Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӑмака the word is in our database.

кӑмака (тĕпĕ: кӑмака) more information about the word form can be found here.

Манӑн хӑна ӑшӑ кӑмака ҫумӗнче выртрӗ.
Мой гость лежал у теплой печки,

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Савельич кӑмака ҫине хӗсӗнме шут тытрӗ; кил хуҫи урайне выртрӗ.
Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу.

Иккӗмӗш сыпӑк. Вожатый // Михаил Сироткин, Никифор Ваҫанкка. Александр Пушкин. Капитан хӗрӗ. Вырӑсларан Н.Т. Ваҫанккапа М.Я. Сироткин куҫарнӑ. Чӑваш АССР государство издательстви, 1940

Эпӗ пӳрте кӗтӗм: пӳртре икӗ тенкел пур, пӗр сӗтел, кӑмака ҫумӗнче пӗр пысӑк арча пур.
Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю его мебель.

Тамань // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Пӗр бутылка кахетински эрех апатӑмӑр пӗр чашкӑра ҫеҫ иккенне асӑнтармарӗ те пире, чӗлӗмсене тивертрӗмӗр те вырнаҫса лартӑмӑр: эпӗ чӳрече патне лартӑм, вӑл хутнӑ кӑмака ҫумне ларчӗ, кунӗ нӳрлӗрехчӗ, сулхӑнччӗ.
Бутылка кахетинского помогла нам забыть о скромном числе блюд, которых было всего одно, и, закурив трубки, мы уселись: я у окна, он у затопленной печи, потому что день был сырой и холодный.

Максим Максимыч // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӗсем кӑмака ҫинчен анчӗҫ.
Они спустились с печи.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Лётчиксем ҫаплах кӑмака ҫинче выртрӗҫ, вӑл кашни бомба ӳксе ҫурӑлмассеренех енчен енне сулӑнкаласа, сиккелесе тӑчӗ.
Летчики, распластавшись, лежали на печи, качавшейся и подпрыгивавшей от каждого разрыва.

Вӗсем кирпӗчсем ҫине лӑпчӑнса выртрӗҫ, ҫав вӑхӑтрах пысӑк осколок кӑмака трубине лексе ывӑтса ячӗ, Мересьевпа Петров ҫине хӗрлӗ тусан, типӗ тӑм тӑкӑнчӗ.
Они бросились на кирпичи, прильнули к ним, и в это время большой осколок сшиб печную трубу, обдав их красной пылью и запахом сухой глины.

— Ложись! — кӑшкӑрчӗ вӑл, таврари арканчӑк варринчи кӑмака ҫинче чӗркуҫленсе ӑнран тухса кайнӑ пек унӑн-кунӑн пӑхкаласа тӑракан Петрова.
— Ложись! — крикнул он Петрову, который, очумело оглядываясь, стоял на коленях на печи, возвышавшейся среди развалин.

Сӗтел ҫинчи лампӑна тӳрлетрӗ, каллех кӑмака ҫинелле пӑхрӗ, унтан ҫывӑракансем урлӑ алӑк патнелле хуллен-хуллен утса кайрӗ.
Поправила на столе лампу, опять оглянулась на печь и тихо-тихо пошла через спящих к двери.

Вӑхӑтран вӑхӑта хӗр кӑмака ҫине пӑхкаласа илчӗ.
Время от времени она украдкой посматривала на печку.

Ҫывӑракансем урлӑ ҫара урисемпе малтанхи пекех ҫӑмӑллӑн утса, вӑл килхушшинчен пӗр пӗчӗк ҫӗклем ҫуртри улӑмӗ йӑтса кӗчӗ, ӑна сарлака кӑмака ҫине сарса пӑрахрӗ, пуҫ айне темле тумтирсем хучӗ.
Так же легко ступая босыми ногами через спящих, она принесла со двора охапку яровой соломы, щедро разбросала ее по просторной печи, подмостила в изголовье какие-то одежонки.

Халь кӑмака ҫине хӑпарса выртӑр, эпир аннепе иксӗмӗр чӑланта ҫывӑратпӑр.
Лезьте на печку, а мы с мамой в каморе переспим.

Карчӑк ахлаткаласа, ҫаплах темскер ҫиллеслӗн мӑкӑртатса кӑмака ҫинчен анчӗ те, ҫавӑнтах колбасине ҫавӑрттарма тытӑнчӗ.
Бабка, кряхтя и все еще сердито бубня что-то себе под нос, полезла с печки, тотчас же пристроилась к колбасе.

— Марина, Марина, кил кунта! — чашкӑрса илчӗ кӑмака ҫинчи карчӑк.
— Марина, Марина, поди сюда, подлая! — зашипела на печи старуха.

Ҫинҫе те ҫӑмӑл кӗлетке кӑмака ҫинчен ним чӗнмесӗрех шуса анчӗ те, ҫывӑракансем хушшипе асӑрханса утса ҫенӗке тухса ҫухалчӗ.
Тоненькая, легкая фигурка молча соскользнула с печи, ловко пробалансировала над спящими, скрылась в сенях.

Анчах ҫав вӑхӑтрах кӑмака ҫинчен, кӑмӑлсӑр мӑкӑртатакан карчӑкӑн ҫурӑмӗ хыҫӗнчен, такамӑн печӗкҫеҫ урисем курӑнчӗҫ.
Но из глубины запечья, из-за спины ворчливой бабки уже показались чьи-то маленькие босые ноги.

Кӑмака тӑрӗнчен вӗсене кил хуҫи карчӑкӗ хаяр сасӑпа кӑшкӑрчӗ:
С печки кричал на них сердитый старушечий голос.

Хваттерте тӑнӑ тӑхӑр ҫынсӑр пуҫне, ҫак пӳртре тата хуҫисем те — ватӑ карчӑкпа ӳссе ҫитӗннӗ хӗр пурӑннӑ, пӳртре ҫывӑрма та вырӑн ҫуккипе вӗсем хӑйсем темӗн пысӑкӑш вырӑсла кӑмака ҫине вырнаҫнӑ.
Помимо девяти постояльцев, в хате жили и хозяева — старуха со взрослой дочерью, ютившиеся по случаю крайнего переуплотнения на громадной русской печи.

Авӑ, кӑмака ҫинче Аничкӑн керосинки пур, эп ӑшӑтса парӑп…
Вот на печке Анечкина керосинка, я согрею…

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ҫак пур ҫырусене те вӑл интересленсе вуланӑ, пурне те ответ панӑ, ҫавӑнтах тата кирлӗ учреждение ҫав-ҫав командирӑн арӑмне пулӑшма ыйтса ҫырса янӑ; ҫурт управляющине, вӑл фронтовикӑн, боевой командирӑн ҫемйине кӑмака лартса памасан, ун патне хӑй пырса пуҫне пӑрса татма пулнӑ, Казахстанра пурӑнакан питех те кӑткӑс, астуса юлмалла мар ятлӑ вӗренекен хӗр ачана вӑл иккӗмӗш четвертьре двойка илнӗшӗн хӑтӑрнӑ.
Все эти письма он читал с интересом, на все обязательно отвечал и тут же писал в нужное учреждение с просьбой помочь жене командира такого-то, сердито разносил «разболтавшихся» мужей, грозил управдому, что сам придет и оторвет ему голову, если он не поставит печки семье фронтовика, боевого командира такого-то, и журил девочку из Казахстана со сложным и незапоминающимся именем за двойку по русскому языку во второй четверти.

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics