Шырав

Шырав ĕçĕ:

халӗ the word is in our database.

халӗ (тĕпĕ: халӗ) more information about the word form can be found here.

— Ҫапла, халӗ эпир иксӗмӗр те ҫакна туйма пултаратпӑр, — тинех калаҫма пуҫларӗ Вера Павловна, — халӗ ӗнтӗ эпӗ, сан пекех, манпа та, санпа та ҫак япала пулма пултараймассине питӗ лайӑх пӗлетӗп.
— Да, теперь мы оба можем это чувствовать, — заговорила наконец она, — я теперь могу, так же как и ты, наверное знать, что ни с тобою, ни со мною не может случиться ничего подобного.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах, — ҫаплах малалла каларӗ вӑл, халӗ ӗнтӗ кулми пуҫласа тата ҫаплах арӑмне чуптуса, — мӗншӗн ҫак япала кирлине халӗ куратӑн эсӗ?
Но, — продолжал он, уже смеясь и все целуя жену, — почему ж ты видишь в этом надобность теперь?

Ҫук, ку япаласене мана Дмитрий ӗҫӗ паратчӗ, халӗ — санӑн.
Нет, эти средства доставляла мне работа Дмитрия, теперь — твоя.

— Анчах санӑн ун чухне ӗҫ нумай пулнӑ вӗт, халӗ те ҫавӑн пекех.
— Но ведь у тебя было тогда много дела, и теперь точно так же.

— Ҫапла, Саша; кур ӗнтӗ, мӗн шухӑшланӑ эпӗ, халӗ акӑ ку маншӑн татах та уҫҫӑнрах курӑнать.
— Так, Саша; смотри же, что я думала, а теперь это обнаруживается для меня еще резче.

— Халӗ эпӗ, — терӗ Кирсанов темиҫе теҫетке йӗрке итленӗ хыҫҫӑн, — кӑна вӑл ҫӗнӗлле тунине куратӑп.
— Теперь я вижу, — сказал Кирсанов, прослушав несколько десятков стихов, — это у него в новом роде.

Халӗ вӑл ӑнланать ӗнтӗ.
Теперь ей понятно.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл ӗлӗкхи пек, ытларах пӗччен пурӑннӑ, пӗччен шухӑшланӑ пулсан, ҫакна часах ӑнланса илме май пулаймастчӗ пулӗ; анчах халӗ вӑл яланах упӑшкипе пӗрле, вӗсем яланах пӗрле шухӑшлаҫҫӗ, унӑн мӗнпур шухӑшӗ упӑшкин шухӑшӗпе хутшӑнать.
Если бы она по-прежнему жила больше одна, думала одна, вероятно, не так скоро прояснилось бы это; но ведь теперь она постоянно с мужем, они всё думают вместе, и мысль о нем примешана ко всем ее мыслям.

Халӗ ӗнтӗ вӑл ҫав кӑмӑлсӑрлӑх мӗнрен пулса кайнине те курать, — ҫапла, вӑл мӑнкӑмӑллӑ ҫын.
Вот она уже видит, из какой черты ее характера выходит недовольство, — да, она очень горда.

Анчах иртнисене аса илсен вара хӑш чухне, — малтан, чӑнах та, хӑш чухне кӑна пулатчӗ, каярахпа час-часах ҫапла пула пуҫларӗ, — вӑл кашнинчех кӑмӑлсӑрланакан пулчӗ, малтан кӑшт ҫеҫ, асӑрхамалла та, пӗлмелле те мар, — кампа? мӗнпе? — халӗ акӑ кампа кӑмӑлсарланни те палӑрчӗ: вӑл хӑйпе кӑмӑлсӑрланать, анчах мӗншӗн-ха?
Но когда вспоминает она прошлое, то иногда, — сначала, точно, только иногда, а потом все постояннее, — при каждом воспоминании она чувствует недовольство, сначала слабое, мимолетное, неопределенное, — кем? чем? — вот уж ей становится видно, кем: она недовольна собою, за что же?

Каҫхине Вера Павловна вӑрахчен кӗтет: акӑ вунӑ сехет те ҫитет, вӑл ҫаплах ҫук-ха, вунпӗр те ҫитет, — халӗ ӗнтӗ кӗтме те кирлӗ мар.
Долго ждет Вера Павловна вечером: вот и десять часов, его все нет, вот и одиннадцать, — теперь уж нечего и ждать.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тепӗр тесен вӗсем халӗ те ҫаплах ҫиҫеҫҫӗ.
Что ж, впрочем, они и теперь так же сияют.

Ҫаксене аса илсен, Вера Павловна халӗ те кулать-ха:
И, припоминая все это, Вера Павловна смеется и теперь:

«Ҫапла, савниҫӗм, ку вӑл йывӑр кӗрешӳ пулчӗ. Халӗ ӗнтӗ эпӗ эсӗ ман канлӗхе пӑсас мар тесе мӗнле асапланнине аван пӗлетӗп!
«Да, мой милый, это была тяжелая борьба. Теперь я могу ценить, как много страдал ты, чтобы не нарушать моего покоя!

— «Эпӗ ӑна сансӑр пурӑнма пултарайманни ҫинчен каларӑм: тепӗр кунне вара, ӗнер, вӑл кайрӗ, ун хыҫҫӑн эпӗ те каяс терӗм, ӗнер те кунӗпех ун хыҫҫӑн каясси ҫинчен шухӑшларӑм, халӗ вара, хӑвах куратӑн акӑ, чылайранпа ӗнтӗ сан патӑнта ларатӑп».
— «Я сказала ему, что не могу жить без тебя; на другой день, вчера, он уж уехал, я хотела ехать за ним, весь день вчера думала, что поеду за ним, а теперь, видишь, я уж давно сидела здесь».

Ирхине, каярах юлса вӑрансан вара, ӗлӗкхи сӑмахсем вырӑнне икӗ сӑмах ҫеҫ пӗр сӑмахпа кӗрешеҫҫӗ: «курнӑҫаймӑп» — «курнӑҫӑп-ха», — ирӗпех ҫапла пырать; ҫак кӗрешӳре пурте, пурте манӑҫа тухаҫҫӗ, «курнӑҫаймӑп» текен пӗчӗк сӑмаха хӑйӗнчен ярасшӑн мар хӑтланакан, ӑна ярса тытакан, тытса тӑракан пысӑкрах сӑмах та манӑҫа тухать; пӗчӗк сӑмахӗ вара тарса каять те ҫухалать, тарса каять те ҫухалать: «курнӑҫӑп-ха»; пысӑкрах сӑмах пӗчӗк сӑмаха хӑйӗнчен ярасшӑн мар пулса вӑй хунӑ чух пурте, пурте манӑҫа тухать, анчах вӑл хӑйӗнчен чӑнах та ямасть иккен, тытса тӑрать, ӗлӗкхи пӗчӗк сӑмаха ниҫта та тартас мар тесе, хӑйне пулӑшма тепӗр пӗчӗк сӑмаха чӗнет: «ҫук, курнӑҫаймӑп…» «ҫук, курнӑҫаймӑп», — ҫапла, халӗ ӗнтӗ икӗ сӑмах улшӑнчӑк кӑмӑллӑ пӗчӗк сӑмаха хӑйсен хушшинче ҫирӗп тытса тӑраҫҫӗ, вӗсенчен вӑл ниҫта та тараймӗ, вӗсем ӑна хӑйсен хушшине хӗстерсе хунӑ: «ҫук, курнӑҫаймӑп» — «ҫук, курнӑҫаймап…»
И когда она просыпается поздно поутру, уж вместо всех прежних слов всё только борются два слова с одним словом: «не увижусь» — «увижусь», и так идет все утро; забыто все, забыто все в этой борьбе, и то слово, которое побольше, все хочет удержать при себе маленькое слово, так и хватается за него, так и держит его: «не увижусь»; а маленькое слово все отбегает и пропадает, все отбегает и пропадает: «увижусь»; забыто все, забыто все в усилиях большего слова удержать при себе маленькое, да, и оно удерживает его, и зовет на помощь себе другое маленькое слово, чтобы некуда было отбежать этому, прежнему маленькому слову: «нет, не увижусь»… «нет, не увижусь», — да, теперь два слова крепко держат между собою изменчивое самое маленькое слово, некуда уйти ему от них, сжали они его между собою: «нет, не увижусь» — «нет, не увижусь»…

Ҫак сӑмахсем ӗлӗкхи пур сӑмахсем вырӑнне йышӑнаҫҫӗ, вара вӑл пӗр сехет, икӗ сехет шухӑшлать: «манӑн унпа курнӑҫмалла мар», мӗнле, хӑҫан улшӑнма ӗлкӗрнӗ вӗсем? анчах халӗ вӗсем ҫапла улшӑннӑ: «нивушлӗ унпа курнӑҫас килӗ-ши вара манӑн? — Ҫук»; вӑл ҫывӑрса кайнӑ чух вара ҫав сӑмахсем ҫак сӑмахсене ҫаврӑнчӗҫ: «нивушлӗ эпӗ унпа курнӑҫӑп-ши вара?» — анчах ӑҫта-ха ответ? ӑҫта ҫухалчӗ вӑл?
Эти слова заменяют все прежние слова, и думается час, и думается два: «я не должна видеться с ним»; и как, когда они успели измениться, только уже изменились в слова: «неужели я захочу увидеться с ним? — нет»; и когда она засыпает, эти слова сделались уже словами: «неужели же я увижусь с ним?» — только где ж ответ? когда он исчез?

Мӗн тумалла ӗнтӗ халӗ Вера Павловнӑн?
Что ж Вере Павловне теперь делать?

Халӗ, чугун ҫул ҫинчен таврӑнсан тин, вӑл тӑна кӗрсе ҫитрӗ, хӑйне мӗн, мӗн пулӗ ӗнтӗ, тесе шухӑшлама пуҫларӗ.
Только теперь, возвратившись домой с железной дороги, она очнулась и стала думать: что же теперь с нею, что же с ней будет?

Вӑл тулли, тапса тӑрать; ҫавӑнпа та асаилӳсемпе аппаланма вӑхӑт та юлмасть; асаилӳсем вӗсем кайран пулӗҫ, кайран-кайран, вунӑ ҫултан та, ҫирӗм ҫултан та мар, кайран; халӗ вӗсен вӑхӑчӗ мар-ха, сайра хутран вӗсем халӗ те пулкалаҫҫӗ-ха, акӑ, сӑмахран, час-часах пулман асаилӳсенчен нумайрах пулаканни пӗри паян та аса килчӗ-ха ӑна.
Оно так полно жизни, что редко остается время воспоминаньям; воспоминания будут после, о, гораздо после, и даже не через десять лет, не через двадцать лет, а после; теперь еще не их время, и очень еще долго будет не их время, но все-таки бывают они и теперь, изредка, вот, например, и ныне ей вспомнилось то, что чаще всего вспоминается в этих нечастых воспоминаниях.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics