Шырав

Васька

Ҫапла вилчӗ Васька, манӑн ҫирӗп кӑмӑллӑ та ачаш тусӑм, унӑн пурнӑҫӗн юлашки каҫӗ вара манӑн ачалӑхӑн юлашки каҫӗ пулчӗ.
Так умер Васька, мой суровый и нежный друг, и последняя ночь его жизни была последней ночью моего детства.

Васька саваламан хӑмаран тунӑ пысӑк тупӑкӑн ҫуррине ҫеҫ йышӑнса выртать, кӗҫ-вӗҫ сиксе тӑрассӑн туйӑнать.
Васька занимал только половину грубого, неоструганного гроба и лежал как живой.

Ҫак самантра вара эпӗ Васька вилнине, эпӗ ҫак сӑрт ҫинче, ҫак пысӑк ҫеҫенхирте, пӗтӗм тӗнчере пӗр-пӗччен тӑрса юлнине ҫав тери уҫӑмлӑн тавҫӑрса илтӗм.
И тогда я понял, что Васька умер, что я остался один на этом кургане, в этой большой степи, во всем мире…

Васька сывламасть.
Васька не дышал.

Васька нимӗн те чӗнмерӗ.
Васька лежал молча.

Упаленме тӑрӑшса, Васька курӑксенчен тытрӗ, анчах йывӑрланса кайнӑ кӗлеткине шутарма пултараймасӑр, курӑксене кӑкла-кӑкла кӑларчӗ.
Васька хватался за траву, пытаясь ползти, но вырывал ее с корнями, не в силах тянуть отяжелевшее тело.

Васька хӑйӗн ҫурӑмӗ ҫумне хӗртнӗ тимӗр хунӑ пек авӑнса илчӗ.
Васька выгнулся, будто ему к спине приложили раскаленное железо.

Васька пӗр хушӑ пичӗпе йӗпе курӑк ҫумне йӑпшанса выртрӗ, унтан ура ҫине тӑчӗ.
Васька полежал, прислонив лицо к мокрой траве, и с трудом поднялся.

— Хулпуҫҫи ҫунтарать, — терӗ те Васька , ыратнипе авкаланса, хӑй ҫинчи кӗпине туртса ҫурчӗ.
— Плечо жгет, — корчась от боли, сказал Васька и, потянув, разорвал на себе рубашку.

Ку — Васька пулна иккен.
Это был Васька.

Пулчӗ пуҫ ҫийӗпе нӑйлатса иртрӗ, анчах эпӗ хам ӑҫталла чупнине те, Васька ӑҫтине те курмасӑрах малалла чупрӑм.
Пуля пискнула над головой, а я все бежал, не видя, куда бегу и где Васька.

— Тар! — кӑшкӑрчӗ те Васька, тӗттӗмелле чӑмрӗ.
— Тикай! — крикнул мне Васька и метнулся в темноту.

Васька офицера пуҫӗпе хырӑмӗнчен чышрӗ, лешӗ шуҫса кайрӗ те ӳкрӗ.
Васька ударил офицера головой в живот, и он поскользнулся.

— Ҫук, — терӗ ӑна хирӗҫ Васька.
— Нет, — ответил Васька.

Эпир пӗр тӑван тӑлӑхсем, — хурлӑхлӑ сасӑпа ӑнлантарса пачӗ Васька.
Мы братья-сироты, — жалобным голосом объяснял Васька.

— Эпир Варя инке патне, руднике каятпӑр, — терӗ Васька.
— Мы к тете Варе на рудник, — пробормотал Васька.