Corpus of the Chuvash language

Таня ирсерен пирӗн патӑмӑра кӗлентӗршӗн пыратчӗ, вӑл — яланхи пекех хаваслӑ, кӑмӑллӑ та ҫепӗҫчӗ пирӗнпе.

Таня каждое утро приходила к нам за «кренделечками» и, как всегда, была веселая, милая, ласковая с нами.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Эпӗ ӗҫлесе пӗтертӗм те ҫывӑрма выртрӑм, ирхине, вӑрансан, яланхи пекех, Коновалов выртакан ҫӗре пӑхрӑм, анчах вӑл ҫукчӗ-ха.

Я отработался и лег спать, а когда поутру, проснувшись, по привычке взглянул на место, где спал Коновалов, его еще не было.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Тата мӗн?! — терӗ салтак салхуллӑн, чуста хунӑ лар ҫинче выртаканскер; хӑй яланхи пекех ҫурма-ӳсӗр.

— Чего еще?! — мрачно сказал солдат, лежавший на ларе с тестом и, по обыкновению, полупьяный.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Камерӑран тухсан, вӑл пухӑнса тӑракан мужиксем темӗскер ҫинчен калаҫнине курать те хӑйӗн яланхи йӑлине пӑрахаймасть: аллисене пӗҫӗ тӑрӑх ласт тӑсса, урмӑшнӑ хаяр сассипе кӑшкӑрать:

Но выйдя из камеры и увидев мужиков, которые толпятся и говорят о чем-то, он по привычке, с которой уже совладать не может, вытягивает руки по швам и кричит хриплым, сердитым голосом:

Унтер Пришибеев // Иван Юркин. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 81–88 стр.

Ӗнер каҫхине вӑл киле яланхи пекех ӳсӗр тавӑрӑнсан, хӑйӗн кивӗ йӑлипе ятлаҫма, чышкисемпе сулкалама тытӑнсан, карчӑкӗ ун ҫине, хӑйӗн чарусӑр упӑшки ҫине, халиччен нихӑҫан та пӑхман пек пӑхса илнӗ.

Когда вчера вечером воротился он домой, по обыкновению пьяненьким, и по застарелой привычке начал браниться и махать кулаками, старуха взглянула на своего буяна так, как раньше никогда не глядела.

Хуйхӑ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 46–55 стр.

Хӗрлӗ те кӳпшекрех пичӗ ун, яланхи пекех, анчах ыйӑхран вӑраннӑ чухнехи евӗр, ним ҫинчен шухӑшланине те палӑртмасть, лутӑрканса пӗтнӗ, тейӗн ӑна.

Красное, мясистое лицо его по обыкновению было апатично и дрябло, точно спросонок.

Арманта // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 34–45 стр.

Сӗтшӗн, икӗ четвертьшӗн, четвертак, ҫӑмарти, яланхи пекех ӗнтӗ вӑл, теҫетки вӑтӑр пус, ҫӑвӗ полтинник…

Молоко четвертак за пару, яйца, как обыкновенно, три гривенника за десяток, масло полтинник…

Кулак йӑви // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 27–33 стр.

Вӑл аллипе пилоткине лӳчӗркерӗ, хӗрлӗ ҫӑлтӑрӗ ҫине вӗрсе илчӗ, хӑйӗн яланхи йӑлипе ӑна ҫанӑ вӗҫӗпе сӑтӑркалама та тытӑнчӗ.

Он помял в руках пилотку, подышал на красную звездочку и по привычке начал протирать ее рукавом гимнастерки.

38-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Яланхи пек ятласа тӑкмарӗ вӑл ӑна, кулмарӗ те.

Он не фыркнул на нее, как обычно, не засмеялся.

31-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Килте Катерина Санькӑна хӑй вырӑнӗ ҫине вырттарчӗ, ҫӑка чечекӗ вӗретсе ӗҫтерчӗ, витӗнкӗҫпе витрӗ, унтан яланхи йӑлипе пӳртне-ҫуртне тирпейлеме тытӑнчӗ.

Дома Катерина уложила Саньку в свою постель, напоила липовым цветом, закутала в одеяло и по привычке принялась прибирать избу.

30-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Лиска, яланхи пекех, ытти лашасемпе хутшӑнмасӑр, айккинче ҫӳрет, хушӑран-хушӑран вӑл, халь-халь систермесӗр вӗҫсе ӳкес пек тырӑ пуссинелле пӑха-пӑха илет.

Лиска, по обыкновению, ходила в стороне от других лошадей и косила глазом в поле, прикидывая, как бы незаметно улизнуть поближе к хлебам.

27-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Учителӗн хулпуҫҫи чылай сарӑлнӑ пек, ҫӳлӗшӗ те ӳснӗ пек туйӑнать, унӑн ҫара мӑйӑхӗ ӑна ватӑ сӑн, кӑшт хаяртарах сӑн кӗртет, анчах ҫутӑ куҫӗсем, яланхи пекех, лӑпкӑн та тасан ялкӑшаҫҫӗ.

Учитель стал как бы шире в плечах, выше ростом; густые усы делали его лицо старше и строже, но светлые глаза, как и прежде, светились спокойным, ясным светом.

23-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ирхине Санька, яланхи пекех, амӑшӗпе пӗрлех вӑранчӗ, тумланма пуҫларӗ.

Утром Санька, как обычно, проснулся вместе с матерью и поспешно начал одеваться.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хӑйӗн яланхи йӑлипе курӑксен пурнӑҫне сӑнаса пынисене, хӑҫан акнине, шӑтса тухнине, чечеке хӑҫан ларнине ҫырса пырать.

По старой привычке, привитой еще Андреем Иванычем, она записывала в нее свои наблюдения над жизнью растений: время сева, появление ростков, начало цветения.

17-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах никам та яланхи пек алӑк патнелле ыткӑнмарӗ.

Но никто, как обычно, не бросился к двери.

15-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Гимнастеркине яланхи йӑлипе минтер айне хучӗ.

Гимнастерку по привычке сунул под подушку.

14-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑрҫӑлла вылянӑ чух вара яланхи пекех «йывӑр туртакан лаша» ролӗнче пулать, шалтӑртатакан урапапа минометӑн тутӑхнӑ трубине турттарса ҫӳрет.

А когда играли в войну, он обычно выполнял роль «конной тяги», перевозя на дребезжащей тележке ржавую трубу от миномета.

9-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Надежда Петровна вара сӗтелӗ патне пырса, яланхи пекех кӑшт хупӑрах сассипе, Санькӑна хӑйӗн вырӑнне кайса ларма хушрӗ.

— И, вернувшись к своему столу, обычным глуховатым голосом Надежда Петровна предложила Саньке вновь сесть на заднюю парту.

5-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл тем те пӗр курса ҫӳренисем яланхи пек мар, тӑшманпа кашни курнӑҫмассерен Егор хӑйӗн тӗлӗнмелле вӑйӗпе паттӑрлӑхне кӑтартнӑ.

Похождения эти всегда были необыкновенны, при всех встречах с врагом Егор проявлял силу и храбрость удивительные.

3-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пӗрре ирхине, яланхи пекех, Агафья Матвеевна ун патне кофе илсе кӗчӗ те — Обломов вилсе выртнине курчӗ; вӑл ҫывӑрса кайнӑ пекех лӑпкӑн выртать, пуҫӗ кӑна минтер ҫинчен кӑштах айккинелле шуса аннӑ, тата аллине чӗри ҫумне пӑчӑртаса тытнӑ: унта юн пухӑнса чарӑннӑ пулас.

Однажды утром Агафья Матвеевна принесла было ему, по обыкновению, кофе и — застала его так же кротко покоящимся на одре смерти, как на ложе сна, только голова немного сдвинулась с подушки да рука судорожно прижата была к сердцу, где, по-видимому, сосредоточилась и остановилась кровь.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956