Шырав

Шырав ĕçĕ:

пушӑ the word is in our database.

пушӑ (тĕпĕ: пушӑ) more information about the word form can be found here.

Хуланалла кӗрекен урам пушӑ.
Улица, ведущая в город, была свободна.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Йывӑр шухӑшпа чарӑнса тӑчӗ: пушӑ пӳрте кӗресси килмерӗ.
Остановился с тяжелым чувством: не хотелось идти в пустую квартиру.

Павела пушӑ ҫуртра пӗр пӗччен пурӑнма кичем.
И Павлу было скучно одному в пустой квартире.

Пушӑ хваттерте хӑрамалла ан пултӑр тесе, вӑл унӑн ватӑ ашшӗпе амӑшне чӗнсе, хӑй килӗнче виҫҫӗн пӗрле пурӑнма хушнӑ.
Чтобы ей не страшно было в пустой квартире, он предложил привести своих стариков — отца с матерью — и всем троим жить до его возвращения.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Еврейсен шӗвӗр кӗтесӗн тухса тӑракан кварталӗсен нимӗн йӗркесӗр ҫавӑрса илнӗ йӗпе пир пек сарӑлса выртакан урамсем пушӑ.
Пустые улицы, как измокшие полотняные полосы, беспорядочно опутывавшие несуразно застроенные еврейские кварталы, были безжизненны.

Сайра хутра килекен ҫырусене пӗтӗм чунтан савӑнса вулаҫҫӗ, анчах ҫуртсенче пушӑ та лӑпкӑ.
С большой радостью читались редкие записки, присылаемые семьям, но в домах стало пустыннее и тише.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Жухрай пушӑ вӑхӑтсенче Артём патне час-часах пырса ларать.
Жухрай частенько приходил к Артему по свободным дням.

Иккӗмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Ҫӗр хута салатрӗҫ, пушӑ ещӗксем анчах выртаҫҫӗ.
Целую ночь давали, одни ящики пустые лежат.

Артём пушӑ чей куркине хӑй умӗнчен аяккалла тӗртсе лартрӗ те, Павка ҫине пӑхса, калама тытӑнчӗ:
Артем, отодвинув от себя пустую чашку, сказал, обращаясь к Павке:

Пӗрремӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Никам пырса кӗмен пушӑ вырӑн хыҫӗнче йывӑр акшар пӗлӗчӗ сирӗлсе кайсан, Натка умӗнче вӗрҫӗнӗ, тӗлӗнмелле ҫутӑ ҫурт ялтӑртатса ларнине курчӗ.
Когда тяжёлое известковое облако разошлось, позади глухого пустыря засверкал перед Наткой совсем ещё новый, удивительно светлый дворец.

Вӑрҫӑ секречӗ // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Гайдар, Аркадий Петрович. Вӑрҫӑ секречӗ: [повеҫ] / А. П. Гайдар. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 175 с.

Вӗсем пӗр чулӗ ҫине ларчӗҫ те, кӑпӑклӑ хумсем шавлас та, урамсем тӑрӑх кӗрлесе пушӑ площадсем тӑрӑх та, урамсем тӑрӑх ҫӳрени ҫине нумайччен пӑхса ларчӗҫ.
Они сели на обломок и долго смотрели, как пенистые волны с шумом и ворчаньем бродят по пустынным площадям и уличкам.

Саламласа лӑпланса шефсем вырӑнӗсене ларсан, уявӗ хӑйӗн йӗркипе малалла кайсан, Натка хӗрринчи пукан пушӑ юлнине курчӗ.
Когда стихли приветствия и шефы сели на места, а праздник пошёл своим чередом, Натка увидела, что крайний стул, как раз тот самый, с которого она встала, остался свободным.

Сасартӑк хӑвӑрт калакан савӑнӑҫлӑ мусӑк хумӗсем, унтан нумай сасӑллӑ хӑй пӗлекен юрӑ пушӑ дежурнӑй пӳлӗмне чӳрече витӗр янраса кӗчӗҫ.
Вдруг волны быстрой, весёлой музыки, потом многоголосая знакомая песня рванулись через окно в пустую дежурку.

Тӗлӗнмелле: халӗ, пушӑ уҫланкӑра кулӑшла октябренок Алька ашшӗне ҫанинчен турткаласа тата юрланӑ май пуҫӗпе сулласа, ҫак пит лайӑх та илемлӗ юрра юрланӑ чухне сасартӑк Наткӑна вӑл никама та ӑмсанманни: капитана та, вӗҫевҫе те, Веркӑна та, — никама та ӑнсанманни пит лайӑх пек туйӑнса кайрӗ.
И странно: теперь, когда на пустой полянке смешной октябрёнок Алька, подёргивая отца за рукав и покачивая в такт головой, звонко распевал эту замечательную песню, вдруг показалось Натке, что всё хорошо и что работать ей весело.

Кибальчиш Ача урамалла пӑхрӗ: урам ҫап-ҫарах, пушӑ.
Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица.

Кунтан пит пысӑк пушӑ тинӗс курӑнать.
Отсюда было видно море — огромное и пустынное.

Ун пек халӑхпа пушӑ параппана ҫаптарма кӑна.
С таким народом только из пустого в порожнее переливать.

Натка, сандалисене хытӑ ҫыхнипе ҫыхманнине тӗрӗслесе, ҫӳлелле сиксе илчӗ, тутӑрне тӳрлетрӗ те, мечӗк ҫинчен куҫне илмесӗр, сетка патне чупса пырса, Картузикран сулахайра пушӑ вырӑна тӑчӗ.
Натка подпрыгнула, пробуя, крепко ли затянуты сандалии, поправила косынку и, уже не спуская глаз с мяча, подбежала к сетке и стала на пустое место, слева от Картузика.

Чарса тӑратрӗҫ те: хытӑрах чуп, Шегалова пушӑ пулсан, часрах килтӗр, терӗҫ.
Остановили и наказывают: беги шибче, и если Шегалова свободна, пусть скорее идёт.

Аслӑ палатӑсемпе террасӑ умӗнчи сарлака ҫерем ҫинче ытти чухнехинчен те ытларах шӑп та пушӑ пулса юлчӗ.
В просторных палатах и на широкой лужайке перед террасой стало по-необычному тихо и пусто.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics