Шырав

Санин

Малалла та шырӑпӑр, эсир, Санин юлташ, ҫак ӗҫре мана пулӑшӑр…
Будем продолжать поиски, и вы, товарищ Санин, поможете мне в этом…

Санин, унӑн шухӑшне татмасӑр, кӗтсе тӑчӗ.
Санин, не нарушая его мыслей, выжидал.

— Эпӗ Санин, Уми бухтинчен.
— Я Санин из бухты Уми.

Санин ҫавӑнтах ответлерӗ, Джемма хӗрне парне: питӗ чаплӑ ахахпа тӗрлесе илемлетнӗ гранат хӗрес — «Марианна Слокома — палламан тусран» тесе ҫырса ячӗ.
Санин отвечал тотчас — и в подарок невесте послал «Марианне Слоком от неизвестного друга» гранатовый крестик, обделанный в великолепное жемчужное ожерелье.

Унтан Джемма Санин пурнӑҫӗ ӑнманнишӗн хурланнӑ, чи малтанах ӑна лӑпкӑн, пӑшӑрханмасӑр пурӑнма сӗннӗ, тата тӗл пуласси ҫинчен шутламалли те ҫук пулсан та, унпа тӗл пулма хавас пулни ҫинчен ҫырнӑ.
Потом Джемма изъявляла свое сожаление о том, что жизнь Санина, повидимому, так дурно сложилась, желала ему прежде всего успокоения и душевной тишины и говорила, что была бы рада свидеться с ним — хотя и сознает, как мало вероятно подобное свиданье…

«Мана пӗр сӑмах та пулин ҫырса ярса, — ҫапла пӗтерчӗ Санин хӑй ҫырӑвне, — ырӑ ӗҫ тӑватӑр эсир, сирӗн пек чӗреллӗ ҫын ҫеҫ ун пек тума пултарать, — эпӗ сире хам мӗн сывлӑш тухичченех тав тӑвӑп. — Эпӗ кунта «Шурӑ Акӑш» гостиницинче чарӑнтӑм (ку сӑмахсене вӑл туртса тухрӗ), сирӗн ответа ҫуркуннеччен кӗтетӗп».
«Написав мне хоть одно слово, — так кончил Санин свое письмо, — вы сделаете доброе дело, достойное вашей прекрасной души, — и я буду благодарить вас до последнего моего дыхания. Я остановился здесь, в гостинице Белого лебедя (эти слова он подчеркнул) и буду ждать — ждать до весны — вашего ответа».

Санин ҫав кунах Джемма Слоком г-жа патне, Нью-Йорка ҫыру ячӗ.
В тот же день Санин послал письмо к г-же Джемме Словом в Нью-Йорк.

Дöнгоф ун ҫине пӑхса илчӗ, анчах Санин ҫаврӑнса ларса, сиввӗн пӑхса илнине асӑрхарӗ те, — пӗр сӑмах та хушмасӑр тухса кайрӗ.
Донгоф поднял глаза, но, заметив, что Санин отвернулся и нахмуился, не прибавил ни слова — и удалился.

— Ҫук, терӗ Санин: — вӑл тахҫанах вилнӗ.
— Нет, — отвечал Санин, — она давно умерла.

Санин Дöнгофа хӑйӗн паллакан ҫынӗ патне кайса килме хушрӗ; Савӑнӑҫ! —
Санин упросил Донгофа сходить к тому знакомому, и — о радость! —

Санин унтан Розелли ҫемйи тахҫантанпах Америкӑна, Нью-Йорка куҫса кайни, Джемма купеца качча тухни ҫинчен пӗлчӗ.
Санин услыхал от него, что семейство Розелли давным-давно переселилось в Америку, в Нью-Йорк; что Джемма вышла замуж за негоцианта.

Отставкӑна тухнӑ фон Дöнгоф майора Санин килте тӗл пулчӗ — вара, кӑвакарнӑ ҫӳҫлӗ господина курсан, ҫавӑнтах хӑйӗн тахҫанхи тӑшманне палласа илчӗ.
Санин застал отставного майора фон Донгофа дома — и в принявшем его поседелом господине немедленно узнал своего бывшего противника.

Санин, ним тума пӗлменнипе, Клюбер г-н ҫинчен ыйтса пӑхрӗ.
Санин, с отчаянья, осведомился о г-не Клюбере.

Санин вара хӑйӗнчен хӑй — кай, ҫав садах-ши ку? тесе ыйтрӗ.
До того, что Санин себя спрашивал — полно, тот ли это сад?

Санин хӑй тахҫан питӗ лайӑх пӗлнӗ вырӑнӗсемпе ухмаха тухнӑ пек ҫӳрерӗ — нимӗн те палласа илеймерӗ вӑл: унчченхи ҫурт-йӗрсем ҫухалнӑ, вӗсем вырӑнне питӗ пысӑк пӗр-пӗринпе ҫыпӑҫтарса лартнӑ ҫуртсем, чаплӑ виллӑсем пулнӑ; вӑл Джеммӑпа юлашки хут тӗл пулса калаҫнӑ сад та ӳссе кайса питӗ улшӑннӑ.
Санин бродил как ошалелый по местам, когда-то столь знакомым, и ничего не узнавал: прежние постройки исчезли; их заменили новые улицы, уставленные громадными сплошными домами, изящными виллами; даже публичный сад, где происходило его последнее объяснение с Джеммой, разросся и переменился.

Санин хӑйӗн тусӗсене ют ҫӗршыва тухса каятӑп, терӗ, анчах ӑҫта кайнине каламарӗ: вӑл тӳрех Франкфурта вӗҫтернине вулакансем ҫӑмӑлах тавҫӑрса илеҫҫӗ ӗнтӗ.
Санин сказал своим друзьям, что уезжает за границу, но не сказал, куда именно: читатели легко догадаются, что он покатил прямо во Франкфурт.

Ҫынсем нимӗн те ӑнланмарӗҫ: — мӗншӗн хӗл варринче каять-ха Санин Петербургран?
Недоумение распространилось в обществе: Санин покидал Петербург, среди белой зимы.