Шырав

Шырав ĕçĕ:

епле the word is in our database.

епле (тĕпĕ: епле) more information about the word form can be found here.

Чупкаласа ҫӳресси лӑпланса та ҫитейменччӗ, Смурый патне тальма тӑхӑннӑ хӗрарӑм аллине кашӑк тытса чупса пычӗ те, ун сӑмси патӗнчех кашӑкӗпе хӑмсарса: — Эсӗ епле хӑйма пултаратӑн? — тесе кӑшкӑрса ячӗ.
Ещё суматоха не утихла, как на Смурого налетела дама в тальме, со столовой ложкой в руке, и, размахивая ложкой под носом у него, закричала: — Как ты смеешь?

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ниме те хутшӑнас килмест, итлес, ӗҫлес те килмест, ӑҫта та пулин кухнян ҫулӑ, вӗри шӑрши ҫук ҫӗрте, сулхӑнта ҫеҫ ларасчӗ, ҫав шӑппӑнрах иртекен, ывӑннӑ пурӑнӑҫ шыв сийӗпе епле шуса пынине ҫурри ҫывӑрса пӑхса ларасчӗ.
Не хочется принимать участия ни в чём, не хочется слушать, работать, только бы сидеть где-либо в тени, где нет жирного, горячего запаха кухни, сидеть и смотреть полусонно, как скользит по воде эта тихонькая, уставшая жизнь.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вара вӑл епле пулнине йӑлтах каласа парать, — салтакӑн тӗрӗссипе каламалла.
Так он отвечает всё, как было, — солдат обязан отвечать правду.

Ман хуйха пула ун тимӗрпе тыттарнӑ хура арчинче кӗнекесем нумай, унта: «Омир вӗрентсе каланисем», «Артиллери меморийӗсем», «Седенгали лордӑн ҫырӑвӗсем», «Усал кӑпшанкӑ, хӑнтӑла ҫинчен тата ӑна епле пӗтересси ҫинчен, унпа пӗрле пыракансене хирӗҫ ӑс парса ҫырнӑ кӗнеке»; пуҫламӑшсӑр, тата вӗҫсӗр кӗнекесем те пурччӗ.
На моё горе у него в чёрном сундуке, окованном железом, много книг тут: «Омировы наставления», «Мемории артиллерийские», «Письма лорда Седенгали», «О клопе насекомом зловредном, а также об уничтожении оного, с приложением советов против сопутствующих ему»; были книги без начала и конца.

Фрерсем епле юрланине те пӗлес ҫук эсир.
Вы и того не узнаете, как поют фреры.

Хам ҫавӑн пек хӑрассинчен епле сывалнине астумастӑп, анчах эпӗ сывалассине часах сывалтӑм; паллах, вӑл енчен мана кукамайӑн ырӑ турри пулӑшнӑ, эпӗ ҫавӑн чухнех ҫак простой чӑнлӑха туйса илнӗ пулӗ тесе шухӑшлатӑп: эпӗ нимле усал япала та туман-ха, айӑпсӑрах мана наказани памашкӑн саккун ҫук, ҫын ҫылӑхӗсемшӗн эпӗ ответ тытмастӑп.
Не помню, как я вылечился от этого страха, но я вылечился скоро; разумеется, мне помог в этом добрый бог бабушки, и я думаю, что уже тогда почувствовал простую истину: мною ничего плохого ещё не сделано, без вины наказывать меня — не закон, а за чужие грехи я не ответчик.

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Йӑмӑкӗ хӑйӗн ывӑнма пӗлмен чӗлхипе нумайччен кӑшлатчӗ, аптӑрататчӗ кукамая, эпӗ вӑл усаллӑн ҫухӑрнине итлесе, нимне пӗлмесӗр хурланса шухӑшлаттӑм: кӑна кукамай епле тӳсме пултарать-ши? теттӗм.
Сестра долго пилила и скребла бабушку своим неутомимым языком, а я слушал её злой визг и тоскливо недоумевал: как может бабушка терпеть это?

Вӗсем епле калаҫни пурте мана кӑмӑла каймастчӗ; кукамайпа кукаҫейӗн хитре чӗлхине итлесе вӗренсе ӳснӗскер, эпӗ малтанах пӗрлештерме май ҫук сӑмахсене пӗрлештерсе хунисене ӑнланса илейместӗм, сӑмахран, «хӑрушӑ кулӑшла», «вилес пекех ҫиес килет», «хӑрушӑ савӑнмалла» тенисем мана ҫакӑн пек туйӑнатчӗҫ: кулӑшли вӑл хӑрушӑ пулма пултараймасть, савӑнӑҫли — хӑрушӑ мар, ҫынсем пурте виличченех ҫинӗ пек туйӑнатчӗ.
Мне не нравилось, как все они говорят; воспитанный на красивом языке бабушки и деда, я вначале не понимал такие соединения несоединимых слов, как «ужасно смешно», «до смерти хочу есть», «страшно весело»; мне казалось, что смешное не может быть ужасным, весёлое — не страшно и все люди едят вплоть до дня смерти.

— Хӗрарӑм — вӑй, вӑл турра хӑйне те улталанӑ, вӑт епле! — сӗрлетчӗ вӑл, ывӑҫ тупанӗпе сӗтел ҫине ҫапса.
— Баба — сила, она самого бога обманула, вот как! — жужжала она, пристукивая ладонью по столу.

— Хваттерӗн планне ӳкер: пӳлӗмсем епле вырнаҫнине, алӑксем, чӳречесем ӑҫтине тата ӑста мӗн ларнине ӳкер.
— Сделай план квартиры: как расположены комнаты, где двери, окна, где что стоит.

Ҫак тӳрлетме май ҫук тӗлӗнмелле япаласем епле пулнине ӑнланма хӑтланса, эпӗ вӗсем ҫине нумайччен макӑрас пекех пӑхса тӑтӑм.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились.

Эпӗ ҫу каҫа пит тӗрекленсе карӑм, хамӑн тантӑшсемпе Людмила епле пурӑннипе интересленме пӑрахса, вӑрманта ҫӳресе ҫынсенчен ютшӑнма пуҫларӑм, — Людмила мана йӑлӑхтаракан ӑслӑ хӗрача пек туйӑнатчӗ…
Я очень окреп за лето и одичал в лесу, утратив интерес к жизни сверстников, к Людмиле, — она казалась мне скучно-умной…

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Лайӑх кӑмпапа усаллине епле уйӑратӑн?
А как ты отличишь хорошую сыроежку от ядовитой?

Хӑшпӗр чухне, чӑх тислӗкӗн пӑчӑ шӑршийӗнчен хӑтӑлас тесе, эпӗ вутӑ сарайӗнчен тухса каяттӑм, сарай тӑррине улӑхаттӑм та, ҫуртра ҫынсем епле вӑраннине сӑнаттӑм, ҫывӑрса кӳпчесе кайнӑскерсем куҫсӑр пек, темӗн пысӑкӑшӗ пек туйӑнаҫҫӗ.
Иногда, уходя от душных испарений куриного помета, я вылезал из дровяника, забирался на крышу его и следил, как в доме просыпались безглазые люди, огромные, распухшие во сне.

Эпир тем ҫинчен те сӑмахласа, сехечӗ-сехечӗпе ларса ирттереттӗмӗр, хӑшпӗр чухне эпӗ кукамайӑн юмахӗсене яраттӑм, Людмила тата Медведица шывӗ тӑрӑхӗнче казаксем епле пурӑнни ҫинчен каласа кӑтартатчӗ.
Мы просиживали целые часы, разговаривая о чём-то, иногда я рассказывал бабушкины сказки, Людмила же — о жизни казаков на реке Медведице.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Урайӗнче ларса, эпӗ ним кулмасӑр пӑхакан куҫсем, икӗ кӑвак вут пек, кӗнеке страницисем тӑрӑх епле куҫса ҫӳренине куратӑп, хӑшпӗр чухне вӗсем шывланса каяҫҫӗ, хӗрача сасси чӗтренет, ӑнланмалла мар ҫыпӑҫтарса хунӑ, пӗлмен сӑмахсене васкаса кала-кала ярать вӑл.
Сидя на полу, я вижу, как серьёзные глаза двумя голубыми огоньками двигаются по страницам книжки, иногда их овлажняет слеза, голос девочки дрожит, торопливо произнося незнакомые слова в непонятных соединениях.

— Куртӑн-и, Людмила, эпӗ епле пилӗк чушкине те йӑлтах карта ӑшӗнчен сирпӗнтерсе кӑлартӑм? — теттӗмӗр.
— Видела, Людмила, как я все пять чушек из города вышиб?

Хӗрарӑмсем хапхасем патне тӳрех хӑйӑр ҫине, е тенкелсем ҫине вырнаҫса лараҫҫӗ те, хыттӑн шавлама тытӑнаҫҫӗ, ятлаҫаҫҫӗ, ҫынна кӑшлаҫҫӗ; ача-пӑчасем лаптулла, чушкӑлла шӑмӑпа выляма пуҫлаҫҫӗ; амӑшӗсем ачасем епле вылянине сӑнаса лараҫҫӗ, правур выляканӗсене мухтаҫҫӗ, начар выляканӗсенчен кулаҫҫӗ.
Бабы рассаживались у ворот прямо на песке или на лавочках и поднимали громкий галдёж, ссорясь и судача; ребятишки начинали играть в лапту, в городки, в «шар-мазло», — матери следили за играми, поощряя ловких, осмеивая плохих игроков.

Вӑл кайӑк пек тасаскерччӗ, Дон шывӗ тӑрӑхӗнче казаксем епле пурӑнни ҫинчен пит лайӑх кала-кала кӑтартатчӗ: унта вӑл хӑйӗн куккӑшӗ патӗнче, ҫу ҫапакан заводӑн машинисчӗ патӗнче нумай пурӑннӑ, унтан вара унӑн ашшӗ слесарь Чулхулана пурӑнма куҫса килнӗ.
Была она чистенькая, точно птица пеночка, и прекрасно рассказывала о том, как живут казаки на Дону: там она долго жила у дяди, машиниста маслобойни, потом отец её, слесарь, переехал в Нижний.

Епле пурӑнатӑн эсӗ, Моссевна? — тесе ыйтатӑп эпӗ унтан.
Спрашиваю я её: «Как же ты живешь, Мосевна?»

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics