер, ун сассине илтмерӗ.
Ксения окликнула отца, но он уже шел далеко впереди и не отозвался на ее голос.

Ксени пит-куҫне юн пырса ҫапрӗ.
Кровь жарко полыхнула Ксении в лицо.

Ксени, ашшӗ кӗҫех кирлӗ-кирлӗ мар сӑмахсем ытлашши каласа тӑкасран, вӑл хӑйне сиен тунисӗр пуҫне, унӑнне те, райком работникӗнне, — ашшӗне вӗрентме пултараймасть тесе, — ятне ярасран хӑраса, хӑвӑрт ун патне тапса сикрӗ.
Ксения быстро метнулась к отцу, страшась, что он сейчас скажет что-то ненужное, лишнее, что может повредить не только ему самому, но и бросит тень на нее как на работника райкома, не способного повлиять на своего отца.

Уҫӑ алӑк патне ҫитсе чарӑнсан, вӑл куҫӗсемпе такама шырарӗ, Ксени секретарь каллех кӑшт айккинерех тӑракан ашшӗ патнелле пынине курчӗ те хытса кайрӗ.
Остановившись у раскрытой дверцы, он поискал кого-то глазами, и Ксения замерла, увидев, что секретарь снова направляется к стоявшему чуть в сторонке отцу.

— Ну, ҫитет, юлташсем! — пӳлчӗ вӗсене тӗксӗмленнӗ Пробатов, Ксени вара унӑн пит-куҫӗнче аран тытса чарнӑ ҫилӗпе пӑшӑрхануллӑ канӑҫсӑрлӑх темӗнле тӗлӗнмелле хутӑшса кайнине, Пробатов ҫакна ҫынсем умӗнче палӑртасшӑн мар пулнине курчӗ.
— Ну довольно, товарищи! — хмурясь, прервал их Пробатов, и в лице его Ксения увидела странное смешение еле сдерживаемого раздражения и тревожной озабоченности, которое он словно не хотел обнаружить перед всеми.

— Апла, эппин, икӗ колхозӑн, уйрӑмшарӑн пурӑнсан, пӗр кӗпер тытса тӑма та вӑй ҫитмест? — кӑсӑкланчӗ Пробатов, халӗ Ксени унӑн куҫӗсенче ҫеҫ мар, сассинче те кулӑ чӗтренсе тӑнине асӑрхарӗ.
— Выходит, двум колхозам по отдельности не под силу содержать один этот мост? — поинтересовался Пробатов, и теперь уже не только в глазах, но и в голосе его Ксения уловила дрожавшую смешинку.

Ҫак киревсӗр тавлашу Пробатова пӑтраштарса ан ятӑр тесе, Ксени каллех ӑна пулӑшма шутларӗ.
Ксения решила снова прийти на помощь Пробатову, чтобы его не сбила с толку эта несуразная перебранка.

Иртӗхсе кайнӑ, чӑкӑлташма юратакан, йӗркене пӑсакан ҫынна халӗ ӗнтӗ обком секретарӗ чаратех пуль тенӗччӗ Ксени, анчах Пробатов темшӗн васкамарӗ.
Ксения ждала, что секретарь обкома сейчас-то уж наверняка одернет зарвавшегося критикана и дезорганизатора, но Пробатов непонятно медлил.

— Мӗн ҫинчен калатӑн асӗ, атте? — хӗрсе кайса, ҫиллессӗн кӑшкӑрчӗ Ксени.
— О чем ты говоришь, тятя? — запальчиво и гневно крикнула Ксения.

— Приреченски райком инструкторӗ Яранцева, — хӑйпе паллаштарчӗ Ксени, алӑ парса.
— Инструктор Приреченского райкома Яранцева, — протягивая руку, представилась Ксения.

— Тӑхтӑр-ха, — терӗ Пробатов, Дымшаков хулпуҫҫийӗ ҫине аллине хурса, Ксени вара шӑпах ҫак минутра хӑй сасартӑк Пробатовӑн тинкерсе, шӑтарас пек пӑхакан, шухӑша путнӑ куҫӗсемпе пӗр-пӗччен тӑрса юлнине туйса илчӗ.
— Постойте, — тихо дотронувшись до плеча Дымшакова, сказал Пробатов, и Ксения почувствовала вдруг, что сейчас вот, в эту минуту, она оказалась как бы наедине с его пристально-вдумчивыми, пронизывающими глазами.

«Мӗншӗн ун пек тытать-ха вӑл хӑйне? — шухӑшларӗ Ксени.
«Почему он так себя ведет? — подумала Ксения.

Ксени кӗпер ҫинче халӑх ытларах та ытларах пухӑннине курчӗ — ӑҫтан илтсе, ӗлкӗрнӗ-ха вӗсем секретарь килни ҫинчен!
Ксения видела, что народу на мосту становится все больше — и откуда только успели узнать о приезде секретаря! —

— Атте, чар ҫавна часрах! — ашшӗ патнелле утса, сехри хӑпнӑ пек пӑшӑлтатрӗ Ксени, кӗпер ҫине таҫтан муртан сиксе тухнӑ Дымшакова курсан.
— Отец, останови его! — отчаянно зашептала Ксения, увидев на мосту неизвестно откуда вынырнувшего Дымшакова.