Шырав

Шырав ĕçĕ:

яланхи the word is in our database.

яланхи (тĕпĕ: яланхи) more information about the word form can be found here.

Ольга асӑрхаттарни, канаш пани, ырлани е ырламанни Штольцшӑн яланхи тӗрӗслев пулса тӑчӗ: Ольга та ун пекех ӑнланнине, унран япӑхах мар тавҫӑрнине, шухӑшланине сисрӗ Штольц…
Ее замечание, совет, одобрение или неодобрение стали для него неизбежною поверкою: он увидел, что она понимает точно так же, как он, соображает, рассуждает не хуже его…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга уйрӑлса кайма та пултарӗччӗ, тейӗпӗр, анчах ӑна чун-чӗри Штольцран уйрӑлса кайма парас ҫук: малтан вӑл Штольца тус вырӑнне ҫеҫ хуратчӗ, Штольц уншӑн, яланхи пекех, е выляса та кулса, ҫивӗч ӑслӑ калаҫакан ҫынччӗ е иккӗшин пурнӑҫӗнче мӗн пулса иртнине, иккӗшин кӑмӑлне мӗн туртнине тӗрӗс те тӗплӗн сӑнаса пыракан ҫынччӗ.
Положим, это было бы физически и возможно, но ей морально невозможен отъезд: сначала она пользовалась только прежними правами дружбы и находила в Штольце, как и давно, то игривого, остроумного, насмешливого собеседника, то верного и глубокого наблюдателя явлений жизни — всего, что случалось с ними или проносилось мимо их, что их занимало.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захарпа Анисья вӑл яланхи пекех килте апатланмасть пулӗ тесе, мӗн пӗҫермеллине те унран ыйтса пӗлмерӗҫ.
Захар и Анисья думали, что он, по обыкновению, не будет обедать дома, и не спрашивали его, что готовить.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Кофе яланхи пекех чаплӑ, хӑйми ҫӑра, булкисем кӑпӑшка та кӗрпеклӗ.
Кофе все такой же славный, сливки густые, булки сдобные, рассыпчатые.

Пӗррехинче, ҫӗртме уйӑхӗн варринче, каҫкӳлӗм, эпӗ Олеҫҫӑна яланхи йӑлапа вӑрманти тӑвӑр сукмакӑн кукӑрӗнче, ҫеҫке ҫурнӑ катӑркас тӑмӗсем хушшинче кӗтеттӗм.
Однажды в середине июня, под вечер, я, по обыкновению, ожидал Олесю на повороте узкой лесной тропинки между кустами цветущего боярышника.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Захар, яланхи пекех чӑртмаххӑн утса, патнусне чӗтрентерсе, сӗтел ҫине кофе стаканӗ пырса лартрӗ, крентӗлсем хучӗ.
Захар, по обыкновению, колебля подносом, неловко подходил к столу с кофе и кренделями.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗррехинче тата, чашӑксемпе стакансем лартнӑ патнуса йӑтса пынӑ чух, вӑл икӗ стакан ҫӗмӗрсе пӑрахрӗ те, яланхи пекех, ятлаҫма пуҫларӗ, патнусӗ-мӗнӗпех урайне пӑрахасшӑн пулчӗ, вара Анисья патнуса Захар аллинчен илчӗ, ун ҫине урӑх стакансем, сахӑр хумалли, ҫӑкӑр ним хускалмалла мар вырнаҫтарса лартрӗ, вара патнуса хӑрах алӑпа йӑтса, тепӗр аллипе мӗнле ҫирӗп тытса пымаллине кӑтартрӗ те икӗ хутчен пӳлӗм тӑрӑх патнуса сылтӑм еннелле те, сулахай еннелле те сулкаласа утрӗ — пӗр кашӑк та вырӑнтан хускалмарӗ.
Но когда однажды он понес поднос с чашками и стаканами, разбил два стакана и начал, по обыкновению, ругаться и хотел бросить на пол и весь поднос, она взяла поднос у него из рук, поставила другие стаканы, еще сахарницу, хлеб и так уставила все, что ни одна чашка не шевельнулась, и потом показала ему, как взять поднос одной рукой, как плотно придержать другой, потом два раза прошла по комнате, вертя подносом направо и налево, и ни одна ложечка не пошевелилась на нем,

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗррехинче тата Захар, яланхи пекех, «улпут мана таракансемшӗн кӑлӑхах ятлать, эп шутласа кӑларнӑ-им вӗсене», тесе ӳпкелешет, вара Анисья, ним шарламасӑр, ҫӳлӗк ҫинчи хура ҫӑкӑр татӑкӗсемпе тахҫантанпах, выртакан ҫӑкӑр тӗпренчӗкӗсене пуҫтарать, шкапсене, савӑт-сапана шӑлса,… ҫуса тасатать те — таракансем пӗтӗмпе тенӗ пекех пӗтеҫҫӗ.
Когда еще он однажды по обыкновению стал пенять на барина, что тот бранит его понапрасну за тараканов, что «не он выдумал их», Анисья молча выбрала с полки куски и завалявшиеся с незапамятных времен крошки черного хлеба, вымела и вымыла шкафы, посуду — и тараканы почти совсем исчезли.

Обломов пӑхса илчӗ: Ольга пичӗ ӑшӑ кулӑпа ҫуталса тӑрать, ҫак кулӑ е унӑн куҫӗсенче ялкӑшать, е питҫӑмартисене сарӑлать, тути ҫеҫ, яланхи пек, чӑмӑртаннӑ.
Он взглянул: улыбка так и ползает у ней по лицу, то осветит глаза, то разольется по щекам, только губы сжаты, как всегда.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломова йывӑр тата, яланхи пекех, авӑн мар пулчӗ.
Обломову было тяжело и, по обыкновению, неловко.

— Пурте; пӗрмаях ӑмӑртмалла чупни, путсӗр туйӑмсен яланхи вӑййи, уйрӑммӑнах ӗмӗтсӗрлӗх, пӗр-пӗрин ҫулне пӳлни, элек сарни, ҫынна ҫын ҫини, пӗр-пӗрне тӗртсе калани, пуҫ тӳпинчен пуҫласа ура тупанне ҫити пӑхни килӗшмест; мӗн ҫинчен калаҫнине итлетӗн те пуҫ ҫаврӑнса каять, анраса каятӑн.
— Все, вечная беготня взапуски, вечная игра дрянных страстишек, особенно жадности, перебиванья друг у друга дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядыванье с ног до головы; послушаешь, о чем говорят, так голова закружится, одуреешь.

Пурнӑҫ ҫине ансат, тӗрӗсрех каласан, тӳррӗн пӑхасси — унӑн яланхи тӗллевӗ пулса тӑрать, ҫав тӗллев патне хуллен-хуллен ҫывхарса пынӑ чух, унта ҫитме мӗн тери йывӑррине ӑнланса илет те хӑй ӑшӗнче мухтанать, хӑйӗн ҫулӗ ҫинчи кукӑр-макӑр йӗрсене асӑрхама, тӳррӗн ярса пусма май килсен, кашни хутӗнчех хӑйне телейлӗ тесе шутлать.
Простой, то есть прямой, настоящий взгляд на жизнь — вот что было его постоянною задачею, и, добираясь постепенно до ее решения, он понимал всю трудность ее и был внутренне горд и счастлив всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути и сделать прямой шаг.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Яланхи пекех: мӑнтӑрӗпе ниҫта кайса кӗреймест, — терӗ Захар.
— Да как всегда: бесится с жиру, — сказал Захар.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл йӗри-таврана хурлӑхлӑн пӑхать, пурнӑҫри яланхи сиене, инкеке кӑна курать, пӗрмаях леш асамлӑ тӗнче ҫинчен шухӑшлать, — унта усал та, хуйхӑ та ҫук, тӑрӑшса ӗҫлени те кирлӗ мар, унта Милитриса Кирбитьевна пурӑнать, унта ҫав тери лайӑх тӑрантараҫҫӗ, ахалех тумлантараҫҫӗ…
Он печально озирается вокруг и все видит в жизни вред, беду, все мечтает о той волшебной стороне, где нет зла, хлопот, печалей, где живет Милитриса Кирбитьевна, где так хорошо кормят и одевают даром…

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӑлханнӑ хыҫҫӑн вӑл, яланхи пекех, лӑпланма, сӳрӗкленме пуҫларӗ.
Он переходил от волнения к нормальному своему состоянию, спокойствию и апатии.

Захар, чӗннине илтсен, вырӑн ҫинчен яланхи пек тӳплеттерсе сикмерӗ, вӑраххӑн анчӗ те, пур япалана та аллисемпе, аяккисемпе сӗртӗнкелесе, хӑйне ятлама чӗннине хуҫа сассинченех сисекен йытӑ пек, хуллен, каяс килмесӗр, кайрӗ.
Захар, услышав этот зов, не прыгнул по обыкновению с лежанки, стуча ногами, не заворчал; он медленно сполз с печки и пошел, задевая за все и руками и боками, тихо, нехотя, как собака, которая по голосу господина чувствует, что проказа ее открыта и что зовут ее на расправу.

Ӑна пӗр-пӗр япала тасатса е ҫуса пама, е илсе килме, кайса хума хушсан, вӑл, хӑйӗн яланхи йӑлипе, мӑкӑртатса туса парать; анчах ӑна кам та пулин ҫав ӗҫсене кайран та яланах ӑна тутарса тӑрасшӑн хӑтлансан, нихҫан та итлеттерме ҫук.
Если ему велят вычистить, вымыть какую-нибудь вещь или отнести то, принести это, он, по обыкновению, с ворчаньем исполнял приказание; но если б кто захотел, чтоб он потом делал то же самое постоянно сам, то этого уже достигнуть было невозможно.

Ҫур сехете яхӑн вӑл ҫак шутпа асапланса выртрӗ, анчах кайран ҫапла шут тытрӗ: кӑна йӑлтах чей ӗҫнӗ хыҫҫӑн та тума пулать, чейне, яланхи пекех, вырӑн ҫинчех ӗҫме юрать, тата выртса шухӑшлама та ним те чӑрмантармасть.
С полчаса он все лежал, мучась этим намерением, но потом рассудил, что успеет еще сделать это и после чаю, а чай можно пить, по обыкновению, в постели, тем более что ничто не мешает думать и лежа.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Олеся мана, яланхи евӗрех, ӑшшӑн сывлӑх сунчӗ, анчах калаҫу пирӗн пурпӗр сыпӑнсах каймарӗ.
Олеся поздоровалась со мной, как и всегда, ласково, но разговор у нас не вязался.

VII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Пӗррехинче эпӗ, яланхи пекех каҫкӳлӗм, чӑх ури ҫинчи ҫурта пырса ҫитсен, ман куҫа ҫийӗнчех унта пурӑнакансен кӑмӑлӗ пӑсӑкки курӑнса кайрӗ.
Однажды, когда я, по обыкновению, пришел перед вечером в избушку на курьих ножках, мне сразу бросилось в глаза удрученное настроение духа ее обитательниц.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics