Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӑрахса (тĕпĕ: пӑрах) more information about the word form can be found here.

Пӑрахса парӑр ӑна, сыснана, вараланчӑк парне!
Бросьте ему, свинье, грязную дань!

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ютра хӑйӗн тӗрӗслӗхне ӳстерме аяккалла пӑрахса тарать.
И бежит прочь, чтобы вырастить в сторонке свою праведность».

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Петр ҫӑмламас йытӑ кӗлеткине урипе тӗксе хускатрӗ, Тулун та, шӑлӗсене йӗрсе пӑрахса, пуҫне хускатрӗ те, сиксе тухас пек алчӑранӑ куҫӗпе ҫын ури ҫине пӑхрӗ.
Пётр пошевелил ногою мохнатый труп, Тулун тоже пошевелил оскаленной мордой и взглянул выкатившимся глазом на ногу человека.

Анчах та Тихонӑн Серафим платниксӗр пуҫне, туссем пулман, вӑл савӑнсах чиркӗве ҫӳренӗ, тӑрӑшса кӗлтунӑ, анчах та кӗлтӑвасса вара, кӑшкӑрма хатӗрленнӗ пек, яланах ҫӑварне илемсӗр карса пӑрахса кӗлтунӑ.
Но приятелей у Тихона, кроме Серафима-плотника, не было, он охотно посещал церковь, молился истово, но всегда почему-то некрасиво открыв рот, точно готовясь закричать.

Павел пуҫне усса, урисене сарса пӑрахса, ача ҫылӑхӗпе хӑтланнӑ.
Склонив голову, широко раздвинув ноги, Павел занимался детским грехом.

Туйине ҫӗре пӑрахса, ҫурӑмӗ хыҫӗнчи хутаҫне тӳрлетме курпунне хӑвӑрт хускатса илсе, Никита ӑна пӗр чӗнмесӗр ыталарӗ, вара Тихон, ӑна аллисемпе ярса тытса, хыттӑн, ҫирӗппӗн: — Эппин — пыратӑп, — терӗ.
Бросив палку на землю, встряхнув горбом, чтоб поправить мешок, Никита молча обнял его, а Тихон, крепко облапив, ответил громко, настойчиво: — Значит — приду.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Аттеҫӗм, пӑрахса ан хӑвар пире, — ыйтать Петр, чӗркуҫленсе ларса, анчах Алексей ӑна ҫурӑмӗнчен тӗртсе пӑшӑлтатать:
— Батюшка — не оставляй нас, — просит Пётр, опускаясь на колени, но Алексей толкает его в спину, шепчет:

Вӑл ӑна хирӗҫ нимӗн те чӗнмерӗ, хывӑнмасӑрах пӳлӗмелле иртрӗ те, ҫӗлӗкне урайне пӑрахса, сӗтел умне чавсаланса ларчӗ, пӳрнисемпе сухалне хыпашласа, Алексей ҫинчен каласа кӑтартрӗ.
Не отвечая, не раздеваясь, он прошёл в комнату, бросил шапку на пол, сел к столу, облокотясь, запустив пальцы в бороду, и рассказал про Алексея.

Анчах та Наталья пырсанах, ӗҫне пӑрахса, ӑна княҫсем мӗнле пурӑнни, оранжерейӑсенче мӗнле чечексем усни ҫинчен каласа пама тытӑнать.
Но когда являлась Наталья, он, прерывая работу, рассказывал ей о том, как жили князья, какие цветы росли в их оранжереях.

— Манӑн пӗтӗм вӑй ҫӑва кайрӗ, — тет те вӑл, мӑка шӑлӗсемпе тулнӑ сарлака ҫӑварне карса пӑрахса, ахӑлтатса кулать.
— Вся моя сила в жир пошла, — говорит он и хохочет, широко открывая пасть, полную тупыми зубами.

Анчах хӑйсен пӳлӗмне ҫывӑрма кайсан, Петрпа Наталья, хӑйсен тумтирӗсемпе пӗрле хӑйсене ирӗксӗрлесе пӑхӑнма хушнӑ йӗркесемпе йӑласене те сирсе пӑрахса, пурӑнса ирттернӗ кун ҫинчен калаҫрӗҫ.
Но уходя к себе, спать, Пётр и Наталья сбрасывали прочь вместе с одеждой всё, навязанное им, покорно принятое ими, и разговаривали о прожитом дне:

Хулӑн тутисене кӳренӳллӗн тӑсса, куҫӗсене чарса пӑрахса, штоф юбкин малти аркине ҫӳллӗ ҫӗклесе, Барская, ҫӑра тӗтӗм пӗлӗчӗ пек, иккӗмӗш хута, Ульяна патне хӑпарать те ӑна хӗрӗн пурнӑҫӗнче малашне мӗн пуласси ҫинчен калама тытӑнать:
Обиженно надув толстые губы, выпучив глаза, высоко приподняв спереди подол штофной юбки, Барская, тучей густого дыма, поднимается наверх, к Ульяне, и пророчески говорит:

Анчах пӗр тӑвансем ӑна пурпӗрех ҫӗнтерчӗҫ, — вӗсем вӗлернӗ упана вӑрмантах, кашкӑрсем валли пӑрахса хӑварса, хулана икӗ ҫура йӑтса таврӑнчӗҫ.
Братья всё-таки одолели её и принесли в город пару медвежат, оставив убитого зверя в лесу, волкам на ужин.

Каҫхине, Помяловӑн хӑмла ҫырли пахчинче, просвир пӗҫерекен Ерданская — шыҫмак янахлӑ хӗрарӑм, чапа тухнӑ юмӑҫ тата ӑрӑмҫӑ, куҫне-пуҫне чарса пӑрахса, хулари паллӑ ҫынсене ҫапла пӗлтерчӗ:
Вечером, в малиннике Помялова, просвирня Ерданская, зобатая женщина, знаменитая гадалка и мудрица, вытаращив страшные глаза, доложила лучшим людям:

— Мӗншӗн-ха вара эсир трубасене пӑрахса хӑварасшӑн? — хутшӑнчӗ Беридзе.
— Зачем же вы тогда разгружаете трубы? — вмешался Беридзе.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӗсем ҫул ҫине пӑрахса хӑварнӑ кашни машина патӗнче чарӑнса тӑчӗҫ — Филимонов вӗсене пӑха-пӑха тухрӗ, номерӗсене, юсавлипе юсавла маррине ҫырса илчӗ.
Они останавливались возле каждой брошенной на дороге машины — Филимонов осматривал ее, записывал номер и состояние, в котором она находилась.

Ҫул ҫинче юр айне пулнӑ автомашинӑсем — пушшисем те, тиенисем те — курӑнаҫҫӗ; хутран-ситрен труба куписем, пуринчен ытларах йӗркесӗр пӑрахса хӑварнисем тӗл пулчӗҫ.
На дороге виднелись запорошенные снегом автомашины — порожние и с грузом; появились трубы — иногда в штабелях, больше — сброшенные в беспорядке.

Ҫывӑхри участоксенче нумайӑшӗ чуна савӑнтаратчӗҫ: хӗллехи ҫул, ун ҫинче вӗҫӗ-хӗррисӗр автомашинӑсем чупаҫҫӗ, лавсем ҫӳреҫҫӗ, блокпостсен пӗчӗк пӳрчӗсем, поселоксем, труба куписем, ҫип пек пӑрахса тухнӑ трубасем, халӑх пиншерӗн ӗҫлет.
На ближних участках многое радовало глаз: зимняя дорога с вереницами автомашин и конских обозов, домики блокпостов, жилые поселки, штабеля и линейки труб, оживленное движение и хлопоты тысяч людей.

Генка ун чухне: эпӗ ӗҫре, юлташсене пӑрахса хӑвараймастӑп тесе мӑнкӑмӑллӑн каланине илтсен, эсир кулса ятӑр.
Вы еще рассмеялись, услышав, как Генка важно заявил, что он находится на работе и не может бросить товарищей.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Киле пӑрахса каятӑн пулсан, ку пӳртре эсӗ хуҫа мар…
Ты и не хозяин теперь в этом доме, коли бросаешь его…

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics