Шырав

Шырав ĕçĕ:

этем the word is in our database.

этем (тĕпĕ: этем) more information about the word form can be found here.

Ку этем ура ҫине тӑчӗ, ман умма пырса хулпуҫҫинчен хаплаттарса илчӗ.
Этот человек встал, подошёл ко мне и хлопнул меня но плечу.

Мораль хуралҫи // А. Петров. Горький М. Америкӑра. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 76 с. — 62–75 с.

Эпӗ этем ӑс-тӑнӗнче пулакан тӗрлӗ чир-чӗрсене пикенсех асаилме тӑрӑшса, пӳлӗмре ун умӗнче каллӗ-маллӗ уткаласа ҫӳреме пуҫларӑм.
Я начал ходить по комнате взад и вперёд мимо него, напряжённо вспоминая все формы психических заболеваний.

— Гм… эсир пит кулӑшла этем! — терӗ вӑл, пуҫне ӗненӳсӗр сулласа.
— Гм… вы очень забавный малый! — сказал он, с сомнением качая головой.

Республика королӗсенчен пӗри // Александр Алга. Горький М. Америкӑра. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 76 с. — 46–61 с.

О, этем тени, ху чунна хӑтарас тесен, ҫӗр ҫинче ниме те ан хапсӑн, ан тив.
О человек, если хочешь спасти душу, не желай и ничего не трогай здесь, на земле!

— Пурӑнӑҫӑн тӗп шухӑшӗ — этем выльӑхран ытларах уйрӑлса пырассинче…
— Суть жизни в том, чтобы человек всё дальше отходил от скота…

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Вӗсем ҫилӗсӗр, савӑнӑҫлӑн вылянӑ пек, вӑй нумаййипе ҫапӑҫрӗҫ; этем кӗлеткисен хура купи хапха патнелле кӗпӗрленчӗ, фабрикӑрисене ун ҫумне хӗстерсе лартрӗҫ; хӑмасем шатӑртатни, сатуррӑн кӑшкӑрнисем илтӗнчӗҫ:
Они бились в безобидной, веселой игре, от избытка сил; у ворот толпились черные груды человеческих фигур, к ним прижали фабричных; послышались скрип досок и отчаянные крики:

Часах мана ҫак этем хӑй пурӑнакан килти хӗрсенчен пӗрине юратни ҫинчен каланине, ҫав кунах теприне те ҫавӑн ҫинченех каланине пӗлтерчӗҫ.
Скоро мне сказали, что он признался в любви одной из девушек, у которых жил, и, в тот же день, — другой.

Унтан, мана итлесе пӗтерсен, пӳрнисемпе сӗтел ҫине тӑкӑртаттарса, этем вӑл пур ҫӗрте те этемех пулни ҫинчен, пурӑнӑҫра йышӑннӑ вырӑна улӑштарма кирлӗ марри ҫинчен, ҫынсене юратас кӑмӑла ӳстерсе пыма тӑрӑшмалли ҫинчен калама тытӑнчӗ.
И, выслушав меня, начал, постукивая пальцами по столу, говорить о том, что человек — везде человек и нужно стремиться не к перемене места в жизни, а к воспитанию духа в любви к людям.

«Ҫынсене тытакан» ватӑ этем, сӑмахӗсене каланӑ май пӳрнисемпе поднос хӗррине шаккаса, ҫаплах калаҫса ларчӗ.
А старый «ловец человеков» всё говорил, постукивая в такт словам пальцами по краю подноса.

— Мӗнле ӑслӑ этем пире ҫын пурӑнман ҫуртра пухма шут тунӑ ҫав?
— Какой это умник придумал собрать нас в нежилом доме?

Этем канлӗн пурӑнасшӑн.
Человек покоя хочет.

Эсир интеллигентла шухӑшлатӑр, эсир ӗнтӗ пирӗн мар, пӑсӑлнӑ ҫын, сирӗншӗн идея ҫынсенчен ҫӳлерех тӑрать, эсир жидсем пек: этем — Шӑматкун валли, тесе шухӑшлатӑр вӗт?
Вы — по интеллигентски рассуждаете, вы — уж не наш, а — отравленный человек, для вас идея выше людишек, вы по-еврейски думаете: человек — для субботы?

Вара ҫурри ҫарамас ҫынсем кӑнтӑрла иртни икӗ сехет ҫитиччен, пӗтӗм тавара куҫарса ҫитериччен пӗр канмасӑр, чашлаттарса ҫӑвакан ҫумӑр айӗнче, хыттӑн кастарса тӑракан ҫил ҫинче ӗҫлерӗҫ, — ҫакна пула эпӗ этем пурӑнакан ҫӗр мӗн тери хӑватлӑ вӑйсемпе пуян тӑнине пӗтӗм чӗрепе ӑнлантӑм.
И до двух часов дня, пока не перегрузили весь товар, полуголые люди работали без отдыха, под проливным дождём и резким ветром, заставив меня благоговейно понять, какими могучими силами богата человеческая земля.

Этем пулса ирттернӗ тата этем пулас ҫынсем пурӑнакан шавлӑ колони ҫине ҫак городовой пит те тинкерсе пӑхса пурӑнатчӗ; унӑн чутласа тунӑ.
Он относился очень внимательно к шумной колонии бывших и будущих людей; его аккуратно вытесанная.

— Лайӑх, шуйттан! — мӑкӑртатса илет купец майрине лӑплантарса пурӑнакан мӗскӗн этем.
— Хорошо, черт! — ворчит несчастный купчихин утешитель.

Выҫӑ ҫамрӑксем хушшинче текех, ним тӗлне пӗлмесӗр — хӗрлӗ ҫӳҫлӗ, кукша, сарлака янах шӑммиллӗ, пысӑк хырӑмлӑ, ҫинҫе ураллӑ, тӗмӗн пысӑкӑш ҫӑварлӑ та лаша шӑлӗсем пек шӑллӑ, ҫавӑн пирки мӑшкӑлласа «Хӗрлӗ лаша» тесе ят панӑ этем сулланса ҫӳретчӗ.
Среди голодной молодёжи бестолково болтался рыжий, плешивый, скуластый человек с большим животом, на тонких ногах, с огромным ртом и зубами лошади, — за эти зубы прозвали его Рыжий Конь.

Ку вӑл — Рывнорядски урамри пысӑк, ҫурри ишӗлсе аннӑ, хӑйӗн хуҫисенчен выҫӑ студентсем, проституткӑсем тата пурӑнӑҫран тухса ӳкнӗ темле этем мӗлкисем туртса илнӗ пек туйӑнакан ҫурт пулнӑ.
Это был большой полуразрушенный дом на Рыбнорядской улице, как будто завоёванный у владельцев его голодными студентами, проститутками и какими-то призраками людей, изживших себя.

— Эсир нимӗн те ӑнланман, ӑнланас та ҫук, мундир тӑхӑннӑ этем!
— Ничего вы не поняли и не поймете, мундирный вы человек!

XXXII сыпӑк // Петр Золотов. Мстиставлский С.Д. Курак — ҫурхи кайӑк: повесть. Вырӑсларан П. Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 366 с.

— Вара ҫакна пӗлтеретӗп: эпир ҫынна тивӗҫлӗ вырӑна хурса этем пек калаҫма (эсир акӑ ман сӑмаха пачах йышӑнмастӑр пулас), вӑл ҫын хальхи йӗркене пӑснӑшӑн пысӑк айӑпа кӗнӗ пулин те, сума-суса калаҫма пултаратпӑр.
— И сообщаю его как живое свидетельство нашей способности именно по-человечески (хотя вы и отрицаете самое это слово) подходить к людям, повинным даже в тяжких нарушениях существующих установлений.

XXVII сыпӑк // Петр Золотов. Мстиставлский С.Д. Курак — ҫурхи кайӑк: повесть. Вырӑсларан П. Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 366 с.

— Акӑ чӑтӑмсӑр этем!
— Эк тебя угораздило!

XXVI сыпӑк // Петр Золотов. Мстиставлский С.Д. Курак — ҫурхи кайӑк: повесть. Вырӑсларан П. Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 366 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics