Шырав

Шырав ĕçĕ:

халиччен the word is in our database.

халиччен (тĕпĕ: халиччен) more information about the word form can be found here.

— Юрлас пирки мӗнле? — терӗ Штольц, хӑй халиччен кунашкал пулман Ольгӑна сӑнарӗ, хӗр сӑнӗнчен пӑхса, ун шухӑшӗсене пӗлме тӑрӑшрӗ; анчах хӗр сӑнӗ ҫиҫӗм пек хӑвӑрт улшӑнса тӑрать.
— Что ваше пение? — говорил Штольц, продолжая изучать новую для него Ольгу и стараясь прочесть незнакомую ему игру в лице; но игра эта, как молния, вырывалась и пряталась.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тӗлӗнмелле, мӗнле халиччен лартайман-ха ӑна?
Диво, как до сих пор не втянул!

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сирӗн патра халиччен пулнӑ-и ун пек япала?
Слыханное ли это дело у нас?

Агафья Матвеевна Обломов умӗнче курнӑҫланма е хӑй ӑшӗнче мӗн пулса иртнине палӑртма кӑна мар, паҫӑр каларӑшле, кун ҫинчен шухӑшлама та, ӑнланса илме те пултараймасть; кун пек туйӑм хӑйӗн халиччен пулнине те астумасть; унӑн юратӑвӗ хӑй Обломова мӗн виличченех пӑхӑнма хатӗрринчен ҫеҫ палӑрать.
Сама Агафья Матвеевна не в силах была не только пококетничать с Обломовым, показать ему каким-нибудь признаком, что в ней происходит, но она, как сказано, никогда не сознавала и не понимала этого, даже забыла, что несколько времени назад этого ничего не происходило в ней, и любовь ее высказалась только в безграничной преданности до гроба.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Халиччен ҫав законсене питӗ сахал тӗпченӗ.
А если до сих пор эти законы исследованы мало,

Эпӗ ӑна халиччен пӗрмаях ырӑ турӑм: эпӗ пулман пулсан, тӑванӑм, вӑл выҫса та вилетчӗ е тӗрмене лекетчӗ.
Доселе я ему все благодетельствовал: ведь без меня, братец ты мой, он бы с голоду умер или в тюрьму попал.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Енчен ӗҫсем япӑх пулса пырсан, шыраса илмелле тӑваҫҫӗ, халиччен таса та нимпе вараланман Обломов ячӗ вара…»
Если дела пойдут плохо, тогда подадут ко взысканию, и имя Обломова, до сих пор чистое, неприкосновенное…»

XVIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сирӗн улпут авланас тенӗ пулсан, халиччен хӗр тупаймӗччӗ-и, тенӗ; анчахрах Самойлӑна куртӑм та, вӑл ҫак хыпара пӗлсен, мӗнле туй пултӑр-ха, тесе кулчӗ, тенӗ.
что статочное ли дело, чтоб ваш барин давно не нашел себе невесты, кабы захотел жениться, и что еще недавно она видела Самойлу, так тот даже смеялся этому: какая, дескать, свадьба?

Агафья Матвеевна хӑй те кухньӑра питӗ вӑрт-варт ӗҫлет, Акулина чӑртмаххӑн ҫаврӑнкаланине вӑл кӑйкӑр кайӑкӑнни пек ҫивӗч куҫӗпе тӳрех асӑрхать; кӑмакаран апат кӑларма, ӑшӑтмашкӑн лартма, тӑварлама кӑшкӑрса хушать; пасарта вӑл пӗрре пӑхсах е кӑшт пӳрнепе тӗртсе пӑхсах чӑх миҫе уйӑхрине, пулӑ мӗнлине, петрушкӑпа салат ҫулҫисене йӑран ҫинчен хӑҫан татнине пӗр йӑнӑшсӑрах пӗлет; — ҫавна кура вара Анисья та Агафья Матвеевнӑна хисеплеме пуҫларӗ, вӑл ӑна пӗрремӗш хут курсанах унран тӗлӗнчӗ те, кӑштах шикленчӗ те, хӑй пирки вара ҫапла шутларӗ: текех эпӗ Обломов кухнинче ӗҫлеме пултараяс ҫук ӗнтӗ, халиччен эпӗ васкаса чупкалани Захар ӳкернӗ турилккене е стакана ярса илме ҫеҫ кирлӗччӗ; Захар мана пултаруллӑ та тавҫӑруллӑ пулнӑшӑн хытӑ кӗвӗҫетчӗ те хӑйӗн тӳрккес мӑнкӑмӑллӑхӗпе тарӑхтаратчӗ.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только на то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.

Анисья турчкапа мунчала тытрӗ те ҫанӑ тавӑрса ӗҫлеме тытӑнчӗ, халиччен хутман кухньӑна вӑл пилӗк минутрах йӗркене кӳчӗ; ҫӳлӗксемпе стенасем ҫинчи, сӗтел ҫинчи тусана щеткӑпа хӑвӑрт шӑлса тасатрӗ; урайӗнчи, саксем ҫинчи тусана милӗкпе вашлаттарса шӑлчӗ; кӑмакари кӗле пӗр самантрах шӑлса кӑларчӗ; — ҫавна кура Анисья мӗнлине, вӑл килти ӗҫсенче мӗнле пулӑшма пултарасса Агафья Матвеевна турех ӑнланса илчӗ.
По приемам Анисьи, по тому, как она, вооруженная кочергой и тряпкой, с засученными рукавами, в пять минут привела полгода не топленную кухню в порядок, как смахнула щеткой разом пыль с полок, со стен и со стола; какие широкие размахи делала метлой по полу и по лавкам; как мгновенно выгребла из печки золу — Агафья Матвеевна оценила, что такое Анисья и какая бы она великая сподручница была ее хозяйственным распоряжениям.

— Халиччен те лӑпланман-и-ха?
— До сих пор не утихла?

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

— Эсӗ те мана ху тӑрӑшни ҫинчен халиччен нимӗн те каламарӑн!
— Ты мне тоже до сих пор не сказал ничего о своей заботе!

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ку вӑй выляни, организм вӑранни пулас… — терӗ Ольга ун сӑмахӗсемпе, чӗри халиччен пулман пек вӑрканине тимлӗн итлесе, вӑранакан ҫӗнӗ вӑйӑн кашни ҫӗнӗ ӗҫнех ҫивӗччӗн те хӑюсӑррӑн тинкерсе.
«Это, должно быть, силы играют, организм проснулся…» — говорила она его словами, чутко вслушиваясь в небывалый трепет, зорко и робко вглядываясь в каждое новое проявление пробуждающейся новой силы.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пурте ахӑлтатса кулса ячӗҫ, Захара вара халиччен хӑйпе пӗрле кӑмӑллӑн калаҫакан кучер ҫакӑн пек калани ӑнсӑртран пырса ҫапнӑнах туйӑнчӗ.
Все захохотали, а Захар был как ударом поражен этой выходкой кучера, с которым одним он и вел до тех пор дружескую беседу.

Тата хутла пӗлни ҫеҫ мар, ҫак пурнӑҫра халиччен илтмен ытти наукӑсене те тем пулсан та, вӗренме кирлӗ текен усал хыпарсем ҫӳреме пуҫларӗҫ.
Стали носиться зловещие слухи о необходимости не только знания грамоты, но и других, до тех пор не слыханных в том быту наук.

Вӑл хӑй мӗнле ӳкнине ӑнлантарса пама ахалех тӑрӑшать, пурте ахӑлтатса кулаҫҫӗ, кулнӑ сасӑ кайри пӳлӗмпе хӗрсен пӳлӗмне те ҫитет, пӗтӗм пӳрте ҫавӑрса илет, пурте пулса иртнӗ кулӑшла ӗҫе аса илеҫҫӗ, пурте чылайччен, харсӑррӑн, халиччен илтменле, Олимп туррисем пек ахӑлтатаҫҫӗ.
Напрасно он силился досказать историю своего падения: хохот разлился по всему обществу, проник до передней и до девичьей, объял весь дом, все вспомнили забавный случай, все хохочут долго, дружно, несказанно, как олимпийские Боги.

Хӗл, пырса перӗнме ҫук сивӗ кӑмӑллӑ пике пек, вӑхӑтлӑ килекен ӑшӑччен хӑй кӑмӑлне чарса тӑрать; ӑнсӑртран ӑшӑткаласа виртлемест, халиччен илтмен сивӗсемпе ҫынна авса пӑрахмасть; пурте кулленхи ҫутҫанталӑкӑн палӑртса хунӑ тивӗҫлӗ йӗркипе пулса пырать.
Зима, как неприступная, холодная красавица, выдерживает свой характер вплоть до узаконенной поры тепла; не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все идет обычным, предписанным природой общим порядком.

Ҫав хушӑрах вӑл асаплӑн ҫакна туйрӗ: ун чунӗнче, ҫӑвари пек, темле ырӑ, ҫутӑ вӑй пытарӑнса тӑрать, тен, вӑл халиччен пӗтсе те ларнӑ пуль, е вӑл ту айӗнчи ылтӑн пек выртать, ҫав ылтӑнӑн тахҫанах алӑран алла ҫӳрекен укҫа пулма вӑхӑтчӗ ӗнтӗ.
А между тем он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть, теперь уже умершее, или лежит оно, как золото в недрах горы, и давно бы пора этому золоту быть ходячей монетой.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захар ӑна ыттисемпе танлаштарса хур туни Обломова питӗ кӳрентерчӗ; халиччен вӑл хӑйне Захар ыттисенчен пуринчен те аслӑрах шутлама тивӗҫ тесе пурӑнатчӗ.
Он в низведении себя Захаром до степени других видел нарушение прав своих на исключительное предпочтение Захаром особы барина всем и каждому.

— Авӑ, темӗнле халиччен илтмен пысӑк чӗрчун илсе килнӗ, теҫҫӗ, ҫавна кайса курасчӗ.
— Вон, говорят, какое-то неслыханное чудовище привезли: его бы поглядели.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics