Шырав

Шырав ĕçĕ:

Киле (тĕпĕ: кил) more information about the word form can be found here.

Хӑнасем участокра виҫӗ кун пурӑнчӗҫ те киле кайма васкарӗҫ.
Гости пробыли на участке три дня и заторопились в обратный путь.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ӑна хирӗҫ ответлесе, саламсем киле пуҫларӗҫ.
И в ответ посыпались поздравления.

Кӑнтӑр енчи строительствӑра виҫӗ ҫул ӗҫлесе пурӑннӑ хыҫҫӑн киле таврӑнсан, Митя ӗнтӗ пӗчӗк ача мар, яш ача, каччӑ пулнӑ.
Вернувшись после трехлетнего пребывания на южном строительстве, он застал Митю уже не подростком, а юношей.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Карпов киле курма пымашкӑн та килӗшмерӗ: строительсем чӑнах та темиҫе пин, анчах кашниех кирлӗ, кашни сехет хаклӑ.
Карпов отказывался приехать даже на побывку: строителей-то действительно тысячи, но каждый нужен и дорог каждый час.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ниушлӗ хам ӗмӗте вӗҫне ҫитереймесӗрех, строительствӑра мӗн тӑвас тенине тумасӑрах киле таврӑнни сана лайӑхрах пулӗ?
Неужели лучше тебе будет, ежели я. не солоно хлебавши, вернусь в колхоз, не закончив стройку?

Киле ҫитрӗмӗр!
Наконец-то добрели!..

Ну, каҫар мана, киле каятӑп, арӑм сывӑ мар…
Ну, извини меня, еду домой, жена нездорова…

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Мирон губерние, Мускава тата Петербурга кайӑк пек вӗҫсе ҫӳренӗ, киле таврӑнсан вара, Америкӑран кӳнӗ пушмакӑн сарлака кӗллисемпе хыттӑн таплаттарса, патша ҫумне сӗлӗх пек ҫыпҫӑнса ларнӑ ӳсӗр те аскӑн мужик ҫинчен хаяррӑн кулса каласа панӑ: — Ҫавӑн пек мужике — ӗненместӗп! — кутӑнлашса калаҫнӑ ҫурри суккӑр Ольга, кинӗпе юнашар диван ҫинче, унӑн икӗ ҫулхи ывӑлӗ Платон тӑрмашнӑ ҫӗрте ларса.
Мирон птицей летал в губернию, в Москву и Петербург, возвратясь, топал широкими каблуками американских ботинок и злорадно рассказывал о пьяном, распутном мужике, пиявкой присосавшемся к царю: — В живого такого мужика — не верю! — упрямо говорила полуслепая Ольга, сидя рядом со снохой на диване, где возился и кричал её двухлетний сын Платон.

Амӑшӗ, Ольга инкӗшне Попова пӑхнӑ пирки кӳреннӗскер, тутине тӑсса лартрӗ те киле тухса кайрӗ, анчах ашшӗ темшӗн Алексей кабинетӗнче ҫӗр выртасшӑн пулчӗ.
Мать, оскорблённая тем, что за тёткой Ольгой ухаживала Попова, надулась и уехала домой, а отец почему-то пожелал ночевать в кабинете дяди Алексея.

Кӗҫӗн Артамонов киле кӑштах лӑпланса таврӑнчӗ; каҫхине тетӗшӗ ӑна губерние кайса килме сӗнчӗ те, вӑл тулли кӑмӑлпах тухса кайрӗ, анчах сакӑр кунтан, киле таврӑнса тетӗшӗ патӗнче апат ҫисе ларнӑ чух, вӑл Мирон каланине каллех пӑшӑрханса итлерӗ:
Артамонов младший возвратился домой несколько успокоенный; вечером дядя предложил ему съездить в губернию, он уехал с удовольствием, а через восемь дней, возвратясь домой и сидя за обедом у дяди, с новой тревогой слушал рассказ Мирона:

Унтан, Артамонов дворник патӗнчен вӑртах ҫаврӑнчӗ те киле кайрӗ.
И, круто отвернувшись от дворника, Артамонов пошёл домой.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Анчах хӑй дворнике итленӗ, йывӑррӑн сулкаланса утнӑ, киле ҫитсен ҫывӑрма выртнӑ, тепӗр чух каҫченех ҫывӑрнӑ, ҫӗрле вара каллех Серафим патӗнче ларнӑ.
Но подчинялся дворнику, шёл, тяжело покачиваясь, ложился спать, иногда спал до вечера, а ночью снова сидел у Серафима.

Ҫапла вӗсем хӑш чухне тул ҫутӑличченех киленсе ларнӑ, унтан алӑкран Тихон Вялов пырса шакканӑ, хуҫи ҫывӑрсах кайнӑ пулсан, ӑна вӑратнӑ та лӑпкӑн кӑна: — Киле кайма вӑхӑт, халех гудок пулать; сире рабочисем курсан — аван мар! — тенӗ.
Так они забавлялись иногда до рассвета, потом в дверь стучал Тихон Вялов, будил хозяина, если он уже уснул, и равнодушно говорил: — Домой пора, сейчас гудок будет; рабочие увидят вас, — нехорошо!

Яковпа пӗрле киле таврӑннӑ чух, ашшӗ унран: — Мӗн ҫинчен тавлашнине ӑнланатӑн-и? — тесе ыйтнӑ.
Возвращаясь домой с Яковом, отец спрашивал его: — Понимаешь, о чём спорят?

Киле вӑл пӗчченех таврӑннӑ, Алексей Мускава кайнӑ.
Домой он возвращался один, Алексей проехал в Москву.

— Эсӗ ниме юрӑхсӑр шыҫса кайнӑ; кун пек сӑн-питпе киле пырса кӗме юрамасть!
— Неестественно ты разбух; в этом образе домой являться — нельзя!

Ку вӑл пӗтӗмпех — киле илсе пыни пулать, килтен илсе тухни мар.
Всё это — в дом, а не из дома.

Артамонов киле пынӑ вӑхӑтра арӑмӗ хывӑнма та ӗлкӗрнӗ, вӑл, сулахай урине сылтӑм урин ҫаврака чӗркуҫҫийӗ ҫине хурса, пит-куҫне пӗркелентерсе, ура чӗрнисене касса ларать.
Артамонов пришёл домой, когда жена, уже раздетая, положив левую ногу на круглое колено правой, морщась, стригла ногти.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ывӑлне хулана, Глеб пупӑн пиччӗшӗ патне ӑсатсан, — ҫав учителӗн Ильяна гимназие кӗме хатӗрлемелле пулнӑ, — Петр, чӑнах та, чунӗ пушанса юлнине, киле кичемлӗх пусса илнине туйрӗ.
Отправив сына в город, к брату попа Глеба, учителю, который должен был приготовить Илью в гимназию, Пётр действительно почувствовал пустоту в душе и скуку в доме.

Петр сехетне кӑларса пӑхрӗ те, темшӗн суйса: — Эпӗ киле кайса килетӗп, Алексейрен депеша пулмалла, — терӗ.
Вынул часы, посмотрел на них и зачем-то солгал: — Я схожу домой, должна быть депеша от Алексея.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics