Шырав

Шырав ĕçĕ:

тискер the word is in our database.

тискер (тĕпĕ: тискер) more information about the word form can be found here.

Анчах нивушлӗ эсир хӑвӑрта тискер кайӑк вӑраннӑ вӑхӑтра, минутлӑха та пулин хуть, ман пирки аса илме те чарӑнса тӑма пултарайман.
Но неужели в то время, когда в вас проснулся дикий зверь, вы не могли хотя бы на минуту вспомнить обо мне и остановиться.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Мӗншӗн курӑлтӑк-мурӑлтӑк мар? — кӑшкӑрчӗ вӑл ухмаха ернӗ ҫыннӑн тискер сассипе.
— А почему не до свидания? — крикнул он диким голосом сумасшедшего.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Пурте ҫакнашкал акӑ вӗсем, чи-чи аван, чи ҫепӗҫ тесе тӑраканнисем таранчченех, питӗ лайӑх аттесемпе тимлӗ-кӑмӑллӑ упӑшкасем, — службӑра вӗсем пуртех те ирсӗр, хӑравҫӑ, хаяр, айван тискер кайӑксем пула-пула тӑраҫҫӗ.
— Вот так и все они, даже самые лучшие, самые нежные из них, прекрасные отцы и внимательные мужья, — все они на службе делаются низменными, трусливыми, злыми, глупыми зверюшками.

Служба вӗсемшӗн — уҫҫи-хуппи ҫукла йӗрӗнчӗклӗх, хӑмӑт, пӑвса тӑракан тискер мӑйкӑч.
Для них служба — это сплошное отвращение, обуза, ненавидимое ярмо.

Тискер кайӑк сассипе вӑрӑммӑн уласа вирхӗнчӗ вӑл Николаев ҫинелле, вара иккӗш те ҫӗре кӗрӗслетсе ӳкрӗҫ, алли-урисемпе явӑнса-ҫыхӑнса, пукансене йӑвантара-йӑвантара, лапӑрчӑк, шӑршлӑ тусана ҫӑта-ҫӑта, урай тӑрӑх куҫса кайрӗҫ.
С протяжным, звериным воем кинулся он на Николаева, и они оба грохнулись вниз, сплелись руками и ногами и покатились по полу, роняя стулья и глотая грязную, вонючую пыль.

XIX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ассӑр хавхаланӑшӑн, тискер сехерленӗвӗн, шӑнтса хытаракан сиввӗн, кулӑпа теветкеллӗхӗн вут-ҫулӑмлӑ юхӑмӗ килсе капланчӗ вара сасартӑк Ромашов ҫине.
И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода, смеха и отваги нахлынул на Ромашова.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫав вӑхӑтрах вӑл урисене аялтан аяларах хуҫлата-хуҫлата куклентерчӗ, халь-халь сиксе ларма хатӗр тискер кайӑк евӗр, йӑлт тӗршӗнчӗ те ӗнсине хӑй ӑшнелле чикрӗ.
И в то же время он все ниже и ниже сгибал ноги, весь съеживался и вбирал в себя шею, как зверь, готовый сделать прыжок.

Этем сӑмахне маннӑ тейӗн, урса кайнӑ тискер кайӑк пек: — А-а-а-а! — уларӗ вӑл чӑтма ҫук усаллӑн чӗтӗрекен сасӑпа.
Он точно потерял человеческие слова и ревел, как взбесившийся зверь, ужасным вибрирующим голосом: — А-а-а-а!

Ун тимлӗхне тискер сцена тытса илчӗ.
Его внимание привлекла дикая сцена.

«Хӗрарӑмсем! Хӗрарӑмсем!» — кӑшкӑрчӗ Ромашов ӑшӗнче темле тискер те чӑтӑмсӑрла пылак хавал.
Женщины! Женщины! — кричал внутри Ромашова какой-то дикий и сладкий нетерпеливый голос.

Тӗлӗнсе кӑна хыттӑн: ҫак кӗреш пек мӑнттай, вӑйлӑ, тискер кайӑклӑрах ҫыннӑн калама ҫук пысӑк ирӗкӗ пӗтӗм полка хӑй хыҫӗнчен илӗртме пултарчӗ, вӑл ӑна аялта ҫаврӑнса тӑракан темле ҫаврака шӑтӑкалла сӗтӗрсе кайрӗ-кайрех, ҫав ярханахсӑр, тытамакла ӗҫкӗ-ҫикӗ вӑхӑтӗнче вара Осадчий вӗҫӗмсӗрех, хирӗҫлӳпе килӗшменлӗх шыранӑ евӗр, сӗмсӗрле хатарлӑхпа, намӑсне ҫухатсах, вилнӗскерӗн ятне ниҫта шӑнӑҫман сӑмахсемпе тылларӗ.
Странно: огромная воля этого большого, сильного и хищного, как зверь, человека увлекла за собой весь полк в какую-то вертящуюся книзу воронку, и во все время этого стихийного, припадочного кутежа Осадчий с цинизмом, с наглым вызовом, точно ища отпора и возражения, поносил скверными словами имя самоубийцы.

Халӗ вара акӑ, чӑн пурнӑҫран айккинелле пӑрӑнса тӑнӑ пек пулса, ун ҫине ӑҫтан-тӑр, вӑрттӑн кӗтесрен, пӗр-пӗр ҫурӑкран пӑхнӑн, Ромашов майӗпен-майӗпенех пӗтӗм ҫар служби, унӑн мӗлке евӗр суя хастарлӑхӗпе пӗрле, этемлӗхӗн хаяр, тискер, мӑшкӑллӑ тӑрлавсӑрлӑхне пула пулса кайнине ӑнланма пуҫларӗ.
И вот теперь, отходя как будто в сторону от действительности, глядя на нее откуда-то, точно из потайного угла, из щелочки, Ромашов начинал понемногу понимать, что вся военная служба с ее призрачной доблестью создана жестоким, позорным всечеловеческим недоразумением.

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӑҫтан сике-сике тухаҫҫӗ, — шухӑшлать вӑл, — тӗрлӗрен кулӑшла, ҫав тери тискер, ниме тӑмишле те лӑпӑр-лапӑр специальноҫсем?
«Откуда берутся, — думал он, — разные смешные, чудовищные, нелепые и грязные специальности?

Пурте-пурте — темле тискер, ӑстӑнсӑр, хаяр, лапӑркка!
Все — какая-то дикая, бессмысленная, жестокая чепуха!

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫав пысӑк, вайлӑ ҫын вара сасартӑк пӑхӑнуллӑн тӗршӗнчӗ, ун патӗнчен вӑл парӑннӑ, анчах ҫиллине пытарнӑ тискер кайӑк евӗр пӑрӑнса утрӗ.
И этот большой сильный человек вдруг покорно съежился и отошел от нее с видом укрощенного, но затаившего злобу дикого животного.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Куҫӗсем Бек-Агамаловӑн ҫамки ҫинех тухса ларнӑ, хӑрушшӑн ялкӑшаҫҫӗ, шатӑр ҫыртнӑ шурӑ шӑлӗсем тискер кайӑкла хаяррӑн ейӗлнӗ.
Его глаза выкатились и дико сверкали, крепко сжатые белые зубы были хищно оскалены.

Кӑкӑрпа кӑкӑрӑн хире-хирӗҫ тӗреленсе тӑнӑ та сехечӗ-сехечӗпе ҫапӑҫнӑ, ним шиксӗр те урса кайса, тискер хаярлӑхпа та шалт анрамалла ӑсталӑхпа.
Когда сходились грудь с грудью и дрались часами, хладнокровно и бешено, с озверением и с поразительным искусством.

— Тискер кайӑксем куртӑр? — пуҫ пӳрнипе Рафальский ҫурчӗ ҫинелле хулпуҫҫи урлӑ кӑтартса, вӑлтарах ыйтрӗ Веткин.
— Зверинец смотрели? — лукаво спросил Веткин, указывая через плечо большим пальцем на дом Рафальского.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫитменнине тата, чи ютшӑнчӑк, мӗнпур тискер кайӑкран алла чи вӗренменни.
И притом самый дикий, самый неприручимый из всех зверей.

Тискер кайӑксен ҫак ҫурчӗ-йӗрӗсене мӗнлерех лартса тухни тӑрӑхах тӑрӑшуллӑн шухӑшлани, чӗрчунсене юратни тата пысӑк сӑнавлӑх сисӗнсе тӑрать.
В том, как были приспособлены эти звериные жилища, чувствовалась заботливая обдуманность, любовь к животным и большая наблюдательность.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics