Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫуралнӑ (тĕпĕ: ҫурал) more information about the word form can be found here.

Вӑт ҫын пулать, — ашшӗ-амӑшӗнчен тунката пекех ҫуралнӑ иккен.
Вот уродился человек от супругов — пенька да колоды.

26-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

— Майра-патша эс, Суламифь; Чӑн-чӑн майра-патша пулса ҫуралнӑ эсӗ.
— Ты царица, Суламифь; ты родилась настоящей царицей.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

— Хам эпӗ Тацински районта ҫуралнӑ, пирӗн пӗррехинче, мӑнкун каҫхине, чиркӳре пӗр тамаша пулса иртрӗ.
— Я родом из Тацинского района, и был у нас под Пасху один раз такой случай в церкви.

25-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Уншӑн пулсан, ама йытӑ ҫуратса янӑскершӗн, ҫулла килхушшинче кизяк касса хатӗрлесе хума вӑхӑт ҫук иккен, кахалӗ хӑйӗнчен те маларах ҫуралнӑ, алли ҫумне ҫыпӑҫать-ҫке-ха унӑн, анчах хӑй ҫакна тӑна илеймест: хӗвелҫаврӑнӑш тунисем, пуҫӗсене кӑна касса илсен, юр тытса хӑвараҫҫӗ, вӗсем хушшинче ҫил ытлашши асса ҫӳреймест, юра ҫырма-ҫатрасене вӗҫтерсе каяймасть.
Ему, сукину сыну, на базу кизек летом нарезать некогда, лень вперед него родилась, залипает ему, а того не разумеет, что будылья, ежели резать одни шляпки на подсолнухе, будут снег держать, промеж них ветер не разгуляется, снег не унесет в яры.

14-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Пӗтӗмпе илес-тӗк — пирӗн кварталта нумай паллӑ ҫынсем ҫуралса ӳснӗ, пурӑннӑ, — авал вӗсем хальхинчен нумайрах ҫуралнӑ, паллӑрах та пулнӑ, халӗ, пурте пиджак тӑхӑнса ҫӳренӗ вӑхӑтра тата пурте политикӑпа аппаланнӑ чухне, ҫынна теприсенчен ҫӳлерех ҫӗкленме йывӑр пулса ҫитрӗ, чун та сарӑлсах каяймасть, мӗншӗн тесен ӑна хаҫат хучӗпе кипкелеҫҫӗ.
Вообще — в квартале нашем много родилось и жило замечательных людей, — в старину они рождались чаще, чем теперь, и были заметней, а ныне, когда все ходят в пиджаках и занимаются политикой, трудно стало человеку подняться выше других, да и душа туго растет, когда ее пеленают газетной бумагой.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Святой Яков кварталӗ хӑйӗн фонтанӗпе тивӗҫлипе мухтанать, ун умӗнче, хавассӑн калаҫа-калаҫа, вилӗмсӗр Джованни Боккачио ларма юратнӑ; ӑна аслӑ Сальватор Роза пысӑк пир ҫине пӗрре кӑна мар ӳкерсе илнӗ; Сальватор Роза Томазо Аниелло тусӗ пулнӑ, Томазо Аниеллона чухӑн халӑх Мазаниелло тесе чӗннӗ, вӑл чухӑн халӑхӑн ирӗклӗхӗшӗн кӗрешсе вилнӗ — Мазаниелло та пирӗн кварталта ҫуралнӑ.
Квартал святого Якова справедливо гордится своим фонтаном, у которого любил отдыхать, весело беседуя, бессмертный Джованни Боккачио и который не однажды был написан на больших полотнах великим Сальватором Роза, другом Томазо Аниелло — Мазаниелло, как прозвал его бедный народ, за чью свободу он боролся и погиб, — Мазаниелло родился тоже в нашем квартале.

— Эпӗ тӗнчене тӗлӗнтерме ҫуралнӑ!
— Я родился в мире и для мира, чтобы поразить его удивлением!

— Ху ҫуралнӑ хулана, — астутарнӑ амӑшӗ.
— Город, в котором ты родился, — напомнила она.

Вӑл, гражданка тата амӑшӗ, хӑйӗн ывӑлӗпе тӑван ҫӗршывӗ ҫинчен шухӑшланӑ: хулана аркатакан ҫынсене пуҫ пулса тӑраканӗ унӑн хаваслӑ та хытӑ чӗреллӗ, илемлӗ ывӑлӗ пулнӑ; нумаях та пулмасть-ха вӑл ывӑлне тӑван ҫӗршыв валли хатӗрленӗ хаклӑ парне вырӑнне, хула ҫыннисене пулӑшма ырӑ хӑват паракан ҫын вырӑнне хунӑ: ҫак хулара — хӑйсен йӑвинче — вӑл хӑй ҫуралнӑ, ҫакӑнтах ӑна та ҫуратса кӑкӑр сӗчӗпе ӳстернӗ.
Гражданка и мать, она думала о сыне и родине: во главе людей, разрушавших город, стоял ее сын, веселый и безжалостный красавец; еще недавно она смотрела на него с гордостью, как на драгоценный свой подарок родине, как на добрую силу, рожденную ею в помощь людям города — гнезда, где она родилась сама, родила и выкормила его.

Сасӑсем, хускалса кайса, сӗрлесе шавлани татти-сыпписӗр илтӗнсе тӑнӑ: хӑраса асапланнӑ хушӑра, ниҫта кайса кӗме пӗлмесӗр шиклӗн ирттернӗ вӑхӑтра пӗр япала ҫуралнӑ; вилӗмрен чӗрӗлсе тухнӑ, ӗҫлеме хӑнӑхман, пӗлмен шухӑша ҫав япала сисмелле мар хуллен-хулленех пӗр ҫӗрелле пуҫтарса пынӑ.
Непрерывным потоком струился глухой, возбуждённый шум голосов, в муках страха, в тревоге отчаяния — рождалось что-то медленно и незаметно объединявшее воскресшую из мёртвых, не привыкшую работать, неумелую мысль.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Ҫав уланӑ сасӑ ҫуралнӑ та, хытӑ ыратнине, тавӑрас килнине, хӑраса ӳкнине, хирӗҫ тӑнине, нимне пӗлмесӗр хуйхӑллӑ пулнине, пулӑшма чӗннине пӗлтерекен сасӑсем пулса, сывлӑшра вӑйлӑн чӗтренсе пыракан татти-сыпписӗр ула пӗлӗт пек юхса кайнӑ.
Он родился и потёк по воздуху непрерывной, напряжённо дрожащей пёстрой тучей криков острой боли, ужаса, протеста, тоскливого недоумения и призывов на помощь.

— Мӗнле-ха эсӗ нимӗнле хӑмӑта та юрӑхсӑр мӑйпа ҫуралнӑ? — ытахальтен тенӗ пек ҫеҫ ыйтрӗ хохол, вӗреме кӗнӗ чейнике вутран туртса кӑларса.
— А зачем родился с такой шеей, на которую ни одно ярмо не подходит? — равнодушно спросил хохол, вынимая из огня вскипевший чайник.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Уйӑн вӑй-халлӑ кӗлеткине пурнӑҫа ӑнланса ҫитерейменни, ун пирки шухӑшланӑ шухӑшӗ ҫаплах тутӑхнӑ наркӑмӑш пек каскалать, ҫиет иккен; ҫитменнине, вӑл ырӑ чӗреллӗ ҫуралнӑ.
Всё та же ржавчина недоумения пред жизнью и яд дум о ней разъедали могучую фигуру, рожденную, к ее несчастью, с чутким сердцем.

Ӑна тӗлсӗр ҫапкаланса ҫӳренӗшӗн Псковра хупса лартнӑ пулнӑ та, унтан хӑй ҫуралнӑ ҫӗр-шывнелле этап йӗркипе илсе кайнӑ.
Самоубийца был арестован в Пскове за бродяжничество и пересылался этапным порядком на родину.

Вӗсем хушшинче ҫуралнӑ шиклӗх ҫирӗп алӑсене ҫыхлантарнӑ, вилсе выртнӑ ҫын ӳчӗ умӗнче сывӑ тӑрса юлнисен шӑпишӗн шикленсе куҫҫуль юхтаракан хӗрарӑмсем тата ытларах хӑрушлӑх ҫуратнӑ, — вара ҫав вӑрманта хӑра-хӑра каланӑ сӑмахсем, малтан хӑюсӑррӑн та шӑппӑн, унтан хытӑран та хытӑраххӑн илтӗнме пуҫланӑ…
Страх родился среди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины плачем над трупами умерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, — и трусливые слова стали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом все громче и громче…

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Анчах та эпӗ ҫапла шутларӑм: хам ҫуралнӑ ҫӗре, Бырлат хӗррине таврӑнмалӑх кӑшт та пулин укҫа тусан, сӑнчӑрсем тепле ҫирӗп пулсан та, татӑпах вӗсене, терӗм.
Но я подумала тогда, что ведь, если я достану немного денег, чтобы воротиться к себе на Бырлад, я порву цепи, как бы они крепки ни были.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Тинӗс, хӑйӗн хӗрринче-и тен ҫуралнӑ авалхи юмахсенчен пӗрин пуҫламӑшне карчӑк хыҫҫӑн тепӗр хут шӑппӑн каланӑн пӑшӑлтатса, тӗлӗрсе выртать.
Море тихо вторило началу одной из древних легенд, которые, может быть, создались на его берегах.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Ӗнер ҫуралнӑ пек е пӗлӗтрен татӑлса аннӑ пек.
Точно вчера родился или с неба упал.

Усал шухӑшлӑ ҫын // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 63–70 стр.

Вӑл хӑй ача чухнехине, ҫуралнӑ ялне, амӑшне — хӗрлӗ питҫӑмартиллӗ, ӑшӑ чакӑр куҫлӑ самӑр хӗрарӑма, хӗрлӗ сухаллӑ, хаяр сӑн-питлӗ ҫӳлӗ ашшӗне аса илме ӗлкӗрчӗ; хӑй каччӑ пулнине тата вӑрӑм ҫивӗтлӗ, самӑр та кӑпӑш ӳтлӗ, уҫӑ кӑмӑллӑ, хура куҫлӑ арӑмне, Анфисӑна, унтан каллех хӑйне — хӳхӗм гварди салтакӗ пулнине аса илчӗ; унтан, пайтах вӑхӑт иртнӗ хыҫҫӑн, ӗҫпе пӗкӗрӗлнӗ, кӑвакарнӑ ашшӗне, ҫӗр ҫумнелле пусӑрӑннӑ, пӗркеленчӗк питлӗ амӑшне курчӗ; ҫапла вӑл хӑй салтакран таврӑнсан ял-йышпа епле курнӑҫнине те аса илчӗ: ашшӗ пӗтӗм ял умӗнче хӑйӗн Кӗркурийӗпе, мӑйӑхлӑ, сывлӑхлӑ, маттур та хӳхӗм салтакпа, епле мухтанатчӗ…
Он успел посмотреть себя ребенком, свою деревню, свою мать, краснощекую, пухлую женщину, с добрыми серыми глазами, отца — рыжебородого гиганта с суровым лицом; видел себя женихом и видел жену, черноглазую Анфису, с длинной косой, полную, мягкую, веселую, снова себя, красавцем, гвардейским солдатом; снова отца, уже седого и согнутого работой, и мать, морщинистую, осевшую к земле; посмотрел и картину встречи его деревней, когда он возвратился со службы; видел, как гордился перед всей деревней отец своим Григорием, усатым, здоровым солдатом, ловким красавцем…

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Асӑнмалӑх ним те юлмасть, ним те курмасть вӑл хӑйӗн хирӗнчен, епле ҫуралнӑ — ҫаплипех вилет, — ухмах халлӗнех.
Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля и умирает, как родился, — дураком.

Макар Чудра // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 7–19 стр.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics