Шырав

Шырав ĕçĕ:

тӑвать (тĕпĕ: ту) more information about the word form can be found here.

— Эпӗ хам Энрикона кӑмӑла кайнине куратӑп, — тенӗ Нина, — эсӗ пур, унпа вылятӑн, ку вара, ӑна ҫӑмӑл шухӑшлӑ тӑвать те, мана кансӗрлени пулать…
— Я вижу, что нравлюсь Энрико, — говорила Нина, — а ты с ним играешь, и это, делая его легкомысленным, мешает мне.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Тумланасса вара вӑл хӑйне тата илемлетсе ямалла тумланатчӗ, лайӑх кӗленчерен тунӑ стаканри эрех ҫапла илемлӗ курӑнать: кӗленче мӗн чухлӗ витӗр таса — эрехе те вӑл ҫавӑн чухлех таса кӑтартать, тӗс вӑл, хитре юрӑ кӗвви сӑмаха ҫӗкленӗ пекех, яланах эрехӗн шӑршипе тутине тата ырӑрах тӑвать, эпир ӑна чунӑмӑра кӑштах та пулин хӗвелӗн юнне парас тесе ӗҫетпӗр.
Она умела одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе вино в стакане хорошего стекла: чем прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу вина, цвет всегда дополняет запах и вкус, доигрывая до конца ту красную песню без слов, которую мы пьем для того, чтоб дать душе немножко крови солнца.

Пире материк патне юхтарса ҫитернӗ-мӗн, Амальфи леш енне — ют вырӑн, анчах, паллах, хамӑр ҫынсем — вӗсем те пулӑҫсем, кун пек ҫил-тӑвӑл вӗсене тӗлӗнтерсе пӑрахмасть, анчах кӑмӑлӗсене тата ырӑрах тӑвать: хӑрушлӑхра пурӑнакан ҫынсем яланах ырӑ кӑмӑллӑ!
Нас принесло к материку, за Амальфи — чужое место, но, конечно, свои люди — тоже рыбаки, такие случаи их не удивляют, но делают добрыми: люди, которые ведут опасную жизнь, всегда добры!

Амӑшӗ — пурнӑҫ тӑвать, сыхлать ӑна, ун умӗнче ишес те аркатас пирки калаҫни — ӑна хирӗҫ калаҫни пулать, ывӑлӗ ҫакна пӗлмен, ҫавӑн пата ун пурнӑҫӗпе килӗшмен.
Мать — творит, она — охраняет, и говорить при ней о разрушении значит говорить против нее, а он не знал этого и отрицал смысл ее жизни.

Ҫав таврари пӗвелесе лартнӑ пек хусканми пурнӑҫ, ҫын чунне пӗтӗмпех вӗлереймесен те, мӗн чухлӗ пурӑннӑ — ҫавӑн чухлӗ асапланмалла тӑвать…
и если это не убьет насмерть души его, то чем дольше он живет, тем мучительнее ему неподвижность окружающего…

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Чӑнах, баса эрех хӑрӑлтатакан тӑвать, анчах хӑрӑлтатуран октава пулать.
Действительно, водка хрипоту придает басу, но от хрипоты октава.

Ялти эмелҫӗсем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 71–80 стр.

Сӗрекесем тӑвать те улпутсене сутать вӑл.
Невода у нас делает и господам продает.

Усал шухӑшлӑ ҫын // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 63–70 стр.

Тинӗс паҫӑрхи пекех ҫыранпала пӑшӑл-пӑшӑл тӑвать, вӑл пӑшӑлтатнине ҫил ҫеҫенхирелле иле-иле каять.
Море шепталось по-прежнему с берегом, и ветер все так же носил его шепот по степи.

Макар Чудра // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 7–19 стр.

Колхоз сире ҫав тери хӗрӳлен тав тӑвать.
— Превеликое спасибо от колхоза.

37-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Вӑл пурне те ҫапла хӑна тӑвать.
— Он всех так угощает.

32-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл хӑйне курӑк ҫинӗ пек тӑвать: Санькӑн алли йӗвен патнелле ҫывхарсанах, аяккалла сиксе тарма тытӑнать.
Она делала вид, что всецело занята травой, но, как только рука Саньки протягивалась к уздечке, шарахалась в сторону и убегала.

14-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Тӗрӗс тӑвать.
— И правильно.

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Нимӗн чухлӗ те чӑкӑлташмасть, кирлине кӑна тӑвать, — пӳлчӗ ӑна Маша.
— Совсем не придирается, а требует, — возразила Маша.

Захар мучи алӑк патӗнчи пӗчӗк хӑма татӑкӗсенчен шӑнкӑрч йӑви тӑвать.
Дед Захар сидел у порога и сколачивал из дощечек скворечню.

7-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хӑш чухне вӑл Санькӑна хайсем патне чӗнсе кӗртет, хӑна тӑвать, ашшӗ ҫинчен ыйтса пӗлет, унӑн вилнӗ амӑшне асӑнма юратать.
Иногда она зазывала Саньку к себе в избу, угощала, участливо расспрашивала про отца, любила вспомнить покойницу мать.

5-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кӑнтӑрла вӑл уйра е выльӑх картинче, каҫпа конторӑра: нарядсем хатӗрлет, плансем тӑвать.
Днем она то в поле, то на скотном дворе, а ночью в конторе — наряды готовит, планы составляет.

4-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл килте ҫӳрет, аллипе мӗн кирлине тӑвать, анчах унӑн шухӑшӗ кунта мар.
Она двигалась по дому, делала руками все, что было нужно, но мысль ее не участвовала тут.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Акӑ вӑл, тӗксӗм платьйӑпа, мӑйне хура ҫӑм тутӑр ҫыхнӑскер, пӳлӗмрен кухньӑна мӗлке пек ҫӳрет, ӗлӗкхилле шкапсене уҫса хупать, ҫӗлет, чӗнтӗрсем якатать, анчах пурне те хуллен тӑвать, ирӗксӗррӗн, шӑппӑн калаҫать, малтанхи пек йӗри-тавра вичкӗн куҫпа пӑхмасть, унӑн куҫӗнче темле вӑрттӑн шухӑш пурри палӑрать.
Вон она, в темном платье, в черном шерстяном платке на шее, ходит из комнаты в кухню, как тень, по-прежнему отворяет и затворяет шкафы, шьет, гладит кружева, но тихо, без энергии, говорит будто нехотя, тихим голосом, и не по-прежнему смотрит вокруг беспечно перебегающими с предмета на предмет глазами, а с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах.

ҫӗнӗ самӑр кухарка ӗҫлет, Агафья Матвеевна хушнине вӑл ирӗксӗррӗн те тӳрккессӗн тӑвать, тата ҫав Акулинах, кӗпе аркине пиҫиххи хушшине хӗстерсе, валашкасемпе чӳлмексене ҫӑвать; ҫав тӑлӑплӑ, ыйхӑллӑ дворникех хӑйӗн йӑвинче ним тумасӑр ӗмӗрне ирттерет.
новая толстая кухарка распоряжается на кухне, нехотя и грубо исполняя тихие приказания Агафьи Матвеевны, да та же Акулина, с заткнутым за пояс подолом, моет корыта и корчаги; тот же сонный дворник и в том же тулупе праздно доживает свой век в конуре.

Вӑл атӑ тасатать, вара ҫывӑрать, алӑк умӗнче иртен-ҫӳренсем ҫинелле тӑмсайла пӑхкаласа ларать, е, юлашкинчен, ҫывӑхри вак-тӗвек сутакан лавккана кӗрсе ларать те малтан Обломовкӑра, кайран Гороховӑй урамра мӗн тунине тӑвать.
Он чистит сапоги, потом спит, сидит у ворот, тупо глядя на редких прохожих, или, наконец, сидит в ближней мелочной лавочке и делает все то же и так же, что делал прежде, сначала в Обломовке, потом в Гороховой.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics