Шырав

Шырав ĕçĕ:

пурӑннӑ (тĕпĕ: пурӑн) more information about the word form can be found here.

Пӗр икӗ сехет маларах темӗн те пӗр тӗрлӗ, пысӑк та вак-тӗвек ӗмӗтсемпе, кӑмӑлсемпе пурӑннӑ ҫынсен юнланса пӗтнӗ ӳчӗсем, темиҫе ҫӗршерӗн, бастионпа траншея хушшинчи ем-ешӗл те сывлӑмлӑ лапампа Севастопольри часовньӑн тип-тикӗс урайӗнче пӗр хускалмасӑр выртаҫҫӗ; темиҫе ҫӗршер ҫын ылханни, кӗлтуни илтӗнсе тӑрать, ҫӑварӗсем типсе ларнӑ вӗсен, ҫӗр ҫумӗпе шӑваканнисем те, енчен енне ҫаврӑнса выртса йынӑшса илекеннисем те пур вӗсен хушшинче, — пӗрисем ем-ешӗл лапамри вилесем хушшинче выртаҫҫӗ, теприсем носилкӑсемпе койкӑсем ҫинче, суран ҫыхмалли пунктӑн юнланса пӗтнӗ урайӗнче; анчах та ҫав ҫавах, иртнӗ кунсенчи пекех, Сапун-ту тӗлӗнче шурӑмпуҫ шевли выляма пуҫларӗ, йӑлкӑшса тӑракан ҫӑлтӑрсем шупкалчӗҫ, шавласа выртакан тӗксӗм тинӗсрен шурӑ тӗтре хӑпарма тытӑнчӗ, хӗвелтухӑҫӗнче йӑмӑх хӗрлӗ ҫутӑ йӑлкӑшма пуҫларӗ, янкӑр кӑвак горизонт тӑрӑх шӑвакан шупкарах хӗрлӗ ҫинҫешке пӗлӗтсем тара-тара ҫухалчӗҫ, ҫав-ҫавах, иртнӗ кунсенчи пекех, ыйхӑран вӑраннӑ тӗнчене савӑнӑҫпа юрату, телей сунса, хӑватлӑ та ҫав тери илемле хӗвел ишсе тухрӗ.
Сотни свежих окровавленных тел людей, за 2 часа тому назад полных разнообразных, высоких и мелких надежд и желаний, с окоченелыми членами, лежали на росистой цветущей долине, отделяющей бастион от траншеи, и на ровном полу часовни Мертвых в Севастополе; сотни людей — с проклятиями и молитвами на пересохших устах — ползали, ворочались и стонали, — одни между трупами на цветущей долине, другие на носилках, на койках и на окровавленном полу перевязочного пункта; а все так же, как и в прежние дни, загорелась зарница над Сапун-горою, побледнели мерцающие звезды, потянул белый туман с шумящего темного моря, зажглась алая заря на востоке, разбежались багровые длинные тучки по светло-лазурному горизонту, и все так же, как и в прежние дни, обещая радость, любовь и счастье всему ожившему миру, выплыло могучее, прекрасное светило.

14 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Петербургра пурӑннӑ чухнехи парӑмӗ те аса килчӗ ӑна, ун ӗнтӗ ӑна тахҫанах тӳлесе татмалла; хӑй каҫхине кӑна юрланӑ цыган юррин кӗвви аса килчӗ; куҫӗ умне хӑй юратнӑ хӗрарӑм сӑнӗ курӑнса кайнӑ пек пулчӗ, тӗксӗмрех кӗрен лентӑллӑ чепчикпа вӑл; пӗр 5 ҫул маларах хӑйне кӳрентернӗ ҫын аса килчӗ ӑна, ку ҫынна вӑл хӑйне кӳрентернӗшӗн халӗ те тавӑрман-ха, ҫак хушӑрах, ҫакӑ тата ытти пин-пин тӗрлӗ япалана аса илнӗ хушӑрах вӗл, уҫҫӑнах мар пулин те, хӑй ҫав тери хӑраса ӳкнине тата хӑйне вилӗм кӗтнине туйсах тӑчӗ, ку туйӑм унтан пӗр самантлӑха та уйрӑлмарӗ.
Вспомнил еще про один долг в Петербурге, который давно надо было заплатить; цыганский мотив, который он пел вечером, пришел ему в голову; Женщина, которую он любил, явилась ему в воображении, в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад и которому он не отплатил за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и ужаса — ни на мгновение не покидало его.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Хӑрушлӑх пур ҫӗре вилӗмрен хӑрамасӑр кӗрсе кайнинче вӑл халӗ те-ха илем курать; капитан ӗнтӗ ӑна-кӑна пурӑнса ирттернӗ — малтан вӑл та чапа е мухтава тухасшӑн ҫуннӑ, харсӑрланнӑ, вилӗмрен хӑрама пӗлмесӗр ҫапӑҫнӑ, награда илме, паллӑ ҫын пулма ӗмӗтленнӗ, ку ӗмӗтсене пурнӑҫа та кӗртнӗ вӑл, анчах халӗ ӗнтӗ ҫак хавхалантаракан япаласем, уншӑн пулсан, хӑйсен вӑйне ҫухатнӑ, ҫавӑнпа та халь вӑл ӗҫ ҫине урӑхла пӑхнӑ: хӑй тума тивӗҫ ӗҫсене вӑл пӗр пӑркаланмасӑр вӑхӑтра туса пынӑ, анчах, 6 уйӑх хушши бастионрах пурӑннӑ хыҫҫӑн, хӑйне кашни самантрах ӑнсӑртран вилӗм кӗтсе тӑнине лайӑх ӑнланаканскер, вӑл ҫав ӑнсӑртран килсе тухакан хӑрушӑ самантсенче хӑйне хӑй упранӑ, кирлӗ-кирлӗ мар ҫӗртенех, вилӗмрен хӑрамасӑр-тумасӑр, ҫапӑҫӑва кӗрсе кайман.
Капитан же уж прошел через все это — сначала тщеславился, храбрился, рисковал, надеялся на награды и репутацию и даже приобрел их, но теперь уже все эти побудительные средства потеряли для него силу, и он смотрел на дело иначе: исполнял в точности свою обязанность, но, хорошо понимая, как мало ему оставалось случайностей жизни, после шестимесячного пребывания на бастионе уже не рисковал этими случайностями без строгой необходимости.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Калугин хӑй бастиона тӗрлӗ вӑхӑтра кайкаласа курнӑ ӗнтӗ, анчах вӑл унта мӗн пурри те пӗр 50 сехете яхӑн кӑна пулса курнӑ, а капитан унта 6 уйӑх хушши пурӑннӑ.
Калугин в разные времена всего-навсего провел часов 50 на бастионах, тогда как капитан жил там 6 месяцев.

Капитан ӗнтӗ 6 уйӑх хушши ҫак чи хӑрушӑ вырӑнта ҫапӑҫакан батарейӑсенчен пӗринпе командовать тунӑ, — ҫитменнине тата, блиндажсем пулман чухне те — тӑшман хупӑрласа илнӗрен варах бастионра пурӑннӑ вӑл, унтан тухма пӗлмен, моряксем хушшинче паттӑр та хастар ҫын хисепӗнче тӑнӑ.
Капитан уже 6 месяцев командовал этой одной из самых опасных батарей, — и даже, когда не было блиндажей, не выходя, с начала осады жил на бастионе и между моряками имел репутацию храбрости.

Кун пек те пулмасан вара, — терӗ нимӗнпе те ҫырлахма пӗлмен ватӑ подполковник, — чӑтса пурӑнма та май пулас ҫукчӗ, ялан темӗскер пуласса кӗтсе пурӑн… кашни куллен вӗлереҫҫӗ, — ҫаплах-ха вӗҫӗ-хӗрри курӑнмасть, ҫавӑн пек пурнӑҫпа пурӑннӑ ҫӗртен те тасамарлӑхра, пӗр канлӗ кӗтессӗр пурӑнсан вара.
— Да уж ежели бы еще этого не было, — сказал всем недовольный старый подполковник, — просто было бы невыносимо это постоянное ожидание чего-то… видеть, как каждый день бьют, бьют — и все нет конца, ежели при этом бы жить в грязи и не было бы удобств.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Пӗр шухӑшласан, эпир кунта, тӑшман хупӑрласа илнӗ хулара, ҫакӑн пек пурӑннинчен тӗлӗнмелле, — терӗ Гальцин, стаканне илсе чӳрече патнелле пынӑ май, — фортепьяно, хӑймаллӑ чей, хваттерӗ тата, тӗрӗссипе каласан, Петербургра эпӗ, хамӑн кун пек хваттер пулас пулсан, хаваслансах пурӑннӑ пулӑттӑм.
— А ведь странно подумать, — сказал Гальцин, взяв стакан и отходя к окну, — что мы здесь в осажденном городе: фортаплясы, чай со сливками, квартира такая, что я, право, желал бы такую иметь в Петербурге.

Штабс-капитан, ытти пур ытла ӑслах мар ҫынсем пекех тивӗҫлӗх тенине уйрӑммӑнах вӑйлӑн сиссе туйса тӑнӑскер, ҫав тивӗҫлӗх теекен сӑмахпа хӑйне хӑй кӑштах лӑплантарчӗ те, сӗтел хушшине кӗрсе ларса, юлашки вӑхӑтра укҫа-тенкӗ тӗлӗшӗнчен хытӑрах пулнӑ пирки хӑйпе хирӗҫкелесе пурӑннӑ ашшӗ патне юлашки ҫыру ҫырма тытӑнчӗ.
Немного успокоив себя этим понятием долга, которое у штабс-капитана, как и вообще у всех людей недалеких, было особенно развито и сильно, он сел к столу и стал писать прощальное письмо отцу, с которым последнее время был не совсем в хороших отношениях по денежным долам.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Райтсен килйышӗ хӑйсем темиҫе ҫул ӗлӗкрех пурӑннӑ Дейтон хулине куҫсан, ачасем каллех Эд Сайнес ятлӑ юлташӗпе пӗрлешсе кайнӑ.
По переезде семьи в Дейтон, где они уже жили раньше, несколько лет назад, возобновилась дружба мальчиков с Эдом Сайнес.

4. Хут ҫӗленсем, бейсбол, шинни // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Райтсем ку ҫынсем ҫинчен, вӗсем ҫӗнӗ ҫӗрсем тата халиччен этем пӗлмен япаласем тупни ҫинчен тинкерсе йӗрлесе сӑнаса пурӑннӑ.
Райты жадно следили за их судьбой и открытиями.

2. Райт килйышӗ // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Аслӑ ывӑлӗсем ӳссе ҫитсе, авланса, уйрӑм пурӑнӑҫпа пурӑнма пуҫласан, пӗчӗкленнӗ килйышӗ тата ҫирӗппӗн килӗштерсе пурӑннӑ.
Когда старшие мальчики выросли, женились и зажили своей жизнью, оставшиеся члены семьи еще сильнее сплотились между собой.

Вӗсем пӗр-пӗринпе питӗ килӗштерсе пурӑннӑ.
Все они были очень дружны.

Вӗсем вӑл вӑхӑтра Йова штатӗнче Ҫедар-Рапид хулинче пурӑннӑ.
Они жили в то время в Седар-Рапиде, в штате Айова.

1. Вӗҫме пултаракан тетте // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Нумай вӑхӑт этем кайӑксем сывлӑшра вӗҫсе ярӑнса ҫӳренине аялтан ҫеҫ пӑхса кӗвӗҫсе пурӑннӑ.
Help to translate

Умсӑмах // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с. — 3–4 с.

Тӑватӑ офицер: Михайлов паллакан Калугин адъютант, Гальцин князь адъютант, ку вара Калугиншӑн хӑйшӗн те кӑштах аристократ, Нефердов подполковник, ку ӗнтӗ светри ҫынсенчен пӗри, вӑл отставкӑна тухнӑ, хӑйӗн патриотизмла шухӑш-кӑмӑл пуррине кура, е чысшӑн ҫуннипе, пуринчен ытла пурте ҫапла тунине кура 122-ӗн тан службӑна таврӑннӑ ҫынсенчен пӗри; хӑй вӑл Мускаври клубсем тӑрӑх ҫӳрекен ватӑ хусах пулнӑ, кунта килсен вӑл кӑмӑлсӑррисен партийӗпе пӗрлешсе кайнӑ, нимӗн те туман, нимӗн те ӑнланман вӗсем, начальство распоряженийӗсене тиркесе кӑна пурӑннӑ, тепри Праскухин ротмистр, ку та 122 геройран пӗри.
Кружок этот составляли четыре офицера: адъютант Калугин, знакомый Михайлова, адъютант князь Гальцин, бывший даже немножко аристократом для самого Калугина, подполковник Нефердов, один из так называемых 122-х светских людей, поступивших на службу из отставки под влиянием отчасти патриотизма, отчасти честолюбия и, главное, того, что все это делали; старый клубный московский холостяк, здесь присоединившийся к партии недовольных, ничего не делающих, ничего не понимающих и осуждающих все распоряжения начальства, и ротмистр Праскухнн, тоже один из 122-х героев.

3 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Унӑн ӗлӗкрех хутшӑнса пурӑннӑ ҫывӑх ҫыннисем хальхисенчен мӗн тери малта тӑнине ҫакӑнтан та тавҫӑрса илме пулать: пӗр-пӗр чух, пӗр пытармасӑр-тумасӑр калаҫнӑ самантсенче, унӑн ҫуран ҫарти юлташӗсене хӑйӗн дрожка пулни ҫинчен, губернатор патӗнче пулса иртекен балсенче ташлани ҫинчен, штатски генералпа картла выляни ҫинчен каласа пама тӳр килсен, лешсем вӑл каланине ӗненмесӗр тенӗ пекрех, интересленмесӗр-тумасӑр тенӗ пек ҫеҫ итленӗ, вӗсем ӑна, кунпа хирӗҫес мар-ха, «калаҫтӑр-иҫ» тенӗ майлӑрах ҫеҫ итленӗ, вӑл хӑйӗн юлташӗсем эрех ӗҫсе, 5-тенкӗшер банк хурса картла выляса пурӑннине, вӗсем хӑйсене хӑйсем йӗркеллӗ тыткаламаннине курса тӑнӑ ҫӗртенех шарламасӑр чӑтса пурӑннӑ, хӑй вӗсенчен йӗрӗннине палӑртман, ку ӗнтӗ йӑлтах унӑн уйрӑммӑнах йӑваш кӑмӑлӗнчен, вӑл ӗҫе-мӗне шухӑшласа тума пӗлнинчен, кирек мӗнле ҫынпа та пурӑнма хӑнӑхнинчен килнӗ.
Его прежний круг был до такой степени выше теперешнего, что когда в минуты откровенности ему случалось рассказывать пехотным товарищам, как у него были свои дрожки, как он танцевал на балах у губернатора и играл в карты с штатским генералом, его слушали равнодушно-недоверчиво, как будто не желая только противоречить и доказывать противное — «пускай говорит», мол, и что ежели он не выказывал явного презрения к кутежу товарищей — водкой, к игре по четверти копейки на старые карты, и вообще к грубости их отношений, то это надо отнести к особенной кротости, уживчивости и рассудительности его характера.

2 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Пулмасӑр: вӑл ҫӗнӗ-ха, ун ҫинче Корнилов пурӑннӑ, — асӑрхаттарать старик, хӑй те карап ҫинелле пӑхкаласа.
— А то как же: он новый, на нем Корнилов жил, — заметит старик, тоже взглядывая на корабль.

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Нумайччен курнӑҫмасӑр пурӑннӑ хыҫҫӑн пӗрне-пӗри тӗл пулсан, аса илмеллисем ҫителӗклех пулӗҫ, маншӑн юхтарнӑ куҫҫуль ҫинчен те, манӑн боевой пурнӑҫ ҫул-йӗрӗ ҫинчен те сӑмахлӑпӑр.
Будет нам с вами о чем вспоминать про всё прожитое в большой разлуке, про ваши обо мне слезы и про мой пройденный с боями путь.

Тимофей Иванович // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Унтан Власьевна пӳртре, ҫамрӑк ҫын пек, ҫаврӑнкалама пуҫларӗ: Петр Тихоновича чей ӗҫтерет, ун умне упраса пурӑннӑ канфечӗсене лартса пачӗ.
Потом Власьевна завертелась по избе, словно молоденькая: она поила Петра Тихоновича чаем, поставила перед ним все свои заветные конфетки.

Петр Тихонович килтен киле ҫӳрет // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Тӑшман ҫав ӗнесем пурӑннӑ ял ҫине бомбӑсем пӑрахнӑ е вӗсене ӑсатакан ҫынсене вӗлернӗ пулмалла.
Разбомбил, верно, враг деревню или сопровождающих убил.

Настасья Ивановна калавӗ // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics