Шырав

Шырав ĕçĕ:

Куҫӗсем (тĕпĕ: куҫ) more information about the word form can be found here.

Кукаҫей «хӗвеле пуҫҫапман Михаил Черниговски князе тата Феодор боярина» пит хисеплет, — ҫав ҫынсем мана, чыгансем пек, хура салху, усал ҫынсем пек, куҫӗсем вӗсен, чухӑн мӑкшӑсен пек, яланах пӑсӑлса ҫӳренӗ пек туйӑнаҫҫӗ.
Дедушка очень почитает «князь Михаила Черниговского и болярина Фёдора, не поклонившихся солнцу», — эти люди кажутся мне чёрными, как цыгане, угрюмыми, злыми, и у них всегда большие глаза, как у бедной мордвы.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Хӑшпӗр чух унӑн тӗссӗрленнӗ сухалӗпе пушӑ куҫӗсем таҫтан кӗтес хыҫӗнчен курӑнса каятчӗҫ те ҫавӑнтах ҫухалатчӗҫ.
Иногда его выцветшая борода и пустые глаза высовывались откуда-то из-за угла и тотчас исчезали.

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ буфетчика пӑхрӑм, вӑл ман ҫине пӑхрӗ, анчах куҫлӑхӗ хыҫӗнче унӑн куҫӗсем ҫук пекех туйӑнатчӗ.
Я смотрел на буфетчика, он — на меня, но казалось, что за очками у него нет глаз.

Шурӑ тӗтре ӑшӗнче — тӗтри хӑвӑрт сайраланса пыратчӗ — ҫара пуҫлӑ хӗрарӑмсем, пулӑ куҫӗсем пек ҫаврака куҫсемлӗ ҫӑмламас мужиксем пӗр-пӗрне ураран тӗке-тӗке ӳкерсе унталла-кунталла чупкаласа ҫӳретчӗҫ, пурте таҫталла тӗркесем, михӗсем, арчасем йӑтса каятчӗҫ, такӑна-такӑна ӳксе, турра тата Микул турра асӑнса хӑтланатчӗҫ, пӗр-пӗрне хӗнетчӗҫ; ҫакӑ пит хӑрушӑччӗ, анчах ҫав вӑхӑтрах тата интереслӗччӗ; эпӗ ҫынсем хыҫҫӑн чупса вӗсем мӗн хӑтланаҫҫӗ-ха, тесе пӑхса ҫӳрерӗм.
В белом тумане — он быстро редел — метались, сшибая друг друга с ног, простоволосые бабы, встрёпанные мужики с круглыми рыбьими глазами, все тащили куда-то узлы, мешки, сундуки, спотыкаясь и падая, призывая бога, Николу Угодника, били друг друга; это было очень страшно, но в то же время интересно; я бегал за людьми и всё смотрел — что они делают?

Анчах часах унӑн пӗчӗк хӗрлӗ куҫӗсем ҫилленсе йӑлтӑртатма пуҫларӗҫ, вара вӑл Вятка тӑрӑхӗнчи пек чакакла васкаса калама тапратрӗ:
Но скоро его рыжие глазки гневно разгорелись, и он заговорил вятской сорочьей скороговоркой:

Вӑл мана час-часах кӳрентеретчӗ, анчах ҫакӑн пек кунсем те пулкалатчӗҫ: унӑн ваткӑ пек кӳпшем пичӗ салхулланса каятчӗ, куҫӗсем куҫҫуль айнех путатчӗҫ, вӑл вара пит ӗненмелле калатчӗ:
Обижала она меня часто, но бывали дни, когда пухлое, ватное лицо её становилось грустным, глаза тонули в слезах и она очень убедительно говорила:

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унӑн мӑн сӑмсаллӑ ҫаврака пичӗ вӑл мекӗрленнипе мӑкӑрӑлса каятчӗ, кӑвак куҫӗсем, шикленнӗ пек мӑчлаттарса, тӗттӗмре улшӑнса кайнӑ япаласене асӑрхаса пӑхатчӗҫ.
Её круглое носатое лицо напряжённо надувалось, серые глаза, тревожно мигая, присматривались к вещам, изменённым сумраком.

Час-часах килленсех кулать, кӑвак куҫӗсем кӑмӑллӑн пӑхаҫҫӗ, хурчӑка сӑмси пек сӑмси патӗнче кулӑшла пӗрӗнчӗксем выляса ҫӳреҫҫӗ.
Часто, с удовольствием смеялся, серые глаза смотрели добродушно, около ястребиного носа забавно играли смешные морщинки.

Асли — авланнӑ, арӑмӗ унӑн тулӑ кулачӗ пек шурӑ та кӑпӑшкаскер, куҫӗсем унӑн пысӑк, хуп-хура.
Старший — женат, жена у него пышная, белая, как пшеничный хлеб, у неё большие глаза, очень тёмные.

Ҫу каҫа вӑл начарланса кайнӑ, унӑн питӗнчи ӳт-тирӗ кӑвакрах тӗслӗ, куҫӗсем пысӑкланса тӑнӑ.
За лето она похудела, кожа лица её стала голубоватой, а глаза выросли.

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Ан ҫыпҫӑн, тарӑхтармӑш, телейсӗр чӑлах! — мӑкӑртатать амӑшӗ, куҫне темле канҫӗрӗн мӑчлаттарса; унӑн монголсен пек хӗсӗк куҫӗсем темле тӗлӗнмелле ҫутӑ, вӗсем пӗртте вылямаҫҫӗ, темрен ҫакланса ларнӑ та, ӗмӗрлӗхех чарӑнса тӑнӑ пек туйӑнаҫҫӗ.
— Отстань, назола, урод несчастный! — бормочет мать, беспокойно мигая; её узкие монгольские глаза светлы и неподвижны, — задели за что-то и навсегда остановились.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унӑн кӑмӑллӑ куҫӗсем хитрен ҫутӑлса карӗҫ.
И милые глаза её красиво разгорелись.

Пичӗ унӑн шуранка-кӑвакчӗ, куҫӗсем сӳннӗччӗ, хӑйне мӗскӗнӗн тытатчӗ.
Лицо у неё было досиня бледное, глаза погасли и закатились, точно у кликуши.

Таҫтан йытӑ сиксе тухрӗ, пирӗн умра чарӑнса тӑчӗ те, хӑрлатма тытӑнчӗ, тӗттӗмре ун куҫӗсем йӑлкӑшаҫҫӗ, эпӗ хӑранипе кукамай ҫумнелле хӗсӗнсе тӑтӑм.
Выкатилась откуда-то собака, остановилась против нас и зарычала, во тьме блестят её глаза; я трусливо прижался к бабушке.

Куҫӗсем унӑн — кӑвак, ним кулмасӑр пӑхаҫҫӗ, вӗсен лӑпкӑн курӑнакан куҫӗсенче кӑвак вут ҫунса тӑрать, шӗвӗр сӑмсаллӑ типшӗм питне ҫутатса ярать.
Глаза у неё — большие, серьёзные, в их спокойной глубине горел голубой огонёк, освещая худенькое, остроносое лицо.

Кӗтесре, арча ҫинче, кӗпесем хумалли карсинка ӑшӗнче, Коля вӑранчӗ те, кунталла пӑхать; кӑвак куҫӗсем хупанкисем айӗнчен аран ҫеҫ курӑнаҫҫӗ.
В углу на сундуке, в бельевой корзинке, проснулся Коля и смотрел оттуда; синие полоски глаз едва видны из-под век.

Икӗ лампа ҫутса ячӗҫ, вӗсен сарӑ ҫутисем мачча ҫумӗнче ҫакӑнса тӑраҫҫӗ, такамӑн куҫӗсем ҫухалнӑ пек туйӑнаҫҫӗ, куҫ курми туса тарӑхтарса, пӗр-пӗринпе пӗрлешме хӑтланнӑ пек лӗп-лӗп туса ҫунаҫҫӗ.
Зажгли две лампы, их жёлтые огни повисли под потолком, точно чьи-то потерянные глаза, висят и мигают, досадно ослепляя, стремясь сблизиться друг с другом.

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Хӑй вӑл хӑрать курӑнать: аллинчи ҫурта татӑкӗ чӗтрет, хӑй шуралса кайнӑ, тутине кичемле сарса пӑрахнӑ, куҫӗсем шывланнӑ, пушӑ аллине вӑл хуллен ҫурӑм хыҫнелле пытарать.
Сам он, видимо, боялся: огарок в руке его дрожал, он побледнел, неприятно распустил губы, глаза его стали влажны, он тихонько отводил свободную руку за спину.

Вӑл хӑй кашни япалине хытӑ тинкерсе пӑхатчӗ, ӑна юратнӑ пек пӳрнисемпе сӑтӑркалатчӗ, унӑн хулӑм тути чаплӑн мӑкӑрӑлса кайнӑччӗ, ҫиелте тӑракан куҫӗсем пит кӑмӑллӑн та темле шухӑшлӑн пӑхатчӗҫ, анчах куҫлӑх тӑхӑнни унӑн ачалла питне кулӑшлӑн кӑтартатчӗ.
А он разглядывал каждую штучку внимательно, любовно гладил её пальцами, его толстые губы важно оттопырились, выпуклые глаза смотрели умилённо и озабоченно, но очки делали его детское лицо смешным.

Тавар илме хӗрарӑм пырса кӗрсен, хуҫа аллине кӗсьерен кӑларса, уссийӗсене тӗрткелесе илет те, кӑмӑллӑн кулнӑ пек тӑвать; унӑн пит ҫӑмартисем пӗркеленсе каяҫҫӗ, анчах тӗксӗм куҫӗсем улшӑнмаҫҫӗ.
Когда входила покупательница, хозяин вынимал из кармана руку, касался усов и приклеивал на лицо своё сладостную улыбку; она, покрывая щёки его морщинами, не изменяла слепых глаз.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics