Шырав

Дарочка

Авдотья лапам еннелле, пирвайхи сӗт витре тӗпне шарласа юхнӑ ҫӗре, ҫынсем шухӑшланӑ пек пулса тухнӑ Дарочка тутисемпе шыв еннелле туртӑннӑ ҫӗре, пӗчӗк Дуняшка, шыв варрине кӗмелли хӑма ҫинчен кула-кула усӑнса, выльӑхсене шӑварнӑ ҫӗрти кӑтрашка пӗчӗк хумсем ҫинче чӗтрекен пирвайхи ҫӑмӑл ҫӑлтӑра аллипе ярса тытма тӑрӑшнӑ ҫӗрелле утса кайрӗ.
Авдотья прошла в ложбину, туда, где первые молочные струи разбрызгивались о днище, где Дарочка, созданная по замыслу людей, тянулась розовыми губами к, речной синеве, где маленькая Дуняшка, смеясь и перегибаясь с мостков, все силилась поймать ладонями первую легкую звезду, дрожавшую на ряби водопоя.

— Пӑхсам, пӑхсам, Андрейка, Дарочка ҫакӑ ӗнтӗ, эпӗ ун ҫинчен сана каласа панӑччӗ! — васкаса ӑнлантарчӗ Валентина.
— Смотри, смотри, Андрейка, это и есть Дарочка, о которой я тебе говорила! — торопливо объясняла Валентина.