Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйса (тĕпĕ: туй) more information about the word form can be found here.

Анчах вӑйӑсем иртсе кайрӗҫ; эпӗ юратупа чирлерӗм, хӗрӳллӗ туйӑмсен паллисене сиссе илтӗм; эсир шухӑша кайса ҫӳрерӗр, кӑмӑла хытартӑр, пушӑ вӑхӑтсенче манпа пӗрле пултӑр; сирӗн нервӑсем пӑлханма пуҫларӗҫ; эсир пӑлханма пикентӗр, ун чухне вара, урӑхла каласан, халӗ ҫеҫ, эпӗ хӑраса ӳкрӗм те, малалла каясран чарасси тата ку мӗн пулнине каласси манӑн тивӗҫлӗх пулнине туйса илтӗм.
Но шалости прошли; я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьезны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы; вы начали волноваться, и тогда, то есть теперь только, я испугался и почувствовал, что на меня падает обязанность остановиться и сказать, что это такое.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тепри тухса ҫеҫ тӑтӑр — Ольга вара самантрах хӑй йӑнӑшне туйса илет!
Другой только явится — и она с ужасом отрезвится от ошибки!

Ун куҫӗсем улталани, ним шухӑшсӑр чӗри чеен пӑшӑлтатни; юрату мар, юратӑва туйса тӑни ҫеҫ!
Обман ее глаз, лукавый шепот еще праздного сердца; не любовь, а только предчувствие любви!

Ҫакна тепӗр ҫын, хӗрарӑма иккӗмӗш, виҫҫӗмӗш хут курнипех тем парсан та калас ҫук; тата никам та юратӑва ҫавӑн пек час туйса илмен пулӗччӗ.
Этого никто другой ни за что не сказал бы, увидя во второй, в третий раз женщину; да никто и не почувствовал бы так скоро любви.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӑлханнипе унӑн питҫӑмартисемпе хӑлхисем хӗрелчӗҫ; тепӗр чухне унӑн выляса тӑракан пит-куҫӗнче чӗре ҫиҫӗмӗсем ялтӑраса илчӗҫ, пиҫсе ҫитнӗ хӗрӳллӗ туйӑмӑн пайӑркисем ҫиҫрӗҫ, вӑл тахҫан иртнӗ пурнӑҫа чӗрипе туйса тӳссе ирттернӗ пек пулчӗ, унтан ҫав пайӑркасем сасартӑк сӳнчӗҫ, сасси каллех уҫӑмлӑн та ҫинҫен янӑрарӗ.
Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга, Штольц кӑтартса панине, арисем, романссем нумай юрларӗ; пӗрисенче — телее уҫӑмсӑррӑн туйса тӑнипе тертленни, теприсенче хаваслӑх пулчӗ, анчах ҫак сасӑсенче хуйхӑ-суйхӑ тӗвӗленме пуҫлани палӑрчӗ ӗнтӗ.
Она пела много арий и романсов, по указанию Штольца; в одних выражалось страдание с неясным предчувствием счастья, в других радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти.

Вӑл Ольга куҫӗ умӗнче чӑмларӗ, калаҫрӗ, ун куҫӗсем хӗвел пекех хӗртнине, шиклентернине, нервсене, юнне хускатнине пӗлсе, туйса ларчӗ.
жевал под ее взглядом, говорил, зная, чувствуя, что над ним, как солнце, стоит этот взгляд, жжет его, тревожит, шевелит нервы, кровь.

Апла пулсан та Штольц ытти хӗрарӑмсемпе калаҫнинчен ытларах унпа кӑмӑллӑн та тӑтӑшрах калаҫать, мӗншӗн тесен Ольга, ним шухӑшламасӑр пулсан та, пурнӑҫӑн чӑн-чӑн ҫулӗпе утать, хӑйӗн телейлӗ характерне, ним ултавсӑр ӳссе ҫитӗннине пула, шухӑшран, туйӑмран, хай тӗллӗн килсе тухакан кӑмӑлӗнчен пӑрӑнмасть, куҫне, тутине, аллине кӑштах хускатнинчен те Штольц ун шухӑшне туйса илет.
Штольц, однако ж, говорил с ней охотнее и чаще, нежели с другими женщинами, потому что она, хотя бессознательно, но шла простым природным путем жизни и по счастливой натуре, по здравому, не перехитренному воспитанию не уклонялась от естественного проявления мысли, чувства, воли, даже до малейшего, едва заметного движения глаз, губ, руки.

Хама ӑнланнӑ пӗрремӗш минутранпах эпӗ сӳнме пуҫланине туйса илнӗ.
С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что я уже гасну.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Пӗтӗм пурнӑҫ — шухӑш тата ӗҫ, — теттӗнчӗ эсӗ ун чухне, — ӗҫӗ йывӑр мар, курӑмсӑр пулсан та, пӗр вӗҫӗмсӗр пултӑр, хӑвӑн ӗҫне вӗҫне ҫитернине туйса илес пулать».
«Вся жизнь есть мысль и труд, — твердил ты тогда, — труд хоть безвестный, темный, но непрерывный, и умереть с сознанием, что сделал свое дело».

Намӑса туйса илчӗ пулас! — тенӗ ушкӑнтан, ӑна ырласа.
Заговорило, видно, ретивое! — сказали в толпе с одобрением.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫакӑн пек ӗнентерсе калама Наталья Фаддеевнӑн нимӗнле сӑлтав та пулман, никам та никама хирӗҫ тӑман, кометӑсем те ҫав ҫулхине пулман, анчах карчӑксен тепӗр чухне малтанах уҫӑмсӑррӑн туйса тӑни пулкалать.
Основания никакого к такому заключению со стороны Натальи Фаддеевны не было, никто ни на кого не восставал, даже кометы в тот год не было, но у старух бывают иногда темные предчувствия.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Малтанах вӑл ачана ҫивӗч пӑхать, хӑйӗнчен аякка ямасть, вӑл шухӑланнӑшӑн хыттӑн мӑкӑртатать, унтан хӑйне парӑнтаракан чир ҫывхарнине туйса, ачана: хапхаран ан тух, качакана ан тӗкӗн, кӑвакарчӑнсен йӑвине е галерея ҫине ан хӑпар, тесе йӑлӑнать.
Сначала она бодро смотрела за ребенком, не пускала далеко от себя, строго ворчала за резвость, потом, чувствуя симптомы приближавшейся заразы, начинала упрашивать не ходить за ворота, не затрогивать козла, не лазить на голубятню или галерею.

Захар нимӗн те шарламарӗ, мӗн туса хунине нимӗн те ӑнланса илеймерӗ, ҫапах та улпута хисеплесе пӑхрӗ; вӑл, хӑв айӑплине туйса, кӑштах пуҫне усрӗ.
Захар ничего не отвечал и решительно не понимал, что он сделал, но это не помешало ему с благоговением посмотреть на барина; он даже понурил немного голову, сознавая свою вину.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захар вара улпутне ӗлӗкхи тарҫӑсем евӗр чӗререн пӑхӑнса пурӑннине хӑй лайӑх туйса тӑнӑ пулсан та, хальхи саманари ҫитменлӗхсем ӑна самаях пӑснӑ пулнӑ, Илья Ильич та вара Захара вӑл чӗререн парӑннишӗн ӑшӗнче хакланӑ, ҫапах унпа ӗлӗкхи господасем тарҫисемпе тӑванла, туслӑ пурӑннӑ пек пулман ӗнтӗ.
Если Захар, питая в глубине души к барину преданность, свойственную старинным слугам, разнился от них современными недостатками, то и Илья Ильич, с своей стороны, ценя внутренне преданность его, не имел уже к нему того дружеского, почти родственного расположения, какое питали прежние господа к слугам своим.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эп пӑхнине туйса, Олеся куҫӗсене ман ҫине ывӑтрӗ, анчах вӗсене ҫийӗнчех аяккалла тартрӗ те вӑтанчӑк кулӑпа тепӗр еннелле ҫаврӑнчӗ.
Почувствовав мой взгляд, Олеся вскинула на меня глаза, но тотчас же опустила их и отвернулась с застенчивой улыбкой.

X сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Ҫакӑнпа пӗрлех Олеся хаваспах, нимӗнле иккӗленӳсӗр те татӑклӑн, хӑйне пӗтӗмпех хама панине те туйса илтӗм.
Я почувствовал, что вместе с этим взглядом Олеся отдает мне радостно, без всяких условий и колебаний, все свое существо.

Ултӑ кун хушши аташса ӗшеннӗ пуҫра нимӗнле шухӑш та ҫук, ҫакнӑ эпӗ халь ӳркевлӗн те ыррӑн туйса тӑратӑп.
В голове, утомленной шестидневным лихорадочным бредом, чувствовалось теперь ленивое и приятное отсутствие мыслей.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

«Турӑҫӑм! Хӑҫан ҫутӑлма пуҫлать-ха!» — вӗрипе пӗҫерекен пулса кайнӑ минтерсем тӑрӑх пуҫа енчен енне ывтӑнтарнӑ май та тутасене ӑшран кӗскен те йывӑррӑн тухакан хам сывлӑшах мӗнле вӗтеленине туйса, шанӑҫсӑррӑн шухӑшлатӑп эпӗ…
«Господи! Да когда же настанет рассвет!» — с отчаянием думал я, мечась головой по горячим подушкам и чувствуя, как опаляет мне губы мое собственное тяжелое и короткое дыхание…

Этемсемпе тискер кайӑксен кӗлеткисенчен, ландшафтсенчен, чи тӗлӗнмелле ӳкерчӗклӗ те тӗрлӗ тӗслӗ япаласенчен, сӑмахсемпе пуплевсенчен пулса кайнӑ, — вӗсен пӗлтерӗшне ӳт-пӗвӗн мӗнпур сисӗмӗпе туйса тӑратӑн, — лӑкӑртатса вӗрекен темле ҫавра ҫилччӗ ҫакӑ…
Это был какой-то кипящий вихрь человеческих и звериных фигур, ландшафтов, предметов самых удивительных форм и цветов, слов и фраз, значение которых воспринималось всеми чувствами…

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics