Шырав

Шырав ĕçĕ:

Тепӗр the word is in our database.

Тепӗр (тĕпĕ: тепӗр) more information about the word form can be found here.

Ҫамрӑк ҫын чӑматанне амӑшӗ ҫумне, сак ҫине лартрӗ, хӑй йӑпӑр-япӑр пирус кӑларса тивертрӗ те, ҫӗлӗкне ҫӗклерех лартса, ним чӗнмесӗрех тепӗр алӑк патнелле кайрӗ.
Он поставил чемодан около нее на лавку, быстро вынул папиросу, закурил ее и, приподняв шапку, молча ушел к другой двери.

XXIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Тепӗр чух йывӑр пек туйӑнать.
— Иной раз покажется трудно.

XXVIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Амӑшӗ алӑксене пӑхрӗ: пӗр алӑкӗпе вӑл хӑй кунта малти пӳлӗмрен кӗчӗ, кӑмака патӗнче тепӗр алӑк, ансӑр та ҫӳллӗскер, пур.
Мать осмотрела двери — через одну она вошла сюда из маленькой прихожей, около печи была другая дверь, узкая и высокая.

Урамалла пӑхакан виҫӗ чӳречеллӗ пӳлӗмре диван, кӗнекесем хумалли шкап, сӗтел, пукансем, стена ҫумӗнче кравать лараҫҫӗ, кравать патӗнче, кӗтесре, пит ҫумалли савӑт ҫакӑнса тӑрать, тепӗр кӗтесре — кӑмака, стенасем ҫинче — тӗрлӗрен картина фотографийӗсем.
В комнате, с тремя окнами на улицу, стоял диван и шкаф для книг, стол, стулья, у стены постель, в углу около нее умывальник, в другом — печь, на стенах фотографии картин.

Тепӗр темиҫе минутран амӑшӗ Людмилӑн пӗчӗк пӳлӗмӗнче кӑмака умӗнче ӑшӑнса ларчӗ.
Через несколько минут мать сидела, греясь у печки, в маленькой комнатке Людмилы.

Вӑл темле типӗ ҫын, ырӑ кӑмӑллӑ пулсан та, тепӗр чух ӑшӑ пулсан та…
Он как-то сух, хотя добр и даже, пожалуй, нежен иногда.

XXVII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Тепӗр тесен, эпӗ ӑна пӗлетӗп.
Я, впрочем, знаю.

Ҫав вӑхӑтрах таҫтан Саша пырса тухрӗ те амӑшне, хул айӗнчен тытса, урамӑн тепӗр еннелле ҫавӑтса кайрӗ.
И в то же время откуда-то явилась Саша, взяла мать под руку и быстро потащила за собой на другую сторону улицы.

Павел ҫеккунтлӑха тӑхтаса тӑчӗ те тепӗр хут, вӑраххӑнтарах, вӑйлӑн: — Ҫакӑ — пулатех! — тесе хучӗ.
Павел остановился на секунду и повторил тише, сильнее: — Это — будет!

XXV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Анчах тепӗр минутран унӑн хӑлхине хуллен: — Ҫакӑ-и? — тесе ыйтни пырса кӗчӗ.
Но через минуту слуха ее коснулся негромкий вопрос: — Эта?

XXIV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Самойлов ун хыҫҫӑн тепӗр хут, анчах та хытӑрах каларӗ:
Самойлов повторил, но уже громче:

Хула пуҫӗ пӗр урине тепӗр ури ҫине хурса ларчӗ, пӳрнисемпе чӗркуҫҫине пӗр шавсӑр шаккаса, хӑйӗн пӳрнисем мӗнле хускалнине тинкерсе пӑхрӗ.
Городской голова сидел, закинув ногу на ногу, бесшумно барабанил пальцами по колену и сосредоточенно наблюдал за движениями пальцев.

Вулӑс старшини пуҫне сулкаларӗ, урисене асӑрхануллӑн пӗр вырӑнтан тепӗр вырӑна сиктерсе, хырӑмне чӗркуҫҫисем ҫине вырттарчӗ те ӑна аллисемпе хупларӗ.
Волостной старшина покачал головой, осторожно переставив ноги, положил живот на колени и прикрыл его руками.

Пӗчӗк старикӗн пӗр енче кӗлеткипе самӑр, кӳпшек, курӑнмиех пытанса ларнӑ пӗчӗк куҫлӑ судья креслӑра шӑнӑҫи-шӑнӑҫайми ларать, тепӗр енчи креслӑна шурса кайнӑ сӑнлӑ, хӗрлӗрех мӑйӑхлӑ курпунтарах ҫын йышӑннӑ.
По одну сторону старичка наполнял кресло своим телом толстый, пухлый судья с маленькими, заплывшими глазами, по другую — сутулый, с рыжеватыми усами на бледном лице.

— Тепӗр чух мана вӗсем Пашӑна кӳрентерме, унран мӑшкӑлласа, асаплантарма тытӑнассӑн туйӑнать.
— Иной раз кажется — начнут они Пашу обижать, измываться над ним.

XXIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӗсем пӑлхавлӑн, антӑхса кайсах кӑшкӑртни хӗрарӑма хӑрушлӑх пуррине систерчӗ, кӑртах сиксе илсе, вӑл масар хӳми хӗррипе надзирательсене сӑна-сӑна утрӗ, анчах вӗсем тата салтаксем тӗрмен тепӗр кӗтессине чупса кайса куҫран ҫухалчӗҫ.
Их тревожные, отчаянные крики разбудили у женщины сознание опасности; вздрогнув, она пошла вдоль ограды кладбища, следя за надзирателями, но они и солдаты забежали за другой угол тюрьмы и скрылись.

Часах тепӗр ҫӑмламас ҫӗлӗклӗ пуҫ курӑнчӗ.
Показалась другая голова в мохнатой шапке, на землю скатился черный ком и быстро исчез за углом.

Тепӗр сехетрен амӑшӗ уйра тӗрме хыҫӗнче пулчӗ.
Через час мать была в попе за тюрьмой.

Амӑшӗ ун ҫине пӑхса илчӗ те хуллентерех, анчах ҫирӗппӗн, тепӗр хут: — Ҫук, эпӗ каятӑп, — терӗ.
Мать посмотрела на него и тише, но настойчивее повторила: — Нет, я пойду…

Амӑшӗ ун сӑмахне ҫине тӑрсах итлерӗ, анчах нимӗн те ӑнланмарӗ, ирӗксӗрех хӑй ӑссӗн текех: — Суд, тепӗр эрнерен суд! — терӗ.
Мать напряженно вслушивалась в ее речь, но ничего не понимала, невольно повторяя про себя одни и те же слова: «Суд, через неделю суд!»

XXII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics