Шырав

Шырав ĕçĕ:

Куна (тĕпĕ: кун) more information about the word form can be found here.

— Ӗнер дьякон арӑмӗ патӗнче пултӑм та, хӑна турӗҫ… куна сана валли пытарса хӑвартӑм…
— Вчерась была у дьяконицы и там угощали… так вот я для тебя спрятала…

Арманта // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 34–45 стр.

— Куна пӗлнӗ пулсан, ҫӗр тенкӗпе те лартмастӑм сана эп.
— Если б знал, и за сто целковых не повез бы.

Ҫул ҫинче // Митта Петӗрӗ. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 3–10 стр.

Ҫак тивӗҫлӗ канӑҫра ҫывӑрса каяс та ырӑ курас, темелле пек: лӑпкӑ вырӑнта пурӑнакансем, кунне виҫҫӗ тӗл пулса, ырӑ кураҫҫӗ, вӗсем анасласа кулленхи калаҫӑва тӑсаҫҫӗ, ним шарламасӑр тӗлӗреҫҫӗ, яра куна тертленсе тунсӑхлаҫҫӗ: мӗн шухӑшламаллине шухӑшласа, мӗн калаҫмаллине калаҫса, мӗн тумаллине туса пӗтернӗ, урӑх ним калаҫмалли те, ним тумалли те ҫук, «пурнӑҫ ҫапла ӗнтӗ тӗнчере» тесе, ӗҫе пикенеҫҫӗ.
Казалось бы, заснуть в этом заслуженном покое и блаженствовать, как блаженствуют обитатели затишьев, сходясь трижды в день, зевая за обычным разговором, впадая в тупую дремоту, томясь с утра до вечера, что все передумано, переговорено и переделано, что нечего больше говорить и делать и что «такова уж жизнь на свете».

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Виҫесӗр, аннеме ӗненнӗ пек, эсир куна пӗлетӗр, — терӗ Ольга хуллен.
— Безгранично, как матери, — вы это знаете, — отвечала она слабо.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Соничка Обломов ҫинчен калама та иккӗленсе тӑмӗччӗ: эпӗ унпа йӑпанасшӑн ҫеҫ шӳтлерӗм, вӑл ҫав тери кулӑшла, унашкал «миххе» юратма пулать-и вара, никам та куна ӗненес ҫук, тейӗччӗ.
Сонечка не задумалась бы сказать и про Обломова, что пошутила с ним, для развлечения, что он такой смешной, что можно ли любить «такой мешок», что этому никто не поверит.

— Ҫук, эпӗ куна пӗтеретӗп, — терӗ вӑл: — эпӗ, ӗлӗкхи пекех, унӑн чунне пӗлетӗп те — ыран вара телейлӗ пулатӑп е тухса каятӑп!
— Нет, я положу конец этому, — сказал он, — я загляну ей в душу, как прежде, и завтра — или буду счастлив, или уеду!

Чи кичем те кирлӗ ӗҫсем уншӑн кичем мар ӗнтӗ, вӗсене пурпӗрех тумалла; вӗсем пурнӑҫ никӗсне, йӗрне тытса тӑраҫҫӗ; шухӑшсем, сӑнанисем, пулни-иртнисем халь ним йӗрсӗр ҫухалмаҫҫӗ, кашни куна илем кӳрсе тӑраҫҫӗ.
Самые скучные, необходимые занятия не казались ему сухи, а только необходимы: они входили глубже в основу, в ткань жизни; мысли, наблюдения, явления не складывались, молча и небрежно, в архив памяти, а придавали яркую краску каждому дню.

Ку ҫаплах пулсан, Штольц киле мӑнкӑмӑллӑн, хаваслӑн хумханса таврӑнать, ҫӗрле вара вӑрттӑн ыранхи куна чылайччен хатӗрленет.
Если это подтверждалось, он шел домой с гордостью, с трепетным волнением и долго ночью втайне готовил себя на завтра.

— Ҫапла, тӗпсӗр шӑтӑк ҫакӑнта, ура айӗнче пулсассӑн, эсӗ сикӗттӗн, — терӗ Ольга, — анчах ку ӗҫе виҫӗ куна хӑварсассӑн, эсӗ урӑхла шухӑшланӑ пулӑттӑн, хӑранипе, уйрӑмах, Захар е Анисья йӗкӗлтеме пуҫласан, эсӗ сикмен пулӑттӑн».
— Да, если б бездна была вон тут, под ногами, сию минуту, — перебила она, — а если б отложили на три дня, ты бы передумал, испугался, особенно если б Захар или Анисья стали болтать об этом…

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫук-ха, — теҫҫӗ ӑна, вӑл вара сехет шакканине, кофе авӑртмалли арман ҫатӑртатнине, саркайӑксем юрланине итлесе, куна лӑпкӑн ирттерет.
— Нет еще, — говорили ему, и он мирно проводил день, слушая постукиванье маятника, треск кофейной мельницы и пение канареек.

Ҫак йӑлӑхтармӑш куна мӗнле те пулин ҫӑмӑлтарах ирттерес тесе, вӑл Иван Герасимович патне кайса апатланма шут тытрӗ.
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и отобедать у него, чтоб как можно менее заметить этот несносный день.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унтан виҫминехи вӑрӑм та йӑлӑхтармӑш куна мӗнле ирттересси ҫинчен шухӑшлама пуҫларӗ: Ольгӑпа пӗрле чухне ҫав кун сисӗнмесӗр иртетчӗ, икӗ чун пӗр-пӗринпе калаҫатчӗҫ, Ольга юрлатчӗ.
Затем стал размышлять, как употребить это длинное, несносное послезавтра, которое было бы так наполнено присутствием Ольги, невидимой беседой их душ, ее пением.

«Ах, мӗншӗн парнелерӗн эсӗ мана, кашкӑр, ҫак виҫӗ куна!
«Ах, зачем ты мне, волк, эти три дня подарил!

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Парать ӑна кашкӑр ҫав виҫӗ куна, ҫимест, куҫ илмесӗр сыхлать ҫеҫ.
Дал ему волк эти три дня, не ест его, а только все стережет.

Мӗншӗн кӑна итлемерӗм эпӗ ҫавӑн чух чӗрен тӗтреллӗ туртӑмне, хӑйӗн хӑвӑрттӑн пулса иртекен вӑрттӑн сисчӗвлӗхӗсем тӗлӗшпе — пӗр иккӗленмесӗрех ӗненетӗп куна эп халӗ! — нихӑҫан та йӑнӑшмасть-ҫке вӑл.
Зачем я не послушался тогда смутного влечения сердца, которое — я теперь, безусловно, верю в это! — никогда не ошибается в своих быстрых тайных предчувствиях?

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Пач та кӗтменччӗ эпӗ куна, ман сӑмахсем Олеҫҫӑна ним те тӗлӗнтермерӗҫ темелле.
Совсем неожиданно для меня, Олесю почти не удивили мои слова.

— Куна вӑл ман пирки ҫапла-и?
— Это она про меня так?

Тӑкӑрлӑк вӗҫӗнче темӗнле якалса кайнӑ, кивӗ пальтоллӑ вӑтам ҫулхи ҫын курӑнса кайрӗ, вӑл хул хушшине пысӑк хут пакет хӗстернӗ, аллине пысӑк туя тытнӑ, уяр та шӑрӑх куна пӑхмасӑрах калуш тӑхӑннӑ.
В конце его показался какой-то одетый в поношенное пальто человек средних лет, с большим бумажным пакетом под мышкой, с толстой палкой и в резиновых калошах, несмотря на сухой и жаркий день.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл яра куна Ольга инкӗшӗпе ларса ирттерчӗ; Ольга инкӗшӗ питӗ ӑслӑ, йӗркеллӗ хӗрарӑм, яланах лайӑх тумланать, яланах ҫӗнӗ пурҫӑн платьйӑпа ҫӳрет, платьи ҫав тери капӑр, чӗнтӗр ҫухавиллӗ; платьи ӑна питӗ юравлӑ; чепецне пӗлсе ҫӗленӗ; унӑн пӗркеленме ӗлкӗреймен аллӑ ҫулхи сӑнне лентӑсем илӗртӳллӗн илемлетеҫҫӗ.
Он провел его с теткой Ольги, женщиной очень умной, приличной, одетой всегда прекрасно, всегда в новом шелковом платье, которое сидит на ней отлично, всегда в таких изящных кружевных воротничках; чепец тоже со вкусом сделан, и ленты прибраны кокетливо к ее почти пятидесятилетнему, но еще свежему лицу.

Пӗр илемлӗ ирхине унӑн япалисене пӗтӗмпех Тарантьев хӑйӗн кумӑшӗ патне, Выборг Енчи тӑкӑрлӑка тиесе кайрӗ, Обломов вара тахҫантанпах пурӑнса курман пек виҫӗ куна яхӑн вырӑнсӑр, дивансӑр ирттерчӗ, Ольга инкӗшӗ патӗнче апатланчӗ.
В одно прекрасное утро Тарантьев перевез весь его дом к своей куме, в переулок, на Выборгскую сторону, и Обломов дня три провел, как давно не проводил: без постели, без дивана, обедал у Ольгиной тетки.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics