Шырав

Алексей

Алексей

Воробьева Алексей чӑн-чӑн ҫын, тесе шутланӑ…
Воробьева Алексей мысленно называл настоящим человеком.

Алексей чӗнмерӗ.
Алексей молчал.

— Эп туртмастӑп, — лӑпкӑн кӑна ответ пачӗ Алексей, малтанхи пекех выртса.
— Я не курю, — равнодушно ответил Алексей, не меняя позы.

Алексей кӑнтӑрлахи апата та, каҫхи апата та каймарӗ.
Алексей пропустил обед, не пришел к ужину.

Кабинӑран Алексей ним чӗнмесӗр, салхуллӑ тухрӗ.
Алексей вылез из кабины молчаливый, хмурый.

Алексей хӑйне тӑлласа лартнӑ лаша пек туйрӗ.
Алексей чувствовал себя как лошадь в путах.

Анчах Алексей унран хӑрарӗ.
Но Алексей боялся его.

Ҫакӑнта вара Алексей, ку машинӑна тытса пынӑ чух, протезсем юрӑхлӑ маррине, вӗсем темле лайӑх пулсан та, вӗсемпе темӗн чухлӗ тренировка тусан та, вӗсем чӑн-чӑн урасем пек пулас ҫуккине ӑнланса илчӗ.
Вот тут-то и почувствовал Алексей со всей остротой непоправимость своей утраты, неповоротливость своих протезов и понял, что при управлении этой машиной протез — даже самый лучший, при самой большой тренировке — не заменит живой, чувствующей, эластичной ноги.

Ҫӳлӗ те ҫутӑ класра, лайӑх хура сӗтел хушшинче лекцисем итлесе ларса, Алексей Мересьев фронт пирки, боевой пурнӑҫ пирки тӳсме ҫук тунсӑхланӑ.
И, сидя в высоком, светлом классе за удобным черным учебным столом, слушая лекции, Алексей Мересьев тягуче и мучительно тосковал по фронту, по боевой обстановке.

Лекцисене итленӗ май, Алексей совет авиацийӗ вӑл ҫар тулашӗнче пулнӑ кӗске вӑхӑтрах ҫав тери нумай мала кайнинчен тӗлӗнчӗ.
Слушая лекции, Алексей поражался, как далеко ушла советская авиация за сравнительно небольшое время, какое он провел вне армии.

Лётчиксен пысӑк ушкӑнӗ (Алексей Мересьев та ҫав ушкӑнра тӑнӑ) ун чух ҫӗнӗ пулнӑ «Ла–5» текен совет истребителӗ ҫинче вӗҫме вӗреннӗ.
Большая группа летчиков, в которую был зачислен и Алексей Мересьев, переучивалась на новый тогда советский истребитель — ЛА-5.

Хӗл юлашкине тата ҫуркунне пуҫламӑшне Алексей переподготовка шкулӗнче ирттерчӗ.
Остаток зимы и раннюю весну провел Алексей в школе переподготовки.

Тренировка шкулӗнчен Алексей Мересьев ҫав тери лайӑх отзывпа тухрӗ.
Из тренировочной школы Алексей Мересьев вышел с отличным отзывом.

Хӑй мӗнле вӗҫнине ҫӗр ҫинчен питех те тинкерсе сӑнаса тӑнине астуса, халӗ унӑн пурнӑҫӗнчи чи пысӑк ыйту — вӑл малашне вӗҫесси е вӗҫес марри татӑлнине пӗлсе, Алексей ҫак кунхине хӑйӗн мӗн тумаллисенчен те ирттерчӗ.
Зная, что за ним внимательно следят с земли и что теперь решается его судьба, будет он дальше летать или нет, Алексей в этот день превзошел самого себя.

Аэродромра каннӑ самантсенче Алексей ҫак ҫырӑва нумай хутчен кӗсйинчен кӑлара-кӑлара вуларӗ.
Много раз в минуты отдыха на аэродроме вынимал и перечитывал Алексей это письмо.

Алексей ҫырӑва тата тепӗр хут пур енчен те ҫавӑркаласа пӑхрӗ.
Алексей еще раз со всех сторон осмотрел письмо и конверт.

Унран тепӗр ҫыру киличчен Алексей ӑна ответ пама, геройсенчен те герой пулса тӑракан ҫын — эп мар вӑл, эсӗ, вӑрҫӑри вут-ҫулӑм ӑшӗнче лӑпкӑн, ҫине тӑрса тӑрӑшакан пӗчӗк хӗрача, тесе ҫырса яма та пултарайман.
До следующего ее письма Алексей был лишен возможности ответить ей, что не он, а она, эта маленькая, хрупкая девочка, тихо и кропотливо трудящаяся в самом пекле войны, — настоящий герой героев.