Шырав

Шырав ĕçĕ:

чул the word is in our database.

чул (тĕпĕ: чул) more information about the word form can be found here.

Акӑ чунсӑр чул ту, анчах вӑл та — тахӑшӗн пурнӑҫӗ.
Вот мертвая скала — но она чья-то жизнь.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Акӑ, Ленӑҫӑм, эпир иксӗмӗр вилсе кайӑпӑр, вара пиртен ҫакнашкал чул ту та, ҫакӑн пек веллингтонисем те, йӑпӑх-япӑх шыв пӑрӑхӗ пулин юлмӗ, кӗвӗҫтерет мана ҫак ятсӑр несӗл…
Вот помрем мы с вами, Леночка, и не останется от нас ни такой скалы, ни таких веллингтоний, ни даже плохонького водопровода, и зависть меня берет к этому безыменному предку…

Чул тӑва тупнӑ та паллӑ тунӑ, пире ҫакнашкал тӗлӗнмелле ытарлӑ тупмалли юмах каласа хӑварнӑ, хӑйне валли ҫурт вара, ҫуртне вара, пӗр мунча пекскерне те пулсан, лартман!
Нашел и отметил скалу, загадал нам такую чудесную загадку, а вот дома-то, дома-то, хибарки себе никакой и не поставил!

— Ку чул тӑва шефа илсен лайӑх пулӗччӗ, — терӗ Лена, шухӑша кайса; йӑл кулса илчӗ.
Над этой скалой хорошо бы шефство взять, — задумчиво улыбаясь, произнесла Лена.

Вӗсенчен пӗрисем Мичуринсем пулаҫҫӗ, теприсем Дежнёв пек ҫӗнӗ ҫӗр шырама тухса каяҫҫӗ, виҫҫӗмӗшсенчен Ломоносовсем ӳссе ҫитӗнеҫҫӗ, тӑваттӑмӗшӗсем килӗсенчен тухмасӑр, ҫӗнӗ ҫӗрсем шырамасӑр тата походсене каймасӑр, ҫап-ҫара чул тусене пурӑнма юрӑхлӑ тӑваҫҫӗ, вӗсене мӑнукӗсем тата манукӗсен ачисем валли хатӗрлеҫҫӗ.
Одни из них становятся Мичуриными, другие уходят открывать новые земли, как Дежнев, третьи вырастают в Ломоносовых, а четвертые, не уходя из дому, не совершая открытий и походов, обживают голые скалы, готовят их для внуков и правнуков.

Тепӗр ҫирӗм ҫул иртӗ те — эпир чул тӑва палласа та илеймӗпӗр.
Пройдет двадцать лет — и мы не узнаем скалы.

Вӗсем чул ту тӑрӑх темиҫе хут каллӗ-маллӗ утса ҫаврӑнчӗҫ.
Они прошли несколько раз вперед и назад по скале.

Йывӑҫсем лартнӑ, шыв пӑрӑхӗ тунӑ, чул ту ҫине картлашкасем чутланӑ, тӗрев стени лартнӑ…
Посадил деревья, провел воду, задумал вырубить лестницу в скале, подставил подпорную стену…

Хӑпарнӑ вӑл пӗррехинче ҫак чул ту ҫине, хытӑ хӗпӗртенипе хытнӑ пек тапранми тӑнӑ, ҫавӑн чухне хӑйне хӑй ҫапла каланӑ: хатӗрлем-ха эпӗ ку вырӑна манран кайран килекенсем валли.
Влез он на эту скалу, замер от восторга и сказал себе: «Подготовлю-ка я это место для тех, кто придет после меня».

Шухӑ ҫамрӑк уйӑх чул тӑва тӳрремӗн пӑхса ҫутатать.
Бойкая молодая луна в упор освещала скалу.

Вӗсем пысӑк чул сӗтелӗн пит чӑнкӑ хӗрринче тӑраҫҫӗ.
Они стояли у отвесного края большого каменного стола.

Вӗсем ҫул айккинелле темиҫе утӑм турӗҫ, чӑнкӑ сукмакпа чупса анчӗҫ, чул ту хыҫнелле пӑрӑнчӗҫ те чарӑнчӗҫ.
Они прошли несколько шагов в сторону от дороги, спустились бегом по крутой тропинке, завернули за скалу и остановились.

Инженерсене, хуҫалӑх тӗлӗшпе ӗҫлекенсене, Мускавран килнӗ темле ҫынсене ертсе кайрӗ те, чул тусем тӑрӑх тата ҫыран хӗррипе тӑватӑ сехете яхӑн ҫӳрерӗмӗр, ҫурт-йӗр лартмалли вырӑнсене уйӑрма тытӑнсан, чутах тӳпелешсе каймарӗҫ.
Пригласил инженеров, хозяйственников, врачей, каких-то приезжих из Москвы, часа четыре бродили по скалам и побережью, чуть не передрались потом, когда отводили участки под застройку.

Хысакӗсен айккисенче вырӑнӑн-вырӑнӑн курпун хырсем ӳсекен чул тусем, вӗсем ҫинчи йышлӑ уҫланкӑсемпе варсем, кизил тата терновник йывӑҫҫисемпе, ҫамрӑк юмансемпе витӗннӗскерсем, пачах аялтан курӑннӑ пек мар, йӑлтах урӑхла иккен.
Склоны гор с группками кривых и горбатых сосен на выступах скал, с многочисленными полянками и овражками, поросшими кизилом, терном, мелким дубняком, оказались совсем не такими, какими их обычно видели снизу.

Арҫынсем чул картлашка ҫине ларчӗҫ.
Мужчины присели на каменную ступеньку.

Тахӑшӗ асӑрхануллӑн та чул ҫийӗн шутарса утса пыни ял хӗрринчи йытӑсене вӑратрӗ.
Чьи-то осторожные, скользящие по камню шаги будоражили собак на краю селения.

«Этеме ҫавӑн чул чаплӑ илемлех кирлӗ-ши?» — шухӑшлать Горева, ылттӑнланӑ, тӗкӗрсем лартса тухнӑ тата пурҫӑнпа сӑрнӑ пӳлӗмсем тӑрӑх ҫӳренӗ май.
«Человеку вряд ли нужно столько пышности», — думала Горева, бродя по золотым, зеркальным и шелковым комнатам.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ҫуртӑн кӑвак тӗслӗ чул стенисем тӑрӑх явӑнса ӳсекен пӗчӗкҫӗ розӑсен шурӑ-кӗрен яраписем ҫӳлелле улӑхаҫҫӗ.
Бело-розовая копна мелких вьющихся роз ползла вверх по серым каменным стенам.

Иккӗмӗш хапхара чӳрече анилӗх каснӑ вырӑнта тӗрӗксен йытпырши пек ӳсентӑран явса илнӗ авалхи туппи, замок йышӑнса ларакан чул ту ҫине илсе пыракан шӑл стеналлӑ ансӑр кӗпер тата, юлашкинчен, — пысӑк дворецӑн сыпӑкӗсем хушшинчи пӗчӗкҫӗ шалти килхушши.
Повитая плющом древняя турецкая пушка в проеме вторых ворот, узкий мостик с зубчатыми стенками, переброшенный на скалу, занятую замком, и, наконец, крохотный внутренний дворик между сочленениями огромного дворцового здания.

Вӗсем чул сарнӑ урам хӗррипе виҫҫӗн пыраҫҫӗ, хирӗҫ пулакансемпе чарӑна-чарӑна тӑрса сӑмах хушаҫҫӗ.
И они пошли втроем по краю набережной, то и дело останавливаясь со встречными.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics