Шырав

Шырав ĕçĕ:

Килте the word is in our database.

Килте (тĕпĕ: килте) more information about the word form can be found here.

Килте те манӑн тӑшман — приказчик илес хӗр пурччӗ, вӑл шутсӑрах та йӑкӑлтиччӗ; пӗтӗм мастерскойӗнчи ҫамрӑксем унпа вылятчӗҫ, ӑна ҫенӗхре кӗтсе тӑрса ыталатчӗҫ; вӑл уншӑн кӳренместчӗ, пӗчӗкҫӗ йытӑ пек, хуллен ҫухӑрса ҫеҫ илетчӗ.
В доме у меня был тоже враг — невеста приказчика, чрезмерно игривая девица; с нею играла вся молодежь мастерской, поджидая ее в сенях, обнимая; она не обижалась на это, а только взвизгивала тихонько, как маленькая собачка.

XV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Итле, манӑн ҫур пус укҫа та ҫук, килте ҫимелли ҫук, арӑм вӑрҫать, тусӑм, хӑвӑрӑн кладовойӗнчен пӗр-пӗр пӗчӗк икона вӑрласа тух-ха, а эпӗ ӑна сутам, э?
— Слушай, у меня ни гроша, дома жрать нечего, баба — лается, стащи, друг, у себя в кладовой какую-нибудь иконку, а я продам ее, а?

Вӑл ӗнтӗ манӑн пӗр уйӑх хушши кӑнтӑрлахи апат килте ҫимест, каҫхине вара вырӑн ҫине ҫитсе ӳкет те, вилнӗ пекех ҫывӑрса каять.
Он у меня целый месяц уже не обедает дома, а вечером как доткнется до кровати, так замертво и засыпает.

Балалайкӑллӑ Йӑкӑнат // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 84–108 с.

Паллах, килте пысӑк хуйхӑ пулнӑ кун пирки.
Конечно, в доме — горе.

— Мӗншӗн эсӗ килте ним те тумастӑн-ха?
— Что ж ты ни за что дома не берешься?

Шӑматкун, каҫ пуласпа, манӑн килте ларассӑм килмерӗ.
В субботу к концу дня мне уже не сиделось.

Гришка Хват // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 18–40 с.

— Вӗсен шухӑш таврашӗсем кунта, килте те пӗрех-ҫке ха?
— Да ведь мысли-то у него одни, что здесь, что дома?

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Урама ҫынсем тумланса тухаҫҫӗ, тумтир айӗнче вӗсем мӗнлине пӗлмелли ҫук; уҫҫӑн этем килте, хӑйӗн тӑватӑ стени ӑшӗнче пурӑнать, вӑл унта епле пурӑнать — эсӗ ӑна пӗлместӗн!
На улицу люди выходят одетые, а под одежей не знать, каковы они есть; открыто человек живет у себя дома, в своих четырех стенах, а как он там живет — это тебе неизвестно!

Сурах тирӗпе тата килте йӑваланӑ хулӑм тӑлапа чӑрканса ларнӑ йывӑр ҫын галлерея тӑрӑх ерипен те анса каясран хӑранӑ пек утнине курсассӑн, ун умӗнче лайӑх мар пек, намӑс пек туйӑнса каять.
Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно.

Кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн ман хуҫасем ҫывӑрма выртатчӗҫ, эпӗ аяла чупса анаттӑм та, вӑл килте пулсан, ун патӗнче сехетшер лараттӑм, хӑш чухне ытларах та ирттереттӗм.
После обеда мои хозяева ложились спать, а я сбегал вниз и, если она была дома, сидел у неё по часу, даже больше.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ыттисенчен сайрарах ун патне пӗр савӑнӑҫлӑ мар, ҫӳлӗ офицер, ҫамкине каснӑ паллилӗскер те тарӑн пытанса ларакан куҫлӑскер, пыратчӗ: вӑл яланах хӑйпе пӗрле скрипка илсе пыратчӗ те тӗлӗнмелле аван калатчӗ, — ҫав тери лайӑх калатчӗ: иртен-ҫӳренсем вара чӳречесем патӗнче чарӑна-чарӑна тӑратчӗҫ, пӗтӗм урамран халӑх пӗренесем ҫине пуҫтарӑнса ларатчӗ, ман хуҫасем те, килте пулсассӑн, чӳречесене уҫса яратчӗҫ те каланине итлесе музыканта мухтатчӗҫ.
Реже других к ней приходил высокий, невесёлый офицер, с разрубленным лбом и глубоко спрятанными глазами; он всегда приносил с собою скрипку и чудесно играл, — так играл, что под окнами останавливались прохожие, на брёвнах собирался народ со всей улицы, даже мои хозяева — если они были дома — открывали окна и, слушая, хвалили музыканта.

Килте мана менелнике кӗтнӗ пекех, кӗтсе илчӗҫ, хӗрарӑмсем мана тухтӑр епле тӳрлетни ҫинчен, вӑл мӗн калани ҫинчен тӗпӗ-йӗрӗпе калаттарчӗҫ, — чӗлхисемпе пит тутлӑн чӑп-чӑп тутарса, пичӗсене пӗрӗнтерсе ахлата-ахлата итлерӗҫ.
Дома меня встретили, как именинника, женщины заставили подробно рассказать, как доктор лечил меня, что он говорил, — слушали и ахали, сладостно причмокивая, морщась.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Аса килет, ҫав нимсӗр, пушӑ кунсенче ӗнтӗ пӗр темле вӑрттӑнла япала пулчӗ: пӗрре каҫхине, пурте ҫывӑрма выртнӑ чухне, сасартӑк собор чанӗн сасси янӑраса карӗ, вӑл килте пурне те тӑруках хускатса ячӗ, ҫурри тумланнӑ ҫынсем пӗр-пӗринчен: — Пушар-и? Пушар чанӗ-и? — тесе ыйтса чӳречесем патнелле чупрӗҫ.
Помнится, именно в эти пустые дни случилось нечто таинственное: однажды вечером, когда все ложились спать, вдруг гулко прозвучал удар соборного колокола, он сразу встряхнул всех в доме, полуодетые люди бросились к окнам, спрашивая друг друга: — Пожар? Набат?

Килте пурте ҫывӑрса кайсан, вӑл хуллен тумланатчӗ те ирччен таҫта кайса ҫухалатчӗ.
Когда все в доме засыпали, он тихонько одевался и до утра исчезал куда-то.

Анчах ҫапах та ҫырмара кепе ҫӑвакан хӗрарӑмсем хушшинче, денщиксем патӗнче, кухнясенче, ҫӗр чавакан рабочисем пурӑнакан подвалсенче килтипе танлаштармалли ҫук интереслӗрехчӗ, килте унта сӑмахсем, ӑнлавсем, пулса иртекен япаласем яланхи пӗрешкел пулни йывӑр та усал кичемлех кӑна кӑларса тӑратчӗҫ.
Но всё-таки в овраге, среди прачек, в кухнях у денщиков, в подвале у рабочих-землекопов было несравнимо интереснее, чем дома, где застывшее однообразие речей, понятий, событий вызывало только тяжкую и злую скуку.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Килте эпӗ маччана хӑпартӑм та унта нумайччен лартӑм, хамӑн пурӑнӑҫра пит нумай тӗл пулнӑ ӑнланмалла мар хаяр япаласене пурне те аса илсе лартӑм.
Дома я залез на чердак и долго сидел там, вспоминая всё необъяснимо жестокое, что так обильно встречалось на пути моём.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ну, эпӗ сана ним те каласа кӑтартмастӑп — аҫу килте санӑн тирне сӗвтӗр!
Ну, а я тебе ничего не скажу — пускай отец шкуру спустит с тебя!

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫав истори хыҫҫӑн — эпӗ килте вӑрҫса хӑтланнисенчен хӑрама пӑрахрӑм.
После этой истории — ссоры в доме больше уже не пугали меня.

Ҫакӑнтан кайран пӗр виҫ-тӑват кунтан темле праҫник пулчӗ, эпир кӑнтӑрлаччен ҫеҫ сут турӑмӑр, апат килте ҫирӗмӗр, кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн хуҫасем ҫывӑрма выртсан, Саша вӑрттӑн: — Атя! — терӗ мана.
Через несколько дней после этого был какой-то праздник, торговали до полудня, обедали дома, и, когда хозяева после обеда легли спать, Саша таинственно сказал мне: — Идём!

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Магазинта чупкаласа тумалли тата килте те ӗҫ нумай пулни те эпӗ ытла та кичем пулнипе ҫывӑрса кайнӑ пек ҫӳреттӗм: хама магазинтан хӑваласа яртарма мӗн те пулсан сӑлтав тупӑнтӑр тесе, час-часах шухӑшлаттӑм.
Несмотря на обилие суеты в магазине и работы дома, я словно засыпал в тяжёлой скуке, и всё чаще думалось мне: что бы такое сделать, чтоб меня прогнали из магазина?

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics