Шырав

Шырав ĕçĕ:

Масар the word is in our database.

Масар (тĕпĕ: масар) more information about the word form can be found here.

Шӑл ҫуккипе селӗппӗн калаҫса, хурлӑхлӑн та тарӑхса йӗрсе, хӗрарӑм пӗр паллӑ артистка ҫинчен, пальтине кантрапа ҫыхса, пуҫне утиялпа чӗркесе, аллине пӑрланса ларнӑ витре тытнӑскер ҫинчен, Кронверкскийпе Каменноостровский урамӗсен кӗтессинче чарӑнса ларнӑ трамвайӑн иккӗмӗш вагонӗнче пӗртен-пӗр ларса пыракан ҫын шӑнса хытни ҫинчен; хӑйсен ултӑ хутлӑ ҫуртӗнче юлашки вӑхӑтра пурӗ те вунӑ ҫын ҫеҫ пурӑнни ҫинчен; тӑванӗн хӗрӗпе аппӑшне пӗр ҫуна ҫине хурса масар ҫине илсе кайни ҫинчен; каҫсенче сӗм-тӗттӗм пулни ҫинчен; Петергофри ҫынсене ҫакса вӗлермелли такансем ҫинчен: Джамбулӑн: «Ленинградецсем — ман ачамсем, ленинградецсем — пирӗн мухтав!» тесе ҫырнӑ сӑвви ҫинчен каласа — кӑтартрӗ.
Шепелявя беззубым ртом и плача, то жалобно, то ожесточенно, женщина рассказывала об известной артистке в меховом, подвязанном веревкой пальто, с одеялом на голове и обледенелым ведром в руке; о застывшем трамвае на углу Кронверкского и Каменноостровского, с единственным окоченевшим пассажиром во втором вагоне; об их шестиэтажном доме, который последнее время населяли всего десять жильцов; о том, как племянницу и тетку везли на кладбище вповалку на одних санях; о кромешной тьме по ночам; о виселицах в Петергофе; о стихах Джамбула — «Ленинградцы — дети мои, ленинградцы — гордость моя!»

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӑл ӗҫлеме ӑстаччӗ, ӑслӑ, таса чӗреллӗ ҫынччӗ, — терӗ Батманов масар шӑтӑкӗ патӗнче.
Он умел работать, был мудр и чист душой, — говорил Батманов у могилы.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Яков масар ҫинчех юлчӗ.
Яков остался на кладбище.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Тихон Вялов, ҫӑва хуралҫине пулӑшса, шӑтӑка питӗ ӑста тултарчӗ, масар шӑтӑкӗ патӗнчех Мирон юпа пек тӑсӑлса тӑчӗ, курпун манах Натальйӑна хуллен, хурлӑхлӑн каларӗ:
Тихон Вялов умело засыпал могилу, помогая сторожу кладбища, у могилы, остолбенело вытянувшись, стоял Мирон, а горбатый монах тихо, жалобно говорил Наталье:

Алексей тетӗшне масар ҫинче пытарнӑ кун, тупӑкне шӑтӑка антарса, ун ҫине ывӑҫла-ывӑҫла сарӑ хӑйӑр сапма пуҫласан, Никита тетӗшӗ пырса ҫитрӗ.
В день похорон дяди Алексея на кладбище, когда гроб уже опустили в могилу и бросали на него горстями жёлтый песок, явился дядя Никита.

Вӑл тӗлтен пӗтӗм фабрика, хӑйӗн ҫурчӗ, килхушши, поселок, чиркӳ, масар питӗ лайӑх курӑннӑ.
Оттуда хорошо было видно всю фабрику, дом, двор, посёлок, церковь, кладбище.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Артамоновӑн старике масар ҫине ҫити ӑсатма кӑмӑл пулнӑ, вӑл рабочисем лӑках тулнӑ чиркӗве кайрӗ, темшӗн сасартӑк пупран тухса таҫта кайнӑ лӑпкӑ Глеб вырӑнне йышӑннӑ хӗрлӗ ҫӳҫ-пуҫлӑ Александр пуп ҫиЛлессӗн служить тунине итлесе тӑчӗ.
Артамонов пожелал проводить старика в могилу, пошёл в церковь, очень тесно набитую рабочими, послушал, как строго служит рыжий поп Александр, заменивший тихого Глеба, который вдруг почему-то расстригся и ушёл неизвестно куда.

Сӑнӗпе вӑл повар тӗслӗ, тумӗпе вилнӗ пуян ҫынсене масар ҫине ӑсатма тара тытакан факеллӗ ҫынсенчен пӗрин тӗслӗ пулнӑ.
Лицом он был похож на повара, а по одежде на одного из тех людей с факелами, которых нанимают провожать богатых покойников в могилы.

Артамонов унччен темиҫе минут маларах кӑна фабрикӑпа масар ҫинчен темле кӳрентермелле сӑмахсем илтнине аса илчӗ.
Артамонов вспомнил, что за несколько минут пред этим он уже слышал что-то обидное о фабрике и кладбище.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Эсир пӗр ҫын кӑна вӗлермен, лере, авӑ, фабрика вӗлернисем масар туллиех.
— Не одного убили вы, вон там целое кладбище убитых фабрикой.

Масар ҫинче унӑн виҫӗ вилтӑпри пулнӑ ӗнтӗ; Мирон ятлӑ ачи кӑна — вӑрӑм шӑмӑсемпе шӑнӑрсенчен илемсӗр, васкаса пухса тунӑ пек курӑнакан, шӑлтӑр-шалтӑр кӗлеткеллӗ ачи кӑна пурӑннӑ.
Уже три могилы было у него на кладбище; твёрдо, цепко жил только Мирон, некрасиво, наскоро слаженный из длинных костей и хрящей, весь скрипучий, щёлкающий.

Панихида умӗн, масар ҫинчен инҫетри фабрика ҫине пӑхса тӑрса, Петр нимӗн мухтанмасӑр, хӑй куҫӗ мӗн курни ҫинчен ахаль кӑна, хӑйне хӑй, сасӑпах: — Сарӑлса кайрӗ пирӗн ӗҫ, — терӗ.
Перед панихидой, стоя на кладбище, разглядывая вдали фабрику, Пётр сказал вслух, сам себе, не хвастаясь, а просто говоря о том, что видел: — Разрослось дело.

— Сан хуняму масар ҫине макӑрма юлчӗ.
— Тёща осталась на могиле поплакать.

Чиркӗве светить тутарнӑ тата ашшӗпе хӑйсен ачисен вилтӑприсем ҫинче панихида тунӑ хыҫҫӑн, Артамоновсем масар ҫинчен халӑх саланасса кӗтсе тӑчӗҫ те, Ульяна Баймакова вилтӑпри картинчи хурӑнсем айӗнче ларса юлнине асӑрхаман пек пулса, васкамасӑр килелле кайрӗҫ; вӗсен васкама кирлӗ пулман, мӗншӗн тесен пуп таврашӗсемпе палланӑ ҫынсене тата служащисемпе рабочисене хӑналамалли апат виҫӗ сехетре тин пуҫланмалла пулнӑ.
После освящения, отслужив панихиду над могилами отца и детей своих, Артамоновы подождали, когда народ разошёлся с кладбища, и, деликатно не заметив, что Ульяна Баймакова осталась в семейной ограде на скамье под берёзами, пошли не спеша домой; торопиться было некуда, торжественный обед для духовенства, знакомых и служащих с рабочими назначен в три часа.

Унтан, масар ҫинчен тухса пӗр ҫухрӑма яхӑн кайсан, Никита сасартӑк Тихон дворнике курчӗ; хулпуҫҫи ҫине кӗреҫе хунӑ, пиҫиххи хыҫне пуртӑ чикнӗскер, вӑл ҫул хӗрринчи тӗмӗсем хушшинче часовой пек тӑрать.
Потом, отойдя от кладбища с версту, Никита внезапно увидал дворника Тихона; с лопатой на плече, с топором за поясом он стоял в кустах у дороги, как часовой.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Никита ашшӗн вилтӑприпе сывпуллашма масар ҫине кӗчӗ, вилтӑпри умне чӗркуҫленсе ларчӗ те, кӗлтумасӑрах, шухӑша кайрӗ, — ак епле ҫаврӑнса кайрӗ пурнӑҫ!
Никита зашёл на кладбище, проститься с могилой отца, встал на колени пред нею и задумался, не молясь, — вот как повернулась жизнь!

Ашшӗ вилнӗренпе ҫулталӑк тултарнӑ чух, масар ҫинче ашшӗ пирки кӗлтутарнӑ хыҫҫӑн, Артамоновсен пӗтӗм ҫемйи хӑйӗн ҫутӑ, илемлӗ пӳлӗмне пухӑнсан, Алексей, хумханса кайса, ҫапла каларӗ:
В годовщину смерти отца, после панихиды на кладбище, вся семья Артамоновых собралась в светлой, красивой комнате Алексея, он, волнуясь, сказал:

— Эсир аҫӑра хӑвӑр масар ҫине пытарасшӑн тени илтӗнет, ҫапла-и, ҫук-и?
— Слышно, будто хотите вы схоронить родителя на своём кладбище, так ли, нет ли?

Пытарасса пирӗн, хамӑрӑн, масар ҫине пытарӑр, хулара мар.
Хороните на своём, на нашем кладбище, не в городе.

Пурте пулӗ пирӗн: чиркӳ те, масар та, шкул та тӑвӑпӑр, больница та пулӗ, тӑхта пӑртак!
Всё будет у нас: церковь, кладбище, училище заведём, больницу, — погоди!

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics