Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулса (тĕпĕ: пул) more information about the word form can be found here.

Анчах ҫак майпа усӑ куриччен, ҫак пылчӑк фантазилле, урӑхла каласан, шӑршлӑ пылчӑках пулса юлать-ха, ун ҫинче лайӑх ӳсентӑрансем ӳсме пултараймаҫҫӗ; ҫав вӑхӑтрах реальнӑй пылчӑк ҫинче лайӑх ӳсентӑрансем ӳсеҫҫӗ, мӗншӗн тесен вӑл сывӑ пылчӑк.
Но пока это средство не применено, эта грязь остается фантастическою, то есть гнилою, а на ней не может быть хорошей растительности; между тем как очень натурально, что на грязи реальной являются хорошие растения, так как она грязь здоровая.

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакӑн пек уҫланкӑсене мӗнле сыватмаллине пӗлсе ҫитни нумай пулмасть-ха; анчах халӗ сыватмалли май тупнӑ ӗнтӗ; ку вӑл — дренаж: ытлашши шыв канавсем тӑрӑх юхса тухать те шыв вара ҫӗре кирлӗ чухлӗ ҫеҫ юлать, уҫланкӑ лайӑх уҫланкӑ пулса тӑрать.
До недавнего времени не знали, как возвращать здоровье таким полянам; но теперь открыто средство; это — дренаж: лишняя вода сбегает по канавам, остается воды сколько нужно, и она движется, и поляна получает реальность.

— Ҫапла, движени ҫукки вӑл ӗҫ ҫуккине пӗлтерет, — тет Алексей Петрович, — мӗншӗн тесен антропологилле анализ тӑвас пулсан, ӗҫ вӑл движенин тӗп форми пулса тӑрать, вӑл мӗнпур ытти формӑсене: вӑхӑта савӑнса ирттерессине, канассине, ашкӑнасси-выляссине, хаваслӑха — пурне те содержани парать, вӗсен никӗсӗ пулса тӑрать; малтанхи ӗҫсемсӗр ҫаксем вӗсем пурнӑҫра пулма та пултараймаҫҫӗ.
— Да, отсутствие движения есть отсутствие труда, — говорит Алексей Петрович, — потому что труд представляется в антропологическом анализе коренною формою движения, дающею основание и содержание всем другим формам: развлечению, отдыху, забаве, веселью; они без предшествующего труда не имеют реальности.

— Куратӑр ӗнтӗ, Алексей Петрович, хӗвел ҫак пылчӑка ӑшӑтма пуҫласан, ӑшӑннипе унӑн элеменчӗсенчен татах та кӑткӑсрах химилле пӗрлешӳсем, урӑхла каласан, питех те кӑткӑс пӗрлешӳсем пулса тӑрсан, хӗвел ӑшӑтнипе ҫак пылчӑкран ӳсекен пучах сывӑ пучах пулать.
— Так видите, Алексей Петрович, когда солнце станет согревать эту грязь и теплота станет перемещать ее элементы в более сложные химические сочетания, то есть в сочетания высших форм, колос, который вырастает из этой грязи от солнечного света, будет здоровый колос.

Вӗсем ҫакӑн пек пӗрлешнӗ чухне пылчӑк-ха, анчах атомсем кӑшт урӑхларах вырнаҫчӑр кӑна, вара мӗн те пулин урӑх япала пулса тӑрӗ: мӗн пулмаллисем пурте ҫавӑн пекех сывӑ пулӗҫ, мӗншӗн тесен тӗп пайӗсем сывӑ.
Они составляют грязь в этом соединении, но пусть немного переменится расположение атомов, и выйдет что-нибудь другое; и все другое, что выйдет, будет также здоровое, потому что основные элементы здоровы.

Ӑнсӑртран тӗл пулса, икӗ диван, диван патне лартма сӗтел, ултӑ кресло туяннӑ; пурӗ 40 т. тӳленӗ, сӗтел-пуканӗ аван вара, ҫӗр тенкӗ те тӑмалла.
Купила два дивана, стол к дивану, полдюжины кресел, по случаю; заплатили сорок рублей, а мебель хорошая, рублей сто надо дать.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Жюлипе Верочка каллех кӑшкӑрашрӗҫ, каллех питӗ ҫепӗҫ калаҫрӗҫ, сывпуллашнӑ чухне ҫав тери йӗркеллӗ ҫынсем пулса тӑчӗҫ, вара Жюли Верочка мӗншӗн мастерской уҫни ҫинчен ыйтса пӗлме шухӑшларӗ, — ку таранччен вӑл ыйтма шухӑшламанччӗ.
Жюли и Верочка опять покричали, опять посолидничали, при прощанье стали вовсе солидны, и Жюли вздумала спросить, — прежде не случилось вздумать, — зачем Верочка заводит мастерскую?

Жюли пӗр самантрах кӗрнеклӗ, йӗркеллӗ светски хӗрарӑм пулса тӑчӗ.
Жюли мгновенно обратилась в солидную светскую даму, исполненную строжайшего такта.

Эпӗ сире ҫӗр ҫинчен шӑлса ывӑтма та хавас пулнӑ пулӑттӑм, анчах, — хисеплетӗп: эсир нимӗнле ӗҫе те пӑсмастӑр; халӗ эсир лайӑх мар ӗҫсем тӑватӑр, мӗншӗн тесен сире условисем ҫавӑн пек тума хушаҫҫӗ, анчах сире урӑх условисем туса парас пулсан, эсир савӑнсах сиенсӗр ҫын пулса тӑратӑр, усӑллӑ та пулатӑр, мӗншӗн тесен укҫасӑр сирӗн сиен тӑвас килмест, хӑвӑра усӑ кӳрет пулсан, эсир кирек мӗн те тума пултаратӑр, — апла пулсан, кирлех пулсассӑн, тӳрӗ те ырӑ кӑмӑллӑн ӗҫлеме те пултаратӑр.
Я рад был бы стереть вас с лица земли, но я уважаю вас: вы не портите никакого дела; теперь вы занимаетесь дурными делами, потому что так требует ваша обстановка, но дать вам другую обстановку, и вы с удовольствием станете безвредны, даже полезны, потому что без денежного расчета вы не хотите делать зла, а если вам выгодно, то можете делать что угодно, — стало быть, даже и действовать честно и благородно, если так будет нужно.

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир хӑвӑр ку таранччен тӗл пулса курман ҫынсемпе тӗл пултӑр, сирӗн ку таранчченхи опытсем тӑрӑх шутласан, вӗсем сире улталама пултарни вӑл ҫылӑх та мар ӗнтӗ.
Вы встретились с людьми, которых не привыкли встречать прежде, и не грех вам было обмануться в них, судя по прежним вашим опытам.

Рузанов лавкки патӗнчи интереслӗ сцена ҫакӑн пек пулса иртрӗ те ӗнтӗ.
Таким-то манером и произошла эффектная сцена у лавки Рузанова.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Духовнӑй академири паллакан студентсенчен пӗри — ҫывӑхах мар, анчах лайӑх пӗлекен студент — ҫулталӑк каялла вӗренсе тухнӑ та Васильевски утрав ҫинчи коридорсем питех те йышлӑ пӗр ҫуртра священник пулса ӗҫленӗ.
Один из знакомых ему студентов Духовной академии — не близкий, но хороший знакомый — кончил курс год тому назад и был священником в каком-то здании с бесконечными Коридорами на Васильевском острове.

Ӑна «ҫыншӑн нимӗн те хӗрхенменни» ҫинчен шухӑшлама пуҫласа тумтирсем ҫинчен шухӑшланине астутарас пулсан, мӗн ҫавӑнтанпах ҫакӑн евӗрлӗ япала пулса пырасси паллӑ пулнине курма пулӗччӗ, мӗншӗн тесен апла мар пулсан, вӑл ун чухиех «ученӑй чапӗ кирлӗ мар мана» тесе шухӑшланӑ пулӗччӗ.
А если бы ему напомнить размышление, начинавшееся на тему «жертва» и кончавшееся мыслями о нарядах, то можно бы его уличить, что предчувствовалось уж и с той самой поры нечто вроде этого обстоятельства, потому что иначе незачем было бы и являться тогда в нем мысли: «Отказываюсь от ученой карьеры».

Уроксемпех тата куҫарсах унтан сахал тупмастӑп, тен, хам доктор пулса ӗҫленинчен те сахалтарах мар пулӗ.
Уроками, переводами достану не меньше, — пожалуй, больше, чем получал бы от своего докторства.

Халь ӗҫ кая хӑвармалла мар пулса тухрӗ.
Вышло, что отсрочить нельзя.

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ ӗнтӗ ак ҫакӑн пек ӗҫ пулса тӑчӗ тесе шухӑшла.
Теперь представь себе такой случай.

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах эпӗ питӗ лайӑх пӗлетӗп: йӑпӑлтатса, ӑна пӑхӑннӑ пек кӑтартса, пуҫ пулса тӑма йӑпӑлтатаҫҫӗ.
Но я слишком хорошо знаю: льстят затем, чтобы господствовать под видом покорности.

Эпӗ врач пулса ӗҫлеме пуҫлатӑп.
Я получу должность врача.

Марья Алексевна хӑй те хӑйӗнчен ӗҫ ҫакӑн пек хӑвӑрт пулса иртессе кӗтменччӗ: вӑл чей ӗҫнӗ хыҫҫӑн ҫеҫ киленмеллипех киленме шутланӑччӗ.
Да и сама Марья Алексевна не ждала от себя такого быстрого образа действий: она располагала отложить основательное наслаждение до после чаю.

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эрех сутӑн илнӗ чухне Лопухов капла пулса тухасса шанманччӗ: вӑл, апат ҫиме юлса, Марья Алексевна хӑйне хисеплеме ан пӑрахтӑр тесе, ӑна взятка анчах парасшӑнччӗ.
Лопухов не рассчитывал на этот результат, когда покупал вино: он хотел только дать взятку Марье Алексевне, чтоб не потерять ее благосклонности, назвавшись на обед.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics