Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) more information about the word form can be found here.

Сӑн-сӑпатран пӑхсан, вӑл ырӑ ҫын пек туйӑнать, тутисем хулӑн, пысӑк хӑлхисем кӑнт! тӑраҫҫӗ, ӗнси ҫинче — пӗчӗк ҫивӗтсем, мӗншӗн тесен ҫӳҫне вӑл сайра хутра ҫеҫ кастарать.
Лицо у него доброе, с большими губами, большие уши торчат, а на шее сзади косички, потому что стрижется он редко.

Женька // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Ҫав вӑхӑтра унӑн пырӗ татӑлса каяссӑнах туйӑнать.
Кажется — сию минуту у нее разорвется горло.

Тӗлӗк курнӑ пекех туйӑнать.
Как сны снятся.

Велосипед туянаҫҫӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Пурте тӗлӗкри евӗр туйӑнать.
Кажется, что все это приснилось…

Унӑн куҫӗсем ҫаврака, шанмасӑр та тӳррӗн тӗллесе пӑхаҫҫӗ, хӑпара-хӑпара анакан тем пысӑкӑш пӗсехи пур, кӑкӑрӗ кустӑрма евӗр туйӑнать, сӑмси тимӗртен тунӑ пек.
У него круглый, подозрительный, нацеливающийся глаз, могучий дышащий зоб, грудь колесом и железный клюв.

Ун пурнӑҫӗнчи йывӑрлӑхсем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Имени хыҫӗнчи хура уй, ракетӑсемпе ҫутӑ йӗр хӑваракан пульӑсемпе ҫуталса, кӗрлесе, ахлатса тӑрать, ҫумӑрпа ҫӑвӑнса тасалнӑ ҫулпа кунталла темӗнле никам ҫӗнтерейми ӗмӗрхи вӑй-хӑват куҫса килнӗн туйӑнать.
Черное поле за имением вихрилось ракетами, трассирующими пулями, ревело и стонало, словно катилась сюда по омытой дождями земле какая-то необоримая вечная сила.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тӑван ҫӗршыв, хӑйӗн ывӑлӗсем ҫине пӗҫерекен хӗрлӗ ҫутӑ тӑкса, вӗсем патне пиншер ҫухрӑмран салам янӑ евӗр туйӑнать.
Словно это сама Родина посылала им сюда, за тысячи верст, свой привет, осыпая сынов своих жгучим красным цветом.

Вӗсем таҫтан инҫетрен вӗҫсе килнӗн туйӑнать ӑна, унта тахӑшӗ ун ҫинчен шухӑшлать.
Ему казалось, что летят они откуда-то очень издалека, где о нем думает кто-то.

Графӑн ҫуртне, ҫак йӑхран йӑха куҫса пыракан йӑвана, унӑн ӗлӗкхи пӑлхавлӑ ҫамрӑклӑхӗ каллех таврӑннӑн туйӑнать.
В дом графа, в это гордое фамильное гнездо, как будто снова вернулась его далекая мятежная молодость.

Тарӑн та сивӗ тӗттӗм пӗтӗм тӗнчене юхса сарӑлнӑ, — ун урлӑ утса каҫма та, вӗҫсе каҫма та ҫук пек туйӑнать Ҫил йынӑшать, тӗттӗмлӗхе тата пӗлӗте чӗтрентерет, ҫӑлтӑрсем тӳперен инҫетри телейлӗ ҫын алли ҫине ӳкеҫҫӗ.
Тьма глубокая и холодная разлилась над миром, и, казалось, ее не перейти, не перелететь. Ветер стонал и качал темноту и небо, звезды сыпались с него и падали в руки кому-то далекому, счастливому.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тепӗр чух ӑна ҫапла туйӑнать: ӑна ту ҫеҫенхирӗнче ларакан тӗттӗм касамата хупса лартман, хупӑрласа илмен, — пачах урӑхла, тӑшмансене ҫавӑрса илнӗ, мӗншӗн тесен полк Казакова сасӑ парать, перет, пурӑнать.
Временами казалось, что это не он окружен тут, загнанный в темный каземат среди горной степи, а наоборот, они окружены, потому что полк перекликается с Казаковым, стреляет, живет.

Пӗр ҫыннӑн шӑнӑрӗсемпе ирӗк вӑйӗ мар, ҫӗршер сывлӑхлӑ ҫыннӑн шӑнӑрӗсемпе ирӗк вӑйӗ сасартӑк пӗр кӗлеткере тӑвӑррӑн пӗтӗҫсе ларнӑ пек туйӑнать.
Словно мускулы и воля не одного, а сотни здоровых людей соединяются вдруг в одном теле так, что им становится тесно.

Вӑл аллисемпе кӑна мар, хӑйӗн мӗнпур пӗчӗк те пиҫӗ кӗлеткипе пенӗн туйӑнать.
Казалось, что он стреляет не только руками, а всем своим куцым упругим туловищем.

Ҫак йывӑр кӗлетке ҫурӑмӗ ҫинче выртнӑ чух Блаженкӑна нимӗнле пуля та пырса тивес ҫук пек туйӑнать.
Блаженко казалось, что спина его теперь закрыта панцырем, что вообще ни одна пуля не заденет его, пока эта ноша лежит на спине.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫӗр ҫул утсан та, ҫыпҫӑнакан-тӑпра ура айӗнче ҫаплах чапӑлтатассӑн, ҫумӑр пӗлӗчӗсем вӗҫӗмсӗр ҫумӑр тӑкассӑн, кӗрен тӗслӗ сӗвек чул сӑртсен тапранми утравӗсем тӗттӗмлӗхре ҫӗкленсе тӑрассӑн туйӑнать.
Казалось — иди хоть столетия, все будет под ногами чавкать вязкая земля, будет сеять и сеять нескончаемый дождь, всё будут выситься в темноте неподвижные острова крутых розовых скал.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах, тӗлӗнмелле, ҫав усал ҫынсем манӑҫа юлчӗҫ, лайӑххисем кӑна аса килеҫҫӗ, тата пирӗн пӗтӗм ҫӗршыв ҫурҫӗртен пуҫласа Памире ҫитиччен ҫав лайӑх, тӳрӗ кӑмӑллӑ, ӗҫчен ҫынсенчен тӑракан пӗрлӗхлӗ илемлӗ лагерь пек туйӑнать…
Но — странно — сейчас эти последние забылись, вспоминаются только хорошие люди, и вся наша страна от севера и до Памира представляется прекрасным единым лагерем только хороших, честных, трудящихся людей…

Вунӑ утӑм та пулсан, пилӗк утӑм та пулин ура айӗнче хытӑ ҫӗр пуррине ҫеҫ туясчӗ; пӗрмаях малалла утмасан, кунашкал лӑчӑртатакан йывӑр тӑпра ҫинче пуҫ таранах путса ларассӑн туйӑнать.
Хоть десять шагов, хоть пять шагов — только бы почувствовать под ногами твердую почву, а не хлюпкую тяжелую пашню, в которую, кажется, ушел бы с головой, если б не двигался все время вперед.

Ку пачах урӑх ҫӗршыв пулнӑн туйӑнать; ку вӑл ирхине боецсен куҫӗ умне тухса тӑнӑ симӗс те сарлака тӳремсӑртлӑх пулнине ӗненес те килмест, вӑл кӑвак тусем патне ҫитиех хӗвел пайӑркисемпе ҫиҫсе тӑратчӗ.
Казалось, это была другая земля, не то зеленое широкое плато, какое утром предстало перед глазами бойцов, залитое солнцем до самых далеких синих гор.

Темле уяври пек туйӑнать.
Так как-то празднично…

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫав тӗлпулу тахҫан ӗлӗк пулса иртнӗн туйӑнать.
Казалось ему, что это было давно-давно…

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics