Шырав

Шырав ĕçĕ:

халиччен the word is in our database.

халиччен (тĕпĕ: халиччен) more information about the word form can be found here.

Иртен пуҫласа мӗн кӑнтӑрлаччен вӑл шут ӗҫӗпе чӑрманчӗ; миҫе ҫухрӑм кайнӑ ӗнтӗ, умри пӗрремӗш станцӑна ҫитме миҫе ҫухрӑм юлнӑ, пӗрремӗш хулана ҫитме мӗн чухлӗ, апатчен, чейччен, Ставрополе ҫитме мӗн чухлӗ тата халиччен кайни пӗтӗм ҫулӑн миҫемӗш пайӗ пулать — ҫавсене шутларӗ.
В продолжение утра и середины дня он весь был погружен в арифметические расчеты: сколько он проехал верст, сколько остается до первой станции, сколько до первого города, до обеда, до чая, до Ставрополя и какую часть всей дороги составляет проеханное.

II // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

«Пӗр шухӑшласа пӑхсан, пур ҫыннӑн та тӗрӗсмарлӑхсем чылаях-ха. Мӗн пирки вара эпӗ халиччен те чӑнласах юратса курман?» — тухса тӑчӗ ун умне ыйту.
«Много есть нечестности в людях, как подумаешь. А отчего же я еще не любил в самом деле?» — представился ему вопрос.

Халиччен вӑл пӗр хӑйне ҫеҫ юратнӑ тата юратмасӑр тӑма та пултарайман, мӗншӗн тесен хӑйӗнчен вӑл ыррине кӑна кӗтнӗ тата хӑйӗнчен хӑй сивӗнме ӗлкӗреймен-ха.
Он любил до сих пор только себя одного и не мог не любить, потому что ждал от себя одного хорошего и не успел еще разочароваться в самом себе.

Каяс умӗн тусӗсемпе тӑванӗсем ҫеҫ мар, сивӗ чунлӑ ҫынсем ҫеҫ те мар, халиччен кӑмӑла кайман, хӑйне ырӑ сунман ҫынсем те — пурте ӑна сасартӑк хытӑрах юратма, вӑл ӳкӗннӗ е вилӗм умӗнче чухнехи пек пухӑнса пур ҫылӑхӗсене те каҫарттарма пӗр канаш тунӑ пек туйӑнчӗ.
Перед отъездом не только друзья, родные, не только равнодушные, но несимпатичные, недоброжелательные люди, все как будто вдруг сговорились сильнее полюбить его, простить, как пред исповедью или смертью.

Вӑл ҫуна тӗпне ларчӗ те кӗрӗкне йӳле ячӗ, вара тройка, ҫилхисене вӗҫтерсе, халиччен нихҫан курман темӗнле ҫуртсем умӗпе пӗр тӗттӗм урамран теприне кӗре-кӗре кайрӗ.
Он сел на дно саней, распахнулся, и ямская взъерошенная тройка потащилась из темной улицы в улицу мимо каких-то не виданных им домов.

I // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Пӗр ҫакна ҫеҫ каламалла: эсӗ халиччен юратса курман-ха, ҫавӑнпа та юратни мӗн иккенне пӗлместӗн.
— Одно только: ты еще не любил и не знаешь, что такое любить.

Хӑравҫӑ кӑвак вут куҫӗ ҫӗтсе ҫухалчӗ те, пулӗмре ҫийӗнчех сӗм-тӗттӗм те шӑп-шӑпӑрт пулса кайрӗ, ҫав самантрах вара сӗтел ҫинчи халиччен асӑрхаман шӑнкӑравлӑ сехет васкавлӑн та хыттӑн шаккама пуҫларӗ.
Пугливый синий огонек умер, и сразу в комнате стало темно и тихо, и тотчас же торопливо и громко застучал на столе не замечаемый до сих пор будильник.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Эсир вара ҫак керменре халиччен пурӗ те ҫӳп-ҫаппа тата эрешмен картисемпе тулса ларнӑ пӗртен-пӗр тӗттӗм, тӑвӑр чӑлана ҫех курнӑ, — хӑвӑр ҫаплах унтан тухма хӑратӑр.
А вы в этом дворце до сих пор видели один только темный, тесный чуланчик, весь в сору и в паутине, — и вы боитесь выйти из него.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Итлӗр-ха, Георгий Алексеич… сирӗн темӗскер пур… пур… мӗскер-тӗр халиччен пулманни.
Послушайте, Георгий Алексеевич… у вас что-то есть… есть… что-то необыкновенное.

— Тата манӑн унпа халиччен нимӗнле тӑшманлӑх та пулман.
— И с ним прежде у меня никакой вражды не было.

XX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Халиччен вӑл, маннӑ тейӗн, хӑйӗн сылтӑм аллинче тӑтӑшах темӗнле ют япала пуррине пач асӑрхаманччӗ.
До сих пор он совсем не замечал, точно забыл, что в правой руке у него все время находится какой-то посторонний предмет.

XIX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ротӑра ҫакна — офицер салтака хӑй хӳттине илни халиччен пулман-ҫке-ха — ҫийӗнчех сисрӗҫ.
В роте заметили это необычайное покровительство офицера солдату.

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫапах та пӗр шухӑш пуринчен те хӑрушӑрахчӗ: тӗссӗр, пӗрешкел пӑхӑнуллӑ та ӑссӑрланнӑ-тӑнсӑрланнӑ сӑн-питлӗ Хлебниковсем пач та рота, батальон, полк ятлӑ механикӑлла пайсем кӑна мар, вӗсем чӑн-чӑннипех те чӗрӗ ҫынсем иккенни пирки офицерсенчен нихӑшӗ те, — Ромашов хӑй те халиччен ҫаплаллах пулнӑ-ха, — нихӑҫан шутламан, ҫакӑ вӗсен пуҫне сӗмленчӗклӗхпе те пулин пырса кӗмен, ҫапӑнман…
И ужаснее всего была мысль, что ни один из офицеров, как до сих пор и сам Ромашов, даже и не подозревает, что серые Хлебниковы с их однообразно-покорными и обессмысленными лицами — на самом деле живые люди, а не механические величины, называемые ротой, батальоном, полком…

Пурнӑҫри хӑйсен вырӑнӗсем пӗр евӗр пулни Ромашова чикекен намӑслӑхпа вӑтантарчӗ, леклентерчӗ пулин те, унра ҫаплах темӗнле халиччен нихӑҫан курман тарӑнлӑх, чӑн-чӑн ҫынлӑх-этемлӗх туйӑмӗ те пурччӗ.
И хотя это сознание одинаковости положений и внушало Ромашову колючий стыд и отвращение, по в нем было также что-то необычайное, глубокое, истинно человеческое.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ытла пӑчӑран шупкалнӑ тӳпен кӑваклӑхпе те, хӗвелӗн сывлӑшра чӗтӗрекен ылттӑнла ҫутине те, аякри уйӑн ӑшӑ-ӑшӑ симӗслӗхне те, — калӑн, ҫаксене вӑл халиччен асӑрхаман, — ҫийӗнчех ҫивӗч те хаваслӑ витӗрлӗхпе курах кайрӗ вара вӑл, сасартӑк хӑйне ҫап-ҫамрӑккӑн, вӑйлӑн, маттуррӑн та мӑнаҫлӑн туйса илчӗ, мӗншӗн тесен вӑл, куҫа курӑнман пӗр ирӗк-кӑмӑлпа вӑрттӑн ҫыхӑннӑ та, ҫак яштака, ним хускалман, хӑватлӑ ҫынсен йышӗнче, ретӗнче тӑрать…
С проникновенной и веселой ясностью он сразу увидел и бледную от зноя голубизну неба, и золотой свет солнца, дрожавший в воздухе, и теплую зелень дальнего поля, — точно он не замечал их раньше, — и вдруг почувствовал себя молодым, сильным, ловким, гордым от сознания, что и он принадлежит к этой стройной, неподвижной могучей массе людей, таинственно скованных одной незримой волей…

Чи-чи ҫӳлте, тӑрӑсен ҫӑп-ҫӑра чӑтлӑхӗпе аякри-аякри вулӑсем витӗр, горизонтӑн тип-тикӗс, ҫӳллӗ йӗрӗ ҫийӗпе, каҫхи шуҫӑмӑн ансӑр ярӑмӗ ҫиҫсе хӗмленет — хӗрлӗ те мар, йӑм-хӗрлӗ те мар, тӗттӗмтерех йӗпкӗн хӗрлӗ, халиччен пулманскер, шӑранса пыракан кӑмрӑк е ҫӑп-ҫӑра хӗрлӗ эрех витӗр курӑнакан ҫулӑм тӗслӗрех.
А на самом верху, сквозь густую чащу верхушек и дальних стволов, над ровной, высокой чертой горизонта рдела узкая полоса зари — не красного и не багрового цвета, а темно-пурпурного, необычайного, похожего на угасающий уголь или на пламя, преломленное сквозь густое красное вино.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Акӑ мӗн курнӑ эпӗ тӗлӗкре: эпир сирӗнпе темле тӗнчере халиччен пулман пӳлӗмре вальс ташлатпӑр пек.
Мне снилось, будто мы с вами танцуем вальс в какой-то необыкновенной комнате.

Кунашкал хитре, кунашкал капӑр эсир халиччен нихӑҫан та пулманччӗ-ха.
Такой прекрасной вы еще никогда не были.

Вӑл ҫак териех шалт тӗлӗнтерсе пӑрахасла илемлӗ пулнине Ромашов халиччен курманччӗ-ха.
Никогда Ромашов не находил ее такой очаровательно-красивой.

— Апла-тӑк мӗншӗн-ха вӗсем халиччен те ку енӗпе ӗҫлеме пуҫламан, Иван Антонович? — ыйтрӗ Ромашов.
— Так отчего же они этим до сих пор не занялись, Иван Антонович? — спросил Ромашов.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics