Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) more information about the word form can be found here.

Самиева ялава илсе килмеллине пӗлтерме Воронцов мар, вӑл хӑй, «хуҫа», янӑ пек туйӑнать.
Самиеву казалось уже, что не Воронцов вопреки его воле послал гонца за знаменем, а что это сделал лично он, «хозяин».

XIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тӑван ҫӗршывра, хӑватлӑ демонстрацисенче, халӑх уявӗсенче ялав айӗнче тӗл пулма хӑнӑхнӑ ҫынсене пурне те: ашшӗсемпе амӑшӗсене, йӑмӑкӗсене, пӗр класра вӗренекен хӗрачасене, пионерсемпе учительницӑсене курчӗ, вӗсем халӗ ялав йӑтнисем хыҫҫӑн чӑнахах пынӑн, Маковее пулӑшма васканӑн туйӑнать.
Увидел всех, кого привык встречать под знаменами на Родине, на бурных демонстрациях, на всенародных праздниках: отцы и матери, сестры и одноклассницы, пионеры и учительницы — все они будто в самом деле шли сейчас за знаменосцами, спешили на помощь Маковею.

Ҫав колонна вӑрмантан ялав йӑтнисем хыҫҫӑн сиксе тухманни тӗлӗнмелле пек туйӑнать.
И странным казалось, что она, эта колонна, не вынырнула из лесу за знаменосцами.

Ялав йӑтнисем ҫак татӑк-кӗсӗк чӑмӑрккасем витер ҫирӗппӗн утса пыраҫҫӗ, пӗрре ҫав чӑмӑрккасем ӑшне чӑмса кӗреҫҫӗ, унтан каллех тухаҫҫӗ, вӗсем ҫӳлӗ тӳпемсем ҫинче пӗлӗтсем хушшипе пынӑн туйӑнать.
Знаменосцы уверенно продвигались сквозь эти клочковатые клубы, ныряя и вновь появляясь в них, будто двигались на огромных высотах, среди туч.

Артиллерирен юлашкинчен персе тӑнӑ хыҫҫӑн дамба ҫинче пӗр чӗрӗ чун та юлман пекех туйӑнать.
Последний артиллерийский удар, казалось, не оставит на дамбе ни одной живой души.

Металпа, шавпа, газпа асаплантарасси мӗскӗн Маковей ухмаха еричченех пырассӑн туйӑнать.
Кажется, что истязание металлом, грохотом, газом, свистом никогда не кончится, не уляжется, не затихнет, пока не доведет несчастного Маковея до безумия.

XII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем ҫынсемсӗрех, хӑйсем тӗллӗн авӑрланса персе тӑнӑн туйӑнать.
Как будто работают сами, без людей, разряжаясь и опять автоматически заряжаясь из неисчерпаемых погребов.

Хӗвел те ҫутатать-ха, тӳпе те вӗресе тӑракан тӑпрапа тӗтӗм витӗр кӑваккӑн йӑлтӑртатса илкелет, анчах Маковее ҫак кун чӑн-чӑн кун пек маррӑн, ӗненмелле мар тискеррӗн тата элес-мелессӗн туйӑнать.
И солнце еще светит, и небо еще иногда прорывается сияющей синевой сквозь бурлящие тучи земли и дыма, а Маковею этот день кажется ненастоящим, неестественным, фантастически уродливым.

Хӗвел, тӳпе варринче чарӑнса тӑрса, малалла куҫса пыман пекех туйӑнать.
Солнце, остановившись посреди неба, как будто уже не движется дальше.

Вӑрман хӗрринче ҫывӑхрах снарядсем ҫурӑлни ҫине вӗсенчен нихӑшӗ те ҫаврӑнса пӑхмаҫҫӗ; хӑйсем тӳссе курнипе танлаштарсан, кунта снарядсем ҫурӑлни ниме тӑман япала пекех туйӑнать пулас.
Никто из них не обращает внимания на снаряды, рвущиеся совсем близко на опушке, словно эти разрывы — пустяки в сравнении с тем, что им пришлось пережить.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хомана плацдармӑн шӑпи унран килессӗн, вӑл кунта хӑйӗн ҫар хатӗрӗсемпе тытӑнса тӑрсан, унта пӗтӗмпех айӑн-ҫийӗн ҫаврӑнма тытӑнассӑн туйӑнать.
Хоме казалось, что судьба плацдарма зависит от него, что все там пойдет вверх тормашками, если он задержится со своим боевым грузом.

Хӗрлӗ пралука вӑл кӑкӑрӗ ҫинче ҫакӑнса тӑракан катушкӑран мар, хӑйӗн кӑкӑрӗнчен кӑларса тӑсса пынӑн туйӑнать.
Кажется, что тянет он красный провод не с катушки, висящей на груди, а из самой груди.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Воронцов ҫапӑҫу умӗн ҫапӑҫу вӑхӑтӗнчинчен те ытларах пӑшӑрханнӑн туйӑнать.
Перед боем Воронцов, казалось, беспокоился больше, чем во время самого боя.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсене халӗ хӑйсене часах паттӑрла ӗҫе, мухтавпа ҫӗнтерӗве хирӗҫ илсе каякан боевой кимӗ ҫинче мар, хӑйсен тупӑкӗ ҫинче ларнӑн туйӑнать пулӗ.
Вероятно, им казалось, что они сидят сейчас на собственном горбу, а не на боевом суденышке, которое очень скоро понесет их навстречу подвигам, славе, победе.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Эпир ҫапӑҫусемпе утса тухнӑ ҫӗрсем пирӗншӗн яланлӑхах ҫывӑх пулса тӑнӑн туйӑнать мана.
Мне кажется, что все земли, по которым мы прошли с такими боями, стали для нас навсегда близки.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Куҫсене ҫухатнӑ пулин те, тепӗр чух мана пурпӗр курнӑн туйӑнать, — ҫакӑ питӗ тӗлӗнтерет.
И странная вещь: мне временами кажется, что, несмотря на утерянное зрение, я все-таки вижу.

— Тулашӗнчен кӑна вӑл теоретик пек туйӑнать, чӑннипе илсен, вӑл ӑшӑ кӑмӑллӑ каччӑ.
— Он только на вид теоретик, а на деле задушевный парень.

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пӗр туйӑмлӑ вӑйлӑ полксемпе пӗрле, нумай йышлӑ тӑвансем евӗр, унӑн вӑрҫӑ вӑхӑтӗнче ҫухалнӑ ҫемйи каялла таврӑннӑн туйӑнать.
И утерянная за время войны семья словно возвращалась к нему большой родней — могучими единокровными полками.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Паян словак пӳртӗнче калаҫни мӗншӗн ун пек пысӑк пӗлтерӗшлӗ ӗҫ пек туйӑнать?
— Почему тебе таким особенным, многозначительным кажется этот сегодняшний разговор в словацкой хате?

Сала садсен калӑр шупӑрне уртса янӑн, хӑй ҫине йӑлтӑркка парӑссем карнӑн тата вӗсем ҫинче ҫӑмӑллӑн уртӑнса тӑнӑн курӑнать, кӑшт ҫил вӗрсенех вӑл тапранса ишсе каяссӑн туйӑнать…
Вскинула над собой белые снасти садов, натянула сияющие паруса и будто легко повисла на них, готовая отплыть при малейшем ветре…

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics