Шырав

Шырав ĕçĕ:

Тепӗр the word is in our database.

Тепӗр (тĕпĕ: тепӗр) more information about the word form can be found here.

Кайӑк ун ҫине тепӗр хут сиксе ӳкиччен тымар айне тарса пытанма ӗлкӗрчӗ.
Не успел жулан опять накинуться на него, как мышонок уже шмыгнул под корни.

«Хурах шӑпчӑк» // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 45–72 с.

Ҫапла вара пӗр туратран тепӗр турат ҫине, тӗмерен тӗме ҫине виҫӗ каҫ пӗр чарӑнмасӑр малалла шурӗ.
С ветки на ветку, с сучка на сучок, с куста на куст — так пробирался Пик три ночи подряд.

Хӳри курӑнмасть, ҫӑмӗ палӑрмасть // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 45–72 с.

Тӑмана пӗр урипе мулкача, тепӗр урипе юса ярса та тытрӗ, мулкач ҫине кам утланса ларнине пӑхса тӑма та вӑхӑт пулмарӗ унӑн.
Одной лапой в зайчишку, а другой-то в горностая: некогда ей было разглядывать, кто на зайчишке верхом сидит.

Иккӗшӗ шурӑ, виҫҫӗмӗш — юр пек // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 41–44 с.

Акӑ тата тепӗр чӗрчун, ҫапах та лешӗсен ҫумне: 1 + 2 хушма юрамасть.
Вот и ещё житель, а складывать всё нельзя: 1 + 2.

Тепӗр хут шыв ҫине пӑхсан шыв кӑрккисене курмарӑм: вӗсем мана курнӑ та пытаннӑ.
А когда опять посмотрел на воду, поганок там уже не было: увидели меня и скрылись.

Шыв кӑркки // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 36–38 с.

Тепӗр тискер кайӑк какай шӑршине туйса илчӗ пулас.
Зачуял другой зверь мясо.

Икӗ сунарҫӑ ҫинчен // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 28–31 с.

Ханте хӑйӗн йыттипе пӗр еннелле, вырӑс тепӗр еннелле кайрӗҫ.
Хантэ со своей лайкой пошёл в одну сторону, а городской — в другую.

Ханте тепӗр хут шӑхӑртса илчӗ.
Хантэ опять трубит.

Тепӗр кун ирхине эпӗ хурӑн патне пытӑм та пӑхрӑм, йӑван пӗр хӗрринчен пересмешка сӑмси курӑнчӗ, тепӗр хӗрринче — хӳри курӑнчӗ.
Когда утром на следующий день я подошёл к берёзе, с одной стороны гнезда торчал носик, с другой — хвост пересмешки.

Ют чӗпӗ // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 25–27 с.

Вӑл часах ҫӑмарта ӑшӗнчен тухмалла, пересмешкӑн пӗчӗк чӗпписем тепӗр вуникӗ кунран ҫеҫ тухаҫҫӗ.
Ведь он вот-вот должен выйти из яйца, а маленькие пересмешки выклюнутся только ещё дней через двенадцать.

Каҫ пулсан леш колхозник тепӗр хут та старик пурӑнакан пӳрт умӗнчен иртсе кайрӗ.
Вечером знакомый колхозник ещё раз проходит мимо избы медвежатника.

Музыкант // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 17–86 с.

Катя-а-а! — ҫырма тепӗр енчен илтӗнсе кайрӗ Федя сасси.
Катя-а-а! — донесся с того берега голос Феди.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Татах ҫӗр кисренсе илчӗ, анчах кӗмсӗртетни тепӗр енчен илтӗнет.
Опять загудела земля, но гул взрывов донесся с другой стороны.

Катя тепӗр енчи тӗтре карнӑ ҫыран ҫине тинкерсе пӑхать, ӑна унта Федя кӗтсе тӑмалла.
Катя напряженно вглядывалась в окутанный полусумраком противоположный берег: там ее должен ждать Федя.

Вӗсем урамӑн тепӗр енне каҫса ҫаран ҫине тухрӗҫ.
Они перешли на другую сторону улицы и выбрались на луг.

Чакаҫҫӗ пулсан, пурпӗрех мар-и: халех-и, тепӗр сехетрен-и, хӑвӑрттӑн-и, ерипен-и?
Если отступают, то не все равно — сейчас или через полчаса, быстро или медленно.

Унӑн куҫӗсене куҫҫуль карса илчӗ, саспаллисем чӗрӗ япала пек курӑнма тытӑнчӗҫ: вӗсем пӗр йӗркерен тепӗр йӗркене куҫкала пуҫларӗҫ.
Слезы застлали ему глаза, и буквы сделались живыми: они перепрыгивали со строчки на строчку.

Вунтӑххӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Лаша кӳл, — терӗ те вӑл тепӗр хут, ял Советне питӗрӗнсе илчӗ.
— Запрягай, — повторил он и опять заперся в сельсовете.

Хӑй хӑнӑхса ҫитнӗ пур япаласем те, — тепӗр чух вӑл вӗсене асӑрхаман та, — кӗнеке шкапӗ ҫумӗнче тӑракан ҫак хура диван, чӳрече патӗнчи ҫыру сӗтелӗ те, пластмассӑран тунӑ чернил приборӗсем те, тата ыттисем те — кашни вак-тӗвек, — ҫав тери хаклӑскерсем пек, чӗрене-питӗ ҫывӑх, вӗсенчен куҫ илме те йывӑр пек туйӑнчӗ ӑна.
Все вещи, к которым она так привыкла, что даже не замечала их: и этот черный диван, стоявший рядом с книжным шкафом, и письменный стол, придвинутый вплотную к окну, чернильный прибор из пластмассы и все остальное — каждая мелочь, — показались настолько дорогими, близкими сердцу, что трудно было оторвать глаза.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Крыльцан аялти пусми ҫинче ҫут ҫамкаллӑ старик, чикарккине чӗртме хӑтланса ларать; вӑл крыльца умӗнчи чул ҫине вырнаҫса ларнӑ тепӗр старике хӑйӗн енчӗкне тӑсса парать.
На нижней ступеньке крыльца сидел лысый старик, держа во рту незакуренную цыгарку; он протягивал кисет второму старику, пристроившемуся возле крыльца на камне.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics