Шырав

Шырав ĕçĕ:

тӳрӗ the word is in our database.

тӳрӗ (тĕпĕ: тӳрӗ) more information about the word form can be found here.

— Унгарири пӗтӗм тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынсем, — тет Ференц, — сирӗн ҫара кӗтеҫҫӗ.
— Все честные люди в Унгарии, — говорил Ференц, — ждут вашу армию.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем тӳрӗ ҫулпа каймаҫҫӗ, мӗншӗн тесен ура айӗнче унта та кунта пралуксем тӑсӑлса выртнине асӑрхаҫҫӗ, сывлӑша ҫӗкленес мар тесен, вӗсен ҫав пралуксене тӗкӗнмесӗр, вӗсем урлӑ каҫса каяс пулать.
Они не идут напрямик, потому что под ногами то и дело замечают ниточки проводов, которые надо переступить, не зацепившись, чтоб не взлететь на воздух.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Шура атака вӑхӑтӗнче тем пулсан та чупмалла — фильмсенчи пек, геометриллӗ тӳрӗ линипе чупмалла, — тесе шутланӑччӗ ӗлӗк, кунта вара боецсем васкамасӑр, пӗр пӗшкӗнмесӗр пыраҫҫӗ тата, уя землемерсем виҫнӗ евӗр, сапаланарах унталла-кунталла утаҫҫӗ.
Шура раньше думала, что при атаке нужно обязательно бежать, бежать по геометрической прямой, как в фильмах, а тут бойцы шли не торопясь, в полный рост, двигались и прямо, и наискосок, расходясь лучами, будто обмеривали все поле, как землемеры.

Вӗсем, пӗр тапхӑр чупса, лап йӑванмаҫҫӗ, утсах пыраҫҫӗ, утасса та ытти атакӑсенчи пек тӳрӗ тӗллесе утмаҫҫӗ, уй тӑрӑх тӗрлӗ еннелле, урлӑ-пирлӗ пыраҫҫӗ, темиҫе ҫын пӗр вырӑна пухӑнать те, тем ҫинчен канашланӑ пек, пӗр вӑхӑт вырӑнтан тапранмасӑр тӑрать.
Они именно шли, а не бежали короткими перебежками, причем передвигались не прямо вперед, как обычно в атаках, а пересекали поле в разных направлениях, наискось и в стороны и даже, сойдясь по нескольку человек, некоторое время стояли на месте, как будто о чем-то советовались.

Пуҫне вӑл тӳрӗ тытать, ҫуха айӗнчен карланкӑн кӑмӑрчаклӑ мӑкӑлӗ тӑвӑррӑн тухса тӑрать.
Голову он держал прямо, хрящеватый кадык туго выпирал из-под воротника, на щеках играл смуглый румянец.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Брянский вӗренекенӗсем пулнӑ боецсем Иван Антоновича ҫакнашкал ытла та тӳрӗ кӑмӑллӑ пулнӑшӑн тивӗҫлипе хисеплеҫҫӗ.
И бойцы, воспитанники Брянского, отдавали должное Ивану Антоновичу за эту его благородную объективность.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ан тив, унӑн ҫивӗтӗсем шуралса канччӑрах, анчах куҫӗсем таса пулччӑр, тӳрӗ кӑмӑла палӑртчӑр…
Пусть бы побелели ее косы, но остались бы глаза ясными и правдивыми.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫак тӗлпулу минучӗ ҫитиччен пурӑнас тесе, ниҫта такӑнмасӑр, илӗртӳсене парӑнмасӑр, ун куҫӗ умне пӗртте вараланман тӳрӗ ҫын пулса курӑнас тесе, икӗ е виҫӗ хут ытларах та хуйхӑ тӳссе ирттерме юранӑ.
Стоило вынести вдвое и втрое больше горя, чтоб только дожить до этой минуты их встречи, дожить, нигде не споткнувшись, отталкивая соблазны, дойти до него незапятнанной, верной.

Эсӗ, Роман, Альпа тӑвӗсем урлӑ ҫунакан вучах урлӑ каҫнӑ пек каҫса кайрӑн, эсӗ ҫапӑҫусенче пиҫӗхнӗ чӑн-чӑн салтак пулса тӑтӑн, тӑшмана хирӗҫ тӳрӗ кӑмӑлпа ҫапӑҫатӑн!
Провело тебя, Роман, через Альпы, как через горнило, стал ты закаленным, настоящим солдатом, что бьется с врагом, не лукавя!

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах, тӗлӗнмелле, ҫав усал ҫынсем манӑҫа юлчӗҫ, лайӑххисем кӑна аса килеҫҫӗ, тата пирӗн пӗтӗм ҫӗршыв ҫурҫӗртен пуҫласа Памире ҫитиччен ҫав лайӑх, тӳрӗ кӑмӑллӑ, ӗҫчен ҫынсенчен тӑракан пӗрлӗхлӗ илемлӗ лагерь пек туйӑнать…
Но — странно — сейчас эти последние забылись, вспоминаются только хорошие люди, и вся наша страна от севера и до Памира представляется прекрасным единым лагерем только хороших, честных, трудящихся людей…

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— …Унӑн тӳрӗ кӑмӑл илемӗпе ҫутӑлса тӑракан сӑнарӗ яланах пирӗн чӗрере юлӗ.
— …Его образ, озаренный красотой верности, останется навсегда в наших сердцах.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсемпе, ҫак тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынсемпе, тӑван ҫӗршыва парӑннӑскерсемпе, вӑл ҫӗршер километр утса тухнӑ, татах ҫӗршер километр утса тухма ӗмӗтленет.
С ними, с этими людьми, честными и преданными, он уже прошел сотни километров и мечтал пройти еще сотни.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Малашне те тӳрӗ воинсем пулӑр, ан иккӗленӗр, сирӗн кӑкӑрсем ҫинче «Паттӑрлӑх», «Мухтав» медальсем йӑлтӑртатма тытӑнӗҫ.
Будете и дальше честными воинами, не сомневайтесь, засияют у вас на груди и «Отвага» и «Слава».

XIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Кам ҫав телее, ҫав… тӳрӗ кӑмӑл илемне тутанайман, ҫавӑ чӑн-чӑн пурнӑҫпа пурӑнса курман.
И кто не изведал этого счастья, этой… красоты верности, тот не жил по-настоящему.

XIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Акӑ мӗншӗн эпӗ: чи чаплӑ илем — вӑл тӳрӗ кӑмӑл, ӗненӳ илемӗ, тетӗп.
Вот почему я и говорю, что наивысшая красота — это красота верности.

— Каллех тӳрӗ кӑмӑл илемӗ, — хутшӑнчӗ калаҫӑва Сагайда, котелок умне ларса.
— Опять красота верности, — вмешался Сагайда, подсаживаясь к котелку.

— …Ман шутпа, чи чаплӑ илем — вӑл тӳрӗ кӑмӑллӑ пулни, — вӗсем патне ҫитнӗ май илтрӗ Сагайда Брянскин темиҫе сассине.
— …И самая высшая, по-моему, красота, это красота верности, — услышал, подходя, Сагайда воркующий, бархатный голос Брянского.

Эпӗ хамӑн кашни тӳрӗ кӑмӑллӑ боецах асра тытса тӑратӑп.
У меня каждый честный боец свое получит.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Чи лайӑх воинсем — ӗнерхи стахановецсем, шахтерсем, слесарьсем, колхозниксем, пӗтӗмӗшпе илсен, тӳрӗ кӑмӑллӑ ӗҫпе пурӑннӑ ҫынсем.
Лучшие воины — это вчерашние стахановцы, шахтеры, слесари, колхозники, вообще люди честных трудовых профессий.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Вӗсем тӳрӗ кӑмӑлпа ӗҫлеҫҫӗ, ку вара — заводри, е урӑхларах каласан, тылри пекех питӗ кирлӗ япала.
— Я видел, что они добросовестно относятся к работе, а это на фронте так же необходимо, как и на заводе в тылу.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics