Шырав

Панкрац

Урамсенче пыракан хӗрӳ ҫапӑҫӑва совет моторӗсен вӑйлӑ та татӑклӑ сасси кӗтмен ҫӗртен пырса кӗнӗ чух, урса кайнӑ фашистсем нумай терт курнӑ Прагӑна асаплантарнӑ, унӑн чи лайӑх ывӑлӗсене площадьсенче пере-пере пӑрахнӑ, хӗн кӑтартнӑ; фашистсен гранатисем Панкрац подвалӗсенче ҫурӑлнӑ; хӳтлӗхсӗр хӗрарӑмсене, ачасене тата стариксене вӗлернӗ; пулеметсем «Халӑх ҫурчӗн» кантӑкӗсене шӑтарнӑ; ҫирӗп хӗҫпӑшалланнӑ вӑрӑ-хурахсем, салукшӑн илнӗ ҫынсене хӑйсем умӗнче хӑваласа пырса, баррикадӑсене штурмланӑ.
Озверевшие фашисты еще тиранили многострадальную Прагу, расстреливая на площадях ее лучших сынов; еще выпущенные фашистами гранаты рвались в подвалах Панкраца, разрывая беззащитных женщин, детей и стариков; еще пулеметные очереди решетили окна «Людового дома»; еще вооруженные до зубов бандиты шли на штурм баррикад, гоня впереди себя заложников, — еще все это было, когда в горячий стрекот уличных боев неожиданно ворвался могучий и решающий голос советских моторов.

Хӑш чухне вӑл Панкрацра хӑй вырӑнӗнче мар пулнӑ пек туйӑнма пултарать, анчах тепӗр чухне Панкрац унсӑр пулма пултарас ҫук пек те туйӑнать.
Иногда может показаться, что он не на своем месте в Панкраце, а иной раз невозможно представить себе Панкрац, без его.

Тепӗр енӗ (Панкрац ӑна ҫак енчен ҫеҫ пӗлет) ҫакӑн пек: вӑл — хаяр, чунсӑр, сахал пӗлекен тискер кайӑк, нацистсен чӑн-чӑн вӗҫкӗнчӗкӗ, хӑйне упраса хӑварасшӑн хать кама та пӗтерсе хума хатӗрскер.
Другая сторона (и таким его знает Панкрац) – грубый, жестокий, невежественный, типичный нацистский выскочка, готовый принести в жертву кого угодно, лишь бы уцелеть самому.