Corpus of the Chuvash language

— Вара, — терӗ Феничка: — унӑн ӗнтӗ тӑватӑ шӑл тухрӗ, халь акӑ каллех шӑлтунисем шыҫса кайрӗҫ.

— Да-с, — промолвила Фенечка: — четверо зубков у него уже прорезались, а теперь вот десны опять припухли.

IX // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Павел Петрович юлташӗсем ыйтнине, пуҫлӑхсем ӳкӗтленине пӑхмасӑрах отставкӑна тухнӑ та, княгиня хыҫҫӑн тухса кайнӑ; тӑватӑ ҫула яхӑн вӑл пӗрре княгиня хыҫҫӑн хӑваласа, тепре ӑна юриех куҫран ҫухатса ют ҫӗршывра пурӑннӑ; вӑл хӑйӗнчен хӑй вӑтаннӑ, хӑй ҫемҫе кӑмӑллӑ пулнӑшӑн ҫилленнӗ…

Павел Петрович вышел в отставку, несмотря на просьбы приятелей, на увещания начальников, и отправился вслед за княгиней; года четыре провел он в чужих краях, то гоняясь за нею, то с намерением теряя ее из виду; он стыдился самого себя, он негодовал на свое малодушие…

VII // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Николай Петровичӑн, хӑйӗн хресченӗсемпе уйрӑлсан, ҫӗнӗ усадьба валли тӑватӑ десятинӑна яхӑн питех тикӗс, ҫара уя касса илме тивнӗ.

Когда Николай Петрович размежевался с своими крестьянами, ему пришлось отвести под новую усадьбу десятины четыре совершенно ровного и голого поля.

V // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Вӗсем питӗ аван та лӑпкӑн пурӑннӑ: пӗр-пӗринчен нихӑҫан та уйӑрӑлман, кӗнекесене пӗрле вуланӑ, тӑватӑ алӑпа пӗрле фортепьяно ҫинче вылянӑ, дуэтсем юрланӑ.

Они жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты.

I // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Эпӗ ӑна юрлама вӗрентрӗм; вӑл тӑватӑ юрӑ вӗренчӗ ӗнтӗ.

Так вот я ее выучила; четыре песни она уже у меня переняла.

Чӗрӗ вилӗ // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 143–155 с.

Зверков г-нӑн сӑн-сӑпатӗнче хӑйне савӑнӑҫ кӳрекен илем ҫукчӗ; тӑватӑ кӗтеслӗ сарлака пичӗ ҫинчен шӑши куҫӗсем чеен пӑхаҫҫӗ, пысӑк каҫӑр сӑмси шӑтӑкӗсем ялан уҫӑ тӑраҫҫӗ, кӗске кастарнӑ кӑвак ҫӳҫӗ картлӑ ҫамки ҫийӗн шӑрт пек вирелле ҫӗкленет, ҫӳхе тута хӗррисем пӗр вӗҫӗмсӗр йӑпӑлти кулӑпа ейӗлеҫҫӗ.

Наружность самого г. Зверкова мало располагала в его пользу: из широкого, почти четвероугольного лица лукаво выглядывали мышиные глазки, торчал нос, большой и острый, с открытыми ноздрями; стриженые седые волосы поднимались щетиной над морщинистым лбом, тонкие губы беспрестанно шевелились и приторно улыбались.

Ермолайпа мелник арӑмӗ // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 132–142 с.

Каярахпа вӑл хӑнӑхса пычӗ, пансионра тӑватӑ ҫул пурӑнса ирттерчӗ, пурпӗр эпӗ мӗн кӗтни пулмарӗ ӗнтӗ.

Потом она обтерпелась и выжила в пансионе четыре года; но, против моих ожиданий.

VIII // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Эпир хулана антӑмӑр та, кукӑр хӗсӗк тӑкӑрлӑкалла пӑрӑнса, икӗ кантӑк сарлакӑшлӗ тӑватӑ хутлӑ ҫурт умӗнче чарӑнса тӑтӑмӑр.

Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа.

IV // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Ҫара сӑртӑн чи ҫӳлти тӑрринче тӑватӑ кӗтеслӗ башня ҫӗкленсе ларать.

На самой вершине голой скалы возвышалась четырехугольная башня.

IV // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Икӗ енӗпе те, сӑрт сакӑлтисем ҫинче, иҫӗм ҫырли ӳсет, хӗвел тин кӑна аннӑ, унӑн хӗрлӗ ҫинҫе пайӑркисем симӗс иҫӗм авӑрӗсемпе ҫӳллӗ шалчисем ҫине, лаптак чул сарса чӑпарлатнӑ типӗ ҫӗр ҫине, эпир улӑхакан сӑрт тӑрринчи тӑватӑ ҫап-ҫутӑ кантӑклӑ, пысӑках мар ҫуртӑн шурӑ стенисем ҫине ӳкнӗ.

С обеих сторон, на уступах, рос виноград; солнце только что село, и алый тонкий свет лежал на зеленых лозах, на высоких тычинках, на сухой земле, усеянной сплошь крупным и мелким плитняком, и на белой стене небольшого домика, с косыми черными перекладинами и четырьмя светлыми окошками, стоявшего на самом верху горы, по которой мы взбирались.

II // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Валерие мӑнастире тӑватӑ ҫын ӑсатрӗҫ, — Фабий килтех юлчӗ; арӑмӗ таврӑниччен вӑл садра уткаласа ҫӳрерӗ, мӑшӑрӗпе мӗн пулса иртнине ӑнланма тӑрӑшрӗ, пӗрмай шикленчӗ, тарӑхрӗ, ӑна сӑлтавсӑрах шанмасӑр асапланчӗ.

Под охраной четырех провожатых Валерия отправилась в монастырь, — а Фабий остался дома и до возвращения жены пробродил по саду, стараясь понять, что происходило с нею, — и чувствуя постоянный страх, и гнев, и боль неопределенных подозрений…

VIII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Хурӑмӗпе вӑл хальхи сӗрме купӑссем евӗрлех, анчах та тӑватӑ хӗлӗх вырӑнне виҫҫӗ кӑна, ун ҫине кӑвакрах тӗслӗ ҫӗлен тирне сарнӑ, ҫинҫе хӑмӑшран тунӑ сӗркӗч карӑнтарнӑ ухӑ пӗкечи пек кукӑр, унӑн вӗҫне шӗвӗртнӗ алмаз тирнӗ.

Она доходила на нынешние, только вместо четырех струн у ней было три, верх ее обтягивала голубоватая змеиная кожа, и тонкий тростниковый смычок имел вид полукруглый, а на самом его конце блистал заостренный алмаз.

III // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Тӑватӑ ҫул ытарайми тӗлӗк пек иртсе кайрӗ.

Четыре года промчались незаметно, как блаженный сон.

II // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Анчах темле ӗҫ тупӑнчӗ: эрне, ик эрне иртрӗ эпӗ Демут гостиницине кайиччен, юлашкинчен, пытӑм та унта — мана тӑватӑ кун маларах Дольская госпожа ӑнсӑртран, ача ҫуратнӑ чух, вилсе кайни ҫинчен пӗлтерчӗҫ.

Но встретились какие-то дела: прошла неделя, другая, и когда я, наконец, отправился в гостиницу Демут и спросил госпожу Дольскую — я узнал, что она четыре дня тому назад умерла почти внезапно от родов.

XXII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Тӑватӑ ҫул иртрӗ.

Прошло года четыре.

XXII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Вӑл хӑйӗн тӑватӑ картлӑ ямбӗсене кӑшкӑрса вуларӗ — рифмисем, пӗчӗк хӑнкӑрмасем пек, пушшӑн та янравлӑн улшӑнса пыраҫҫӗ, эпӗ пур пӗрмай Зинаида ҫине пӑхатӑп та унӑн юлашки сӑмахӗсен пӗлтерӗшне ӑнланса илме тӑрӑшатӑп.

Он выкрикивал нараспев свои четырехстопные ямбы, рифмы чередовались и звенели, как бубенчики, пусто и громко, а я все глядел на Зинаиду и все старался понять значение ее последних слов.

IX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Манран темиҫе утӑмра, уҫланкӑри симӗс хӑмла ҫырли тӗмӗсем хушшинче, йӑрӑс та ҫӳллӗ хӗр тӑрать, йӑрӑмлӑ хӗрлӗ платйӗпе, шурӑ тутӑрпа; ун тавра тӑватӑ ҫамрӑк ҫын кӗпӗрленсе тӑнӑ, хӗр вӗсене кашнинех ҫамкинчен пысӑках мар кӑвак чечекпе ҫатлаттарать; эпӗ вӑл чечек ятне пӗлместӗп, анчах ачасем ӑна лайӑх пӗлеҫҫӗ: ҫав чечек пӗчӗк хутаҫ евӗр, хытӑ япала ҫумне ҫапмассерен вӑл шаплатса ҫурӑлать.

В нескольких шагах от меня — на поляне, между кустами зеленой малины, стояла высокая стройная девушка в полосатом розовом платье и с белым платочком на голове; вокруг нее теснились четыре молодые человека, и она поочередно хлопала их по лбу теми небольшими серыми цветками, которых имени я не знаю, но которые хорошо знакомы детям: эти цветки образуют небольшие мешочки и разрываются с треском, когда хлопнешь ими по чему-нибудь твердому.

II // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Пирӗн дача улпутӑн икӗ колоннӑллӑ, икӗ лутра флигеллӗ йывӑҫ ҫуртӗнчеччӗ; сулахайри флигелӗнче обойсем тӑвакан пӗчӗкҫеҫ фабрикӑччӗ, эпӗ унта пӗрре мар кӗрсе курнӑ: ырхан та тӑрмаланчӑк ҫӳҫ-пуҫлӑ вунӑ ача йывӑҫ рычаксем ҫине сиксе хӑпараҫҫӗ те тӑватӑ кӗтеслӗ прессене пусараҫҫӗ, ҫапла вӗсем хӑйсен кӑптӑрмӑш кӗлеткисен йывӑрӑшпе тӗрӗллӗ хут листисем ҫапса кӑлараҫҫӗ.

Дача наша состояла из деревянного барского дома с колоннами и двух низеньких флигельков; во флигеле налево помещалась крохотная фабрика дешевых обоев… я не раз хаживал туда смотреть, как десяток худых и взъерошенных мальчишек в засаленных халатах и с испитыми лицами то и дело вскакивали на деревянные рычаги, нажимавшие четырехугольные обрубки пресса, и таким образом тяжестью своих тщедушных тел вытискивали пестрые узоры обоев.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Кунта отставкӑна тухнӑ чиновниксем, хусах арӑмсем, чухӑн ҫынсем пурӑнма куҫаҫҫӗ, хӑйсене сенатра пӗлнине пула вара ҫакӑнта яланлӑхах юлаҫҫӗ; кунта кунӗпех пасар тӑрӑх ҫӳресе ирттерекен, вак-тӗвексем сутмалли лавккара мужикпе пули-пулми ҫинчен сӳпӗлтетекен, кашни кунах пилӗк пуслӑх кофе, тӑватӑ пуслӑх сахӑр илекен, хӑйсен хуҫисене юракан пулнӑ кухаркӑсем пурӑнаҫҫӗ; кунта тата хӑйсен платьипе, сӑн-пичӗпе, ҫӳҫӗсемпе, куҫӗсемпе кӗл пек курӑнакан, тӳпере хӗвел те, ҫил-тӑвӑл та ҫук чухнехи тӗтреллӗ кун пек туйӑнакан ҫынсем пурӑнаҫҫӗ.

Сюда переезжают на житье отставные чиновники, вдовы, небогатые люди, имеющие знакомство с сенатом, и потому осудившие себя здесь почти на всю жизнь; выслужившиеся кухарки, толкающиеся целый день на рынках, болтающие вздор с мужиком в мелочной лавочке и забирающие каждый день на 5 копеек кофею да на четыре сахару, и наконец весь тот разряд людей, который можно назвать одним словом: пепельный, людей, которые с своим платьем, лицом, волосами, глазами имеют какую-то мутную, пепельную наружность, как день, когда нет на небе ни бури, ни солнца, а бывает просто ни сё, ни то: сеется туман и отнимает всякую резкость у предметов.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Малтан хунӑ хак тӑватӑ хут та ӳснӗ ӗнтӗ.

Которая уже возросла вчетверо больше объявленной.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.