Шырав

Ксени

Ксени тата темскер каласшӑнччӗ, анчах Корней ӑна урӑх итлесе тӑмарӗ, тарӑхса аллипе сулчӗ те чуп тӑвас килнипе мар, йӑлана кӗнӗрен ҫеҫ тапак шӑрши кӗрекен сухалӗпе хӗрӗн мӑйне сӗртӗнчӗ, вара айкинелле пӑрӑнса утрӗ.
Ксения хотела еще что-то сказать, но Корней ие стал ее больше слушать, махнул в сердцах рукой и, ткнувшись не столько по желанию, сколько по привычке прокуренной бородой в шею дочери, пошел прочь.

Ксени ҫав тери кӳренсе, тарӑхса кайрӗ.
Ксения была вне себя от обиды.

Калинкке патӗнче ӑна Ксени тытса чарчӗ:
У калитки Ксения придержала его, попросила:

Ксени ун патне чупса пычӗ, урине чӑматан патне лартрӗ.
Ксения бросилась к нему, поставила ногу перед чемоданом.

Ксени нимӗн калама та пӗлмерӗ — е шӑллӗпе мӗн те пулин пулнӑ та, вӑл куна екки янипе тунӑ, е, хӑйӗн ятне чапа кӑларас тесе, кайран мӗн пуласси ҫинчен шутламасӑр, каллех авантюристла хӑтланнӑ.
Ксения долго терялась в догадках — то ли с братом что-то произошло и он действовал под влиянием чистого порыва, то ли пускался в очередную авантюру, чтобы произвести шум вокруг своего имени, не заботясь о последствиях такого решения.

Шӑллӗ мӗн хӑтланнине Ксени хӑй те ӑнланмарӗ.
Ксении самой было все непонятно в поступке младшего брата.

Халӗ ашшӗне ӳкӗтлени кӑлӑхах пулнине, тарӑхни иртсе каймасӑр вӑл лӑпланас ҫуккине ӑнланса, Ксени чӗнмерӗ.
Ксения молчала, понимая, что уговаривать сейчас отца бесполезно, он не успокоится, пока не перекипят в нем обида и злость.

Ксени хӑйне ҫапнӑ пек тайӑлса кайрӗ.
Ксения отшатнулась, как от удара.

Вӑтаннипе Ксени пит-куҫӗ хӗрелсе кайрӗ.
Лицо Ксении было розовым от смущения.

— Тӑна кӗрсе ҫитем-ха! — терӗ Ксени, хуллен кулса ярса.
— Дай в себя прийти! — сказала Ксения и тихо рассмеялась.

Хаҫат Ксени аллинче кӑпӑртатрӗ, Корней чӑтаймасӑр: — Вула часрах, турӑшӑн! Мӗн, чӗлхӳ ҫӗтрӗ-им? — тесе кӑшкӑрчӗ.
Газета зашелестела в руках Ксении, и Корней не выдержал, крикнул: — Да читай, ради бога! Что ты, язык отъела?

Ксени пурӑнакан ҫурт каланкки патӗнче вӗсене хваттер хуҫи арӑмӗ, колонкӑ патӗнчен кӗвентепе тулли витресем йӑтса пыраканскер, кӗтсе илчӗ.
У калитки дома, где квартировала Ксения, их встретила хозяйка, она шла от колонки, неся на гнутом коромысло полные ведра.

Шӑннӑ пӳрнисене ҫанӑ ӑшне чиксе, Ксени хыҫалтан пычӗ.
Пряча в рукава озябшие пальцы, Ксения шла позади.

— Пӗччен пурӑнатӑп, сатту хамшӑн хам хуҫа, — хуравларӗ Ксени хуллен, хӑйӗн умнелли резинӑ ботӑ айӗнче лачӑртатакан хура пылчӑк ҫине пӑхса.
— Живу одна, зато никто надо мной не стоит, — глядя себе под ноги на чавкающую под резиновыми ботами жирную грязь, тихо ответила Ксения.