Шырав

Шырав ĕçĕ:

йӑлтах the word is in our database.

йӑлтах (тĕпĕ: йӑлтах) more information about the word form can be found here.

Сылтӑм хулпуҫҫи ҫине темиҫе йӗрке тем ҫырса тултарнӑ, сылтӑм хулӗ ҫинче те ҫавӑн пеккиех — ку енчен пиччӗшне йӑлтах ҫырса тултарнӑ теме те пулать.
На правом плече была длинная надпись, во много строчек, и на правой руке тоже, — можно сказать, что справа дядя был исписан сплошь.

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Эпӗ йӑлтах ухмаха тухнӑ ӗнтӗ.
Я уже ненормальная стала.

Хӑй больницӑран йӑлтах ҫинҫелсе килнӗ, пӗрре те мӑнтӑр мар.
И была совсем не толстая — похудела в больнице.

Пӗлӗт ҫинчи тата ҫӗр ҫинчи явленисем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Килте Леньӑна амӑшӗн кровачӗ ҫине хучӗҫ, чӗркенисене салатрӗҫ, Серёжа вара ӑна йӑлтах курчӗ.
Дома Леню положили на мамину кровать, развернули, и Сережа увидел его целиком.

Ачасен каникул пуҫланчӗ, ҫу — хӗрсе ҫитнӗ, юрпа ҫӑлтӑрсем ҫинчен Серёжа йӑлтах манса кайрӗ.
У детей каникулы, лето в разгаре, про снег и звезды думать забыл Сережа…

Серёжа ҫавна йӑлтах илтрӗ.
Сережа это слышал.

Коростелевпа ытти ҫынсем хушшинче мӗнле уйрӑмлӑх пур // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Эрех питӗ тутлӑ пулчӗ, Серёжа ӑна йӑлтах, пӗр чарӑнмасӑр ӗҫсе ячӗ.
Вино оказалось сладким и вкусным, Сережа выпил сразу.

Коростелевпа ирттернӗ пӗрремӗш ир. — Хӑнара // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Аллисем унӑн йӑлтах хуралса пӗтнӗ.
Руки у нее стали черные.

Коростелев килсен, Серёжа хӑй пуҫне антратакан шухӑшсене йӑлтах манса кайрӗ те: — Коростелев! Кур, эпӗ кукӑль пӗҫертӗм! — терӗ.
Когда пришел Коростелев, Сережа уже забыл о своих недоумениях и сказал ему: — Коростелев! Посмотри, я испек пирог!

Килти улшӑнусем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Унӑн тутисем сиккеленме пуҫларӗҫ, анчах вӑл хӑйне хӑй чарчӗ: ун патне Лида килни курӑнчӗ, ҫав хӗрача умӗнче йӗме юрамастех, вӑл «йӗре!» тесе йӗкӗлтеме тытӑнать те йӑлтах тӑна илме пултарать.
У него дрогнула губа, но он скрепился: подходила Лида, при ней плакать не стоит, а то задразнит: «Плакса! Плакса!»

Каҫ пулнӑ ҫӗре вӑл йӑлтах халтан каять: чӗлхи те унӑн аран-аран ҫаврӑнакан пулать; куҫӗсем хӑйсемех хупӑнаҫҫӗ.
К вечеру он совсем изнемогает: еле ворочается у него язык; глаза закатываются, как у птицы.

Ун пурнӑҫӗнчи йывӑрлӑхсем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Кунӗпе тем те куратӑн, тем те тӳсетӗн — Серёжа йӑлтах ывӑнса ҫитет.
От всего, что приходится увидеть и испытать за день, Сережа очень устает.

Автансем сӑхаҫҫӗ, кушаксем чӑрмалаҫҫӗ, вӗлтрен вӗтелет, арҫын ачасем тӳпелешеҫҫӗ, ҫӗр, ун ҫине ӳксен, чӗркуҫҫи тирне шӑйӑрать — Серёжа вара йӑлтах суранланса пӗтет: пӑхсан, унӑн пичӗ кӑвакарнӑ, чӗркеленсе пӗтнӗ, алли ыратать.
Петухи клюются, кошки царапаются, крапива жжется, мальчишки дерутся, земля срывает кожу с колен, когда падаешь, — и Сережа весь покрыт царапинами, ссадинами и синяками.

Йӑлтах асӑрхама хӑтланса пӑх-ха!
Изволь все заметить.

Кӗнекисем унӑн тӗрлӗ тӗслӗ кӑранташсемпе йӑлтах вараланса пӗтнӗ, мӗншӗн тесен Серёжа кӗнекери картинӑсене сӑрлама юратать.
Книжки густо измазаны цветными карандашами, потому что Сережа любит раскрашивать картинки.

Кам-ха вӑл Сережа тата ӑҫта пурӑнаканскер // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Пӗр купа кӗнекере мӗн ҫырнине вӑл йӑлтах пӗлет.
Он знает наизусть целую кучу книжек.

Шанчӑк йӑлтах ҫухалас-тӑк, тӗттӗм залра ют чӗлхепе калаҫни тата кунта, юнашар, ют атӑсем шаклаттарни илтӗнсе каяс пулсан, вӑл ҫак гранатӑн чекине, хӑй пурнӑҫӗнчи юлашки чекана, сӳсе илӗ.
Если б все было кончено, если бы чужой говор заполнил темные своды и загремели чужие сапоги тут рядом, он сорвал бы чеку, последнюю чеку в своей жизни.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Паянхи ир тата йӑлтах алтӑнса пӗтнӗ сӑрт ҫинче аллине утмӑлтурат тытса выртакан боец куҫ умне тухать…
А сейчас он лежит на высоте, иссеченный, с васильками в руках.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Эпир ак ҫав усал-тӗселе ҫӗр ҫинче ӗрчетекенсене те йӑлтах кӑкласа тӑкӑпӑр!
А мы выкорчуем и тех, кто разводит на земле эту погань!

Самантсерен Черныша хӑйсем сӗм каҫпа мар, янкӑр уяр кун ҫакӑнтан иртсе пынӑн, тӑшман йӑлтах, ун пилотки ҫинчи ҫӑлтӑра та, курнӑн туйӑнчӗ.
Иногда Чернышу казалось, что это не ночь, а ясный день и что врагу видно все, даже звезду на его пилотке.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics