Шырав

Чкалов

— Ывӑлӑмшӑн, хамӑрӑн пулас малашлӑхшӑн, тӑван ҫӗршывӑн телейӗшӗн кӑна манӑн ҫӗннисене шыраса тупмалла, ҫӗнӗ ҫитӗнӳсем тумалла, вӗҫев техникине ҫӗнетсе аванлатмалла пулать, — хӗрсех каланӑ Чкалов.
— Именно ради сынка, — страстно говорил Чкалов, — ради нашего будущего, ради счастья родной страны я должен искать, добиваться нового, совершенствовать, шлифовать технику пилотирования.

Эпӗ ҫакна ҫеҫ пӗлме пултартӑм: Чкалов вӗҫев техникинче темӗнле положенине пӑхӑнман иккен, ҫакӑншӑн ӑна ҫак группӑна «тепӗр хут воспитани илме» янӑ.
Я установил только, что Чкалов нарушил какие-то положения в технике пилотирования и его направили в эту группу для «перевоспитания».

Кунта Чкалов курсант вырӑнӗнче кӑна шутланнӑ.
Здесь Чкалов оказался на положении курсанта.

Чкалов авиацин тахҫан туса хатӗрленӗ нормисене хирӗҫ пулнӑ.
Слишком явно восставал Чкалов против старых авиационных норм.

Хӑш чухне Чкалов пӗр-пӗр машина пирки хӑйӗн шухӑшне каласа панӑ, вӑл ҫав машинӑн характеристикинче кӑтартнисемпе килӗшмен.
Иногда Чкалову удавалось составить свое собственное мнение, не совпадавшее с официальной характеристикой,

Чкалов ҫаплах Наукӑпа Тӗпчев институтӗнче ӗҫленӗ.
Чкалов продолжал работать в НИИ.

И. П. Антошин Чкалов илемлӗн те пӗр пытармасӑр чуна пырса тивмелле каласа панисене итлеме юратнӑ.
И. П. Антошин любил слушать красочные, подкупающие своей искренностью рассказы Чкалова.

— Совет авиацийӗ — тӗнчери чи лайӑх авиаци, — тенӗ Чкалов.
— Советская авиация — лучшая в мире, — говорил Чкалов.

Мускава таврӑнас умӗнхи юлашки кунсенче Чкалов Антошинран пачах та уйрӑлман.
Последние дни перед возвращением в Москву Чкалов почти не расставался с Антошиным.

Чкалов пӗр сӑмах та чӗнмен.
Чкалов был угрюм.

Канмалли кунсенчен пӗринче Чкалов Антошина хӑйпе пӗрле Березань утравӗ ҫине пыма чӗннӗ.
В один из выходных дней Чкалов попросил Антошина поехать с ним на остров Березань.

Простой, общительный Чкалов держался с рыбаками по-свойски, шутил, смеялся.

Чкалов часах вырӑнти пулӑҫсемпе туслашса кайнӑ, вӗсемпе пӗрле, паруслӑ кимӗсем ҫине ларса, кӗмӗл пек ҫуталса тӑракан скумбри текен пулӑ тытма кайнӑ.
Чкалов быстро завязал дружбу с местными рыбаками и уходил с ними на паруснике ловить серебристую скумбрию.

…Одессӑра Чкалов шӑпах пӗр уйӑх пурӑннӑ.
…Целый месяц пробыл Чкалов в Одессе.

Вӑл Чкалов аллине хытӑ чӑмӑртанӑ; ҫакӑ вара сӑмахпа ырласа каланинчен те хаклӑрах пулнӑ.
Его крепкое рукопожатие сказало Чкалову больше, чем самые восторженные слова.

Чкалов сӑн-пичӗ самантлӑха салхуланнӑ пек пулнӑ.
Лицо Чкалова на мгновение затуманилось.

— Батя, эпӗ атте те пултӑм ӗнтӗ, манӑн ывӑл пур, куратӑр-и, епле ӳссе кайнӑ вӑл! — савӑнсах каласа панӑ Чкалов, Игорь фотографине кӑтартса, ӑна вӑл яланах кӑкӑр кӗсйинче чиксе ҫӳренӗ.
— Батя, я отец семейства, у меня сын и, видите, какой большой уже! — с гордостью заявил Чкалов, показывая фотографию Игоря, которая всегда лежала у него в нагрудном кармане.

Чкалов ҫав териех хӗпӗртенӗ, мӗншӗн тесен, вӑл хӑйӗн «батине» — юратнӑ командирне тата учительне — темиҫе ҫул хушши курман.
Чкалов бурно выражал свою радость, несколько лет не виделся он с «батей», своим любимым командиром и учителем.