Corpus of the Chuvash language

Михӗсене тырӑ чышса тултарнӑ пекех, урамсенче тӑп-туллиех халӑх кӗпӗрленсе тӑнӑ.

Улицы были набиты народом, как мешки зерном.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Анчах чылайӑшӗ хӑйсем хӗрсе кайнӑ вут-хӗм ӑшшипе салтаксене ӑшӑтса яма хӑтланнӑ, казарма пит хытӑ хӗссе лартнӑ салтак чӗрисене тата казеннӑй словестноҫа вӗренсе тем те пӗр ҫӳп-ҫаппа тултарнӑ пуҫӗсене темле майпа хускатма хӑтланнӑ.

Но большинство пыталось разогреть их огнём своего возбуждения, пошевелить что-то в крепко сжатых казармою сердцах, в головах, засоренных хламом казённой выучки.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

— Ҫынсем нумай-нумай хуласем, ҫуртсем туса тултарнӑ, пухӑннӑ та ҫавӑнта пӗр купана, ҫӗре варалаҫҫӗ, пӗрне-пӗри хӗссе, пӑчӑхса пурӑнаҫҫӗ…

— Настроили люди городов, домов, собрались там в кучи, пакостят землю, задыхаются, теснят друг друга…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Инҫетрен бухтӑри ӗҫ шавӗ илтӗнет, анчах бухтӑна эпир курмастпӑр: пиртен сылтӑмра тинӗс хӗррине пысӑк та йывӑр шурӑ ҫуртсем купаласа тултарнӑ хула ларать, сулахайра — тинӗс, пирен ҫире те — вӑлах; вӑл темле тӗлӗнмелле те ҫепӗҫ, куҫпа чуна ачашлакан, тӗрлӗ тӗссемпе илемленнӗ пирки ниепле курса-пӗлсе ӑнланмалла мар сӑрсем ҫепӗҫҫӗн пӗрлешсе юмахри сӑнсем пулса тӑнӑ ҫӗрелле инҫете-инҫете тӑсӑлса каять…

Издали долетал глухой шум работ на бухте, но ее мы не видели, справа от нас лежал на берегу город тяжелыми глыбами белых домов, слева — море, пред нами — оно же, уходившее в неизмеримую даль, где в мягких полутонах смешались в фантастическое марево какие-то дивные и нежные, невиданные краски, ласкающие глаз и душу неуловимой красотой своих оттенков…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Ҫухине йӳле янӑ, шурӑ ҫамки ҫинче пӑнчӑ-пӑнчӑ вӗтӗ тар йӑлтӑртатать, сӑра тултарнӑ стакан тытнӑ алли чӗтрет.

Ворот рубахи был расстегнут, на белом лбу блестели мелкие капельки пота, и рука со стаканом пива, тряслась.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Мӗншӗн эсӗ ӗҫсе тултарнӑ?

— Зачем ты напилась?

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Коновалов чуста тултарнӑ лар ҫинче тӗлӗрсе тӑсӑлса выртатчӗ, анчах эпӗ ун хӑлхи патӗнчех страницӑсене уҫса хупнӑ сасса илтсен, куҫне уҫрӗ.

Коновалов дремал, растянувшись на ларе с тестом, но шелест перевертываемых мною над его ухом страниц заставил его открыть глаза.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӑл, пӗр аллипе чей тултарнӑ стакан тытса, тепринпе сухалне ерипен шӑлкаласа, ҫӑнӑх миххи ҫинче ларать.

Он сидел на мешках с мукой, держа в одной руке стакан чаю, а другой медленно поглаживая бороду.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӑл чулӑн тинӗс енчи аякки ҫине хумсем шыв курӑкӗпе тинӗс лӑймакине каркаласа тултарнӑ; ҫак курӑксемпе витӗннӗ чул тинӗсе тусенчен уйӑрса тӑракан ансӑр хӑйӑр ярӑмӗ ҫумне кӑкарса хунӑ пек туйӑнать.

На тот бок его, который обращен к морю, волны набросали тины, водорослей, и обвешанный ими камень кажется привязанным к узкой песчаной полоске, отделяющей море от гор.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Йӑм-хура та пурҫӑн ҫӳҫӗсем сапаланчӑк, ӑшӑ та ҫӑп-ҫӑмӑл ҫил вӗсемпе вылять те, ҫӳҫ-пуҫа эрешлеме ҫакса тултарнӑ тенкӗсем чӑнкӑртатаҫҫӗ.

Их волосы, шелковые и черные, были распущены, ветер, теплый и легкий, играя ими, звякал монетами, вплетенными в них.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Глеб Глебыч ҫӳлӗк ҫинчен мятнӑй лепёшка тултарнӑ банкӑна кармашса илет те, ҫур банкине Плаки тутӑрӗ ҫине ярса парать.

Глеб Глебыч достает с полки банку с мятными лепешками и полбанки высыпает в платок Пелагее.

Ялти эмелҫӗсем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 71–80 стр.

— Саншӑн ку спирт мар! — тесе кӑшкӑрса калать ӑна Глеб Глебыч, ӑна нашатыр спирчӗ тултарнӑ пӗчӗк кӗленче тыттарса.

— Это тебе спирт! — кричит Глеб Глебыч, подавая ему склянку с нашатырным спиртом.

Ялти эмелҫӗсем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 71–80 стр.

Ку кимме юман хӑмасем тиенӗ паруслӑ баркӑсем, пальмӑпа, сандалпа тата хулӑн кипарис кӗрешӗсемпе тултарнӑ тӗрӗк фелюгисем кӗпӗрленсе тӑнӑ ҫӗрте, пӗр баркӑран кӑкарса хунӑ пулнӑ.

Лодкой, привязанной к корме одной из целой флотилии парусных барок, нагруженных дубовой клепкой, и больших турецких фелюг, занятых пальмой, сандалом и толстыми кряжами кипариса.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Вӑл кӑмрӑк тултарнӑ карҫинкка купийӗсен сулхӑнне вырӑнаҫса ларнӑ босяк — грузчиксен пӗр ушкӑнӗ тӗлне ҫитсен, ӑна хирӗҫ тӑмсай сӑн-сӑпатлӑ, пӑчӑр-пӑчӑр хӗрлӗ питлӗ, нумай пулмасть хӗненӗрен пулас, чӗркеленсе пӗтнӗ мӑйлӑ, тӑлпан лутра ҫын сиксе тӑчӗ.

Когда он поравнялся с одной из групп босяков-грузчиков, расположившихся в тени под грудой корзин с углем, ему навстречу встал коренастый малый с глупым, в багровых пятнах, лицом и поцарапанной шеей, должно быть, недавно избитый.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Акӑ! — Федя, аран-аран сывлӑш ҫавӑрса, председателе нӑрӑсем тупса тултарнӑ банка тыттарчӗ.

Вот! — С трудом переводя дыхание, Федя протянул председательнице полную банку жучков.

35-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вутӑ илсе килчӗҫ, шыв тултрӗҫ, вут хутса ячӗҫ, унтан пӗр-пӗрин хушшинче, ҫӗрулмине хӑҫан пӗҫерме лартассипе лартас марри ҫинчен пӑшӑлтатса тавлашса илчӗҫ, унтан темскер йӑвантарса ячӗҫ, шыв тултарнӑ чугун пулас, мӗншӗн тесен кӑмакари вут пуленккисем чӑшӑлтатма пуҫларӗҫ.

Принесли дров, воды, затопили печь, потом яростным шепотом заспорили, рано или не рано ставить на огонь картошку, и наконец что-то опрокинули — как видно, чугунок с водой, потому что дрова в печи сердито зашипели.

34-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫыран хӗрринчи ҫӳҫесем кӑчкӑсем, ачаш ҫулҫӑсем кӑларса мамӑкланчӗҫ, йывӑҫсем хӑйсем ҫине витӗр курӑнакан ярапасем ҫакса тултарнӑ тейӗн ҫав.

Ивы и вербы у речки оперились нежными листьями, точно деревья завесились прозрачной кисеей.

11-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катерина, Тимка Колечкин письмоносец ҫырусем, хаҫатсем тултарнӑ сумкине ҫӗклесе урам варрипе иртнине курсанах, ӑна пӳрте сӗтӗрсе кӗртет, сумкине салтса илсе килне япаласене хӑй куҫӗ умӗнче ҫӗнӗрен пӑхма хушать.

Когда письмоносец Тимка Колечкин появлялся на деревенской улице с полной сумкой писем и газет, Катерина выбегала ему навстречу, затаскивала в избу и заставляла на глазах у нее перебирать всю почту.

10-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл сумкинчен пӗрчӗ тултарнӑ пӗчӗк пакетсем туртса кӑларчӗ.

— Она достала из сумки несколько пакетиков с семенами.

8-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Захар тӑпра тултарнӑ ещӗксем ҫине пӗшкӗнсе, ҫимӗҫсене шыв сапса ҫӳрет.

Захар, склонившись над ящиками с землей, поливал из лейки рассаду.

8-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951