Шырав

Наполеон

Сасартӑк Наполеон ҫав тери тарӑхса, хӑрушӑ ҫилленсе кайнӑ.
Вдруг знакомое всем выражение бешеного гнева и раздражения залило лицо Наполеона.

Ҫав сӑмахсене Наполеон пӗр чӗнмесӗр итленӗ.
Наполеон молча выслушал это требование.

Хӗвел йӑлтӑртатса пӑхакан ҫапӑҫу хирӗнче тӑрса, Наполеон Прейсиш-Эйлау патӗнчи ҫапӑҫӑва аса илнӗ.
Стоя перед залитым солнцем полем битвы, вспомнил Наполеон сражение под Прейсиш-Эйлау.

Наполеон вӑрҫӑ ӗҫӗсене чарса лартнӑ.
Наполеон приостановил действия.

Наполеон хӑйӗн ҫарӗн сулахай флангӗнче, унӑн тылне хӑрушлӑхра хӑварса, Бородиноран ҫурҫӗр еннерех казаксем тата вырӑссен регулярнӑй кавалерийӗ пырса тухни ҫинчен пӗлнӗ.
Наполеон узнал, что на левом фланге его армии, угрожая ее тылу, севернее Бородина, появились казаки и русская регулярная кавалерия.

Наполеон хӑй те ҫавӑн пек тапхӑрта: «Гвардие — вут ӑшне!» — текен кӗске те асамлӑ сӑмахсене юратнӑ.
Наполеон сам любил этот момент и свою лаконичную магическую фразу: «Гвардию — в огонь!»

Халӗ ӗнтӗ, флешсене илсе центрта Курганнӑй батарея кӑна юлсан, вырӑс ҫарӗн оборони чи йывӑр тапхӑра ҫитсен, Наполеон ҫапӑҫӑва вӗҫлемелли пӗртен-пӗр лайӑх самант, кӗтмен ҫӗртен пырса ҫапмалли самант ҫитнине пӗлнӗ.
Сейчас, когда пали флеши и в центре держалась только Курганная батарея, когда кризис обороны русской армии достиг высшей точки, Наполеон решил, что наконец наступил единственный и неповторимый момент в сражении, когда сильный неожиданный удар решит его исход.

«Вырӑссем ҫине тӑрсах ҫапӑҫни тискер те хӑрушӑ пулса тӑчӗ», тесе ҫырнӑ Наполеон историкӗсенчен пӗри.
«Упорство русских приобрело ужасный, зловещий характер», писал один из историков Наполеона.

— Ҫук, килӗшместӗп, — тет Наполеон, — эпӗ хамӑн гвардие аркатса тӑкма ярасшӑн мар.
— Нет, — отказывается Наполеон, — я не хочу, чтобы ее разбили.

Шахмата куҫарса мӗнле утӑм тумаллине эпӗ тавҫӑрса илеймерӗм-ха, тенӗ Наполеон.
Наполеон отвечает, что он еще не уяснил себе свой шахматный ход.

Кирек епле урӑх ҫапӑҫура та Наполеон вӗсене пулӑшма хӑйӗн резервне янӑ пулӗччӗ, кунта вӑл иккӗленсе тӑнӑ.
В любом другом сражении Наполеон бросил бы им на поддержку свой резерв, а здесь он колебался.

Пирвайхи атакӑсем хыҫҫӑнах Наполеон хӑй патне хӗпӗртенӗ адъютанчӗсем ҫӗнтерӳсем ҫинчен пӗлтерме васкаса пынине курма вӗреннӗ, анчах кунта пӗрин хыҫҫӑн тепри ӑнӑҫсӑрлӑхсем ҫинчен, маршалсем пулӑшу ыйтни ҫинчен пӗлтерме килнӗ.
Наполеон привык, что после первых же атак к нему с радостными лицами мчались адъютанты, донося о победах, а здесь один за другим они доносили а неудачах, передавая просьбы маршалов о поддержке.

Наполеон хӑйне-хӑй «тӗлӗкри пекех» туйнӑ; «ҫын ҫине тискер тӑшман пусса килнӗ пек туйӑнать те, вӑл ӑна пӗтӗм вӑйпа сулса вӗлермелле ҫапса ярать, вара унӑн вӑйсӑрланнӑ ҫемҫе алли усӑнса аннӑ пек туйӑнать» (Лев Толстой, «Война и мир»).
Наполеон почувствовал себя, «как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей и человек размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка» (Лев Толстой, «Война и мир»).

Наполеон вӑйлӑран вӑйлӑ пырса ҫапнӑ пулин те ҫӗнтерӳ курӑнман.
Наполеон наносил могучие удары, а победы все не было.

Анчах нихӑш ҫапӑҫура та Наполеон флешсене хирӗҫ тӑратнӑ пек нумай тулӑ тӑратман: 800 — 1000 метр сарлакӑш , фронтра Наполеон 400 тупӑ тӑратнӑ.
Но ни в одном из своих сражений Наполеон не сосредотачивал такого количества орудий, как перед флешами: на фронте 800–1000 метров было 400 орудий —

Вӑрҫӑ историйӗнче пирвайхи хут Наполеон артиллерирен перессине пӗр ҫӗре пӗтӗҫтернӗ.
Впервые в истории войн Наполеон стал создавать массирование артиллерийского огня.

Ҫак ҫапӑҫура Наполеон пирвайхи хут иккӗленнӗ.
В этой борьбе воля Наполеона впервые сдала, поколебалась.

Салхуллӑ, пӗр чӗнмесӗр ларнӑ вӑл вӑхӑтра Наполеон Шевардино курганӗ патӗнче.
Молчаливый и угрюмый сидел в эти часы Наполеон на командном пункте у Шевардинского кургана.