Шырав

Шырав ĕçĕ:

тӗксӗм the word is in our database.

тӗксӗм (тĕпĕ: тӗксӗм) more information about the word form can be found here.

Чӑтлӑх чӑрӑшлӑхра, ҫӑра туратсем айӗнче, нӳхрепри пекех тӗксӗм, сулхӑн, кунта пурне те — пӗлтӗрхи татӑлса аннӑ, кӑвакарнӑ чӑрӑш тӑррисене те, вӗт туратсене те, мӑка та, сывлӑша хӑйне те хӑмӑр сӑрпа сӑрланӑ пекех туйӑнать.
В частом ельнике, под густым шатром веток, было сумеречно, прохладно, как в погребе, и все казалось окрашенным в коричневый цвет — и прелая прошлогодняя хвоя, и мелкие сучья, и мох, и даже самый воздух.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пӳрт тӑррисенче пӗчӗк-пӗчӗк юр утравӗсем ирӗлсе пӗтеҫҫӗ, хӑвӑрт-хӑвӑрт тумлакан юр шывӗ пӳрт тавра тӗксӗм те тарӑн йӗр, ҫип ҫапнӑ пек тӳп-тӳрӗ йӗр хывать.
Последние островки снега дотаивали на крышах, и частая капель продолбила в снегу около изб глубокие, темные, точно отбитые по линейке, канавки.

4-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унӑн пӗтӗм питне, ҫамкинчен пуҫласа янах патне ҫитичченех, тӗксӗм хӗрлӗ сӑн ҫапнӑ.
Все лицо его как будто прожжено было багровой печатью от лба до подбородка.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Акӑ вӑл, тӗксӗм платьйӑпа, мӑйне хура ҫӑм тутӑр ҫыхнӑскер, пӳлӗмрен кухньӑна мӗлке пек ҫӳрет, ӗлӗкхилле шкапсене уҫса хупать, ҫӗлет, чӗнтӗрсем якатать, анчах пурне те хуллен тӑвать, ирӗксӗррӗн, шӑппӑн калаҫать, малтанхи пек йӗри-тавра вичкӗн куҫпа пӑхмасть, унӑн куҫӗнче темле вӑрттӑн шухӑш пурри палӑрать.
Вон она, в темном платье, в черном шерстяном платке на шее, ходит из комнаты в кухню, как тень, по-прежнему отворяет и затворяет шкафы, шьет, гладит кружева, но тихо, без энергии, говорит будто нехотя, тихим голосом, и не по-прежнему смотрит вокруг беспечно перебегающими с предмета на предмет глазами, а с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тӳпере ҫӗнӗ уйӑхӑн шӑлланнӑ ҫӳп-ҫӳхе кӗмӗл ҫурли ҫакӑнса тӑратчӗ ӗнтӗ, ун тӗксӗм ҫутинче вара эпӗ Олеся куҫӗсем юхса тухайман шултра куҫҫульпе тӑп-туллиех тулса ларнине куртӑм.
На небе уже стоял тонкий серебряный зазубренный серп молодого месяца, и при его бледном свете я увидел, что глаза Олеси полны крупных невылившихся слез.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Йывӑҫсемпе тӗмӗсем пӗр тӗксӗм купана пӗрлешрӗҫ: икӗ утӑмран та нимӗн курӑнмасть: ҫӗлен пек авкаланса выртакан хӑйӑрлӑ сукмаксем ҫеҫ шупка шуррӑн курӑнаҫҫӗ.
Деревья и кусты смешались в мрачную массу; в двух шагах ничего не было видно; только беловатой полосой змеились песчаные дорожки.

Ольга та ҫийӗнчех ӑнланса илеймерӗ ӑна: Обломовӑн тӗксӗм, сӳрӗк сӑнӗ сасартӑк улшӑнса кайрӗ, куҫӗсем йӑлкӑшма тытӑнчӗҫ; питне хӗрлӗ сӑн ҫапрӗ; унӑн шухӑшӗсем хускалчӗҫ, куҫӗсенче туртӑмпа ирӗк вӑйӗ ялкӑшма пуҫларӗ.
И она, в свою очередь, не узнала Обломова: туманное, сонное лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись; заиграли краски на щеках, задвигались мысли; в глазах сверкнули желания и воля.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Кирек мӗн ту, ma chere, эпӗ сан вырӑнта пулнӑ пулсан, е шупка саррине, е тӗксӗм хӗрлӗрех кӑваккине илнӗ пулӑттӑм.
— Как хочешь, ma ch`ere, я бы на твоем месте взяла pensee или палевые.

— Эпӗ хуларинчен тасарах, лайӑхрах пек, — терӗ вӑл, — куҫӑмсем манӑн тӗксӗм мар…
— Я как будто получше, посвежее, нежели как был в городе, — сказал он, — глаза у меня не тусклые…

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫак шурӑ сӑн, ҫак куҫсем, авӑрти пек, тӗксӗм; тата куҫӗсемпе пӗрле чунӗ те ҫуталса тӑрать пулас!
— Эта белизна, эти глаза, где, как в пучине, темно и вместе блестит что-то, душа, должно быть!

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Унтан шалпар сюртук е мӗнле те пулин пиншак тӑхӑнатӑп та, арӑма пилӗкӗнчен ыталаса, вӗҫӗ-хӗррисӗр те тӗксӗм аллея тӑрӑх шалалла кӗрсе каятпӑр; хуллен, шухӑша кайса, сӑмахсӑр е илтӗнмеллех шухӑшласа пыратпӑр, ӗмӗтленетпӗр, юн тымарӗ тапнине шутланӑ пек, телей минучӗсене шутлатпӑр; чӗре мӗнле тапнине, чарӑннине итлетпӗр; ҫутҫанталӑк хамӑр хута кӗнине шыратпӑр… вара сисмесӗрех ҫырма хӗррине… уй-хире тухатпӑр…
— Потом, надев просторный сюртук или куртку какую-нибудь, обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную, темную аллею; идти тихо, задумчиво, молча или думать вслух, мечтать, считать минуты счастья, как биение пульса; слушать, как сердце бьется и замирает; искать в природе сочувствия… и незаметно выйти к речке, к полю…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Князьпа княгиня хӑйсен ҫемйипе килеҫҫӗ; князь кӑвак ҫӳҫлӗ старик, пергамент евӗрлӗ сарӑхнӑ питлӗ, тӗксӗм те чармак куҫлӑ, сарлака кукша ҫамкаллӑ, виҫӗ ҫӑлтӑрпа, ылтӑн табакеркӑпа, яхонт тыткӑчлӑ туяпа, бархат атӑпа; княгиня — сӑнӗпе те, пӗвӗпе те чипер хӗрарӑм, унӑн пилӗк ача пулин те, ун патне нихҫан та, никам та, князь хӑй те, ҫывӑхне пыман, ӑна ыталаса чуптуман пек туйӑнать.
Приезжали князь и княгиня с семейством: князь, седой старик, с выцветшим пергаментным лицом, тусклыми навыкате глазами и большим плешивым лбом, с тремя звездами, с золотой табакеркой, с тростью с яхонтовым набалдашником, в бархатных сапогах; княгиня — величественная красотой, ростом и объемом женщина, к которой, кажется, никогда никто не подходил близко, не обнял, не поцеловал ее, даже сам князь, хотя у ней было пятеро детей.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫитменнине Верхлевӑри ҫурт та ҫулталӑк хушшинче ытларах пушӑ, питӗрӗнсе ларать, анчах ашкӑнчӑк ача час-часах унта кӗркелет те вӑрӑм пӳлӗмсемпе галерейӑсене, стена ҫинчи тӗксӗм портретсене курать, вӗсем тӳрккес мар, пысӑк та куштӑрканӑ алӑсемлӗ мар, — ывӑннӑ пек ачашшӑн пӑхакан кӑвак куҫсене, пудрӑпа сапнӑ ҫӳҫсене, ачаша тухнӑ шурӑ питсене, тулли кӑкӑрсене, чӗтресе тӑракан ҫӳхе манжетлӑ, шпагӑн эфесӗсем ҫине мӑнаҫлӑн хунӑ кӑвак юн тымарлӑ ачаш алӑсене курать; ырӑ йӑхран тухнӑ ҫынсен ним усӑсӑр киленсе пурӑннӑ несӗлне, ука та кӗмӗл, бархат та чӗнтӗрле тум тумланнӑскерсене курать.
Да и в самом Верхлёве стоит, хотя большую часть года пустой, запертой дом, но туда частенько забирается шаловливый мальчик, и там видит он длинные залы и галереи, темные портреты на стенах, не с грубой свежестью, не с жесткими большими руками, — видит томные голубые глаза, волосы под пудрой, белые, изнеженные лица, полные груди, нежные с синими жилками руки в трепещущих манжетах, гордо положенные на эфес шпаги; видит ряд благородно-бесполезно в неге протекших поколений, в парче, бархате и кружевах.

Илья Ильич тӗлӗкре тата ашшӗ-амӑшӗ килӗнчи пысӑк та тӗксӗм хӑна пӳлӗмне курать, унта — яланах ҫитӗпе витӗнсе тӑракан авалхи каврӑҫ кресласем пысӑк та майсӑр хытӑ диван, ӑна сарнӑ сенкер бархат тӗссӗрленнӗ, пӑнчӑн-пӑнчӑн вараланса пӗтнӗ; унтах пысӑк сӑран кресла пур.
Снится еще Илье Ильичу большая темная гостиная в родительском доме, с ясеневыми старинными креслами, вечно покрытыми чехлами, с огромным, неуклюжим и жестким диваном, обитым полинялым голубым барканом в пятнах, и одним большим кожаным креслом.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӑйсенчен сакӑрвунӑ ҫухрӑмра «кӗпӗрне», урӑхла каласан, кӗпӗрне хули пуррине вӗсем пӗлеҫҫӗ; анчах хӑшпӗрисем ҫеҫ унта кайкаласа килнӗ; унтан инҫерех, лере, Саратов, Нижний хулисем пуррине пӗлеҫҫӗ, Мускав тата Питӗр пуррине, Питӗр леш енче французсем е нимӗҫсем пурӑннине пӗлеҫҫӗ, лерелле вара вӗсемшӗн, ӗлӗк-авалхи ҫынсенни пек, тӗттӗм тӗнче, аҫтахасем, икӗ пуҫлӑ ҫынсем, улӑпсем пурӑнакан паллӑ мар ҫӗршывсем пур пек туйӑнать; унтан тӗксӗм тӗнче пуҫланать те, юлашкинчен, ҫӗр чӑмӑрне ҫӗклесе тӑракан пулӑ патне ҫитсен, вӗҫленет.
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.

Чӑнах ӗнтӗ, унта тинӗссем, ҫӳлӗ тусем, чул тусемпе тӗпсӗр ҫырмасем, сӗм вӑрмансем те ҫук — пысӑк, тискер, тӗксӗм япаласем пачах нимӗн те ҫук.
Нет, правда, там моря, нет высоких гор, скал и пропастей, ни дремучих лесов — нет ничего грандиозного, дикого и угрюмого.

Сылтӑм аллинчи шӗвӗр пӳрнине темӗнле тӗксӗм куҫлӑ пысӑк ҫӗрӗ тӑхӑннӑ.
На указательном пальце правой руки надет был большой массивный перстень с каким-то темным камнем.

Ҫак Алексеев, Васильев, Андреев, сире мӗнле кирлӗ ҫавӑн пек хушаматлӑ этем, пӗтӗмпех халӑх ушкӑнӗн темле тулли мар, хӑйне евӗрлӗ сӑпачӗ, унӑн хупӑ сасси, унӑн тӗксӗм ҫути пулса тӑрать.
Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев, или как хотите, есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл вӑтӑр икӗ-вӑтӑр виҫӗ ҫулсенче, вӑтам пӳлӗ, кӑмӑллӑ сӑн-питлӗ, тӗксӗм кӑвак куҫлӑ, анчах сӑнӗнче нимӗнле ӗмӗт те, нимӗнле тимлӗ шухӑш та палӑрмасть.
Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица.

Унан шӑрҫисем сарӑлса кайнӑ, ним хускалми хытса пӑхакан куҫӗсенче темле тӗксӗм сехӗрленӳ, чунне ҫавӑрса илнӗ темле асамлӑ вӑйсемпе ҫын ӑстӑнӗнчен те ҫӳлерехри пӗлӳсене ирӗксӗррӗн парӑнни палӑрса, курӑнсах тӑчӗ.
В ее неподвижно остановившихся глазах с расширившимися зрачками отразился какой-то темный ужас, какая-то невольная покорность таинственным силам и сверхъестественным знаниям, осенявшим ее душу.

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics