Шырав

Шырав ĕçĕ:

Хомана (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.

— Эсӗ мӗн вӗсене агитацилетӗн? — ӳпкелет Хомана Денис, Чернышпа юнашар утса.
— Что ты их агитируешь? — упрекал Хому Денис, шагая рядом с Чернышом.

XXIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Воронцов пӗр хушӑ Хомана ответлемесӗр, куҫӗсене хӗвел ҫинче пулӑшусӑррӑн мӑчлаттарса пычӗ.
Некоторое время Воронцов ехал, не отвечая Хоме, беспомощно моргая на солнце рыжими ресницами.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫакӑн ҫинчен Хомана тарпа йӗпеннӗ майкӑллӑ, ҫара пуҫӑн тӑракан тӗреклӗ ҫамрӑк ыттисенчен тӳсӗмлӗрех ӑнлантарса пачӗ.
Терпеливее других втолковывал это Хоме простоволосый, коренастый юноша в промокшей от пота майке.

Шоссе тӑрӑх килӗшӳллӗн лара-лара тухнӑ савӑнӑҫлӑ шурӑ поселоксене курнӑ хыҫҫӑн индустриллӗ хула панорами, нумай ҫулсем хушшинче заводсен тӗтӗмӗпе тата хӑрӑмӗпе хуралса тӗксӗмленнӗскер, Хомана ҫак ҫӗршывра тӗлӗнмеллерех пек туйӑнать.
После веселых белых поселков, которые то и дело кокетливо вытягивались вдоль шоссе, панорама индустриального города, за долгие годы насквозь прокопченного и усыпанного заводской сажей, показалась Хоме необычной для этого края.

Ҫывхарса килекен ӗҫсен аслӑлӑхӗ тата ҫав тӗлӗнмелле пысӑк ӗҫсене хӑй хутшӑнни Хомана савӑнтарать, — унра халиччен пулман мӑнкӑмӑллӑх туйӑмӗ ҫуралать.
Величие нарастающих событий и сознание того, что эти невероятные события в какой-то мере зависят непосредственно от него, переполняли Хому неизведанной доселе гордостью.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тӗрӗссипе каласан, уҫӑ вырӑнта ҫавӑн пек пӗр пытанмасӑр тӑма Хомана лайӑх мар пек, ун пек тӑма вӑл хӑнӑхман.
Правду говоря, самому Хоме было как-то непривычно стоять открыто, не маскируясь.

Танкистсем Хомана хӑйсем ӑҫта пулни ҫинчен ырӑ кӑмӑллӑн та лӑпкӑн каласа параҫҫӗ.
Танкисты с великодушным спокойствием рассказывали Хоме, где они были.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫав хушӑрах механик-водительсем, конистртан черетпе хӑналанса тата Хомана та хӑналаса, ӑна пӗр тӗлӗнмесӗр тенӗ пекех итлеҫҫӗ.
А между тем механики-водители, по очереди угощаясь из канистры и угощая Хому, слушали его без особого удивления.

Хомана итленӗ май ҫапла шутлама пулать: вӗсен гвардейски стрелковӑй полкӗпе урӑх нихӑш часть те танлашма пултараймасть, — акӑ мӗнле полкпа пӗрле ҫапӑҫма тытӑнаҫҫӗ малашне танкистсем.
Слушая Хому, можно было подумать, что гвардейский стрелковый полк, с которым сейчас танкистам выпало счастье действовать совместно, не имеет себе равного.

Хӑйсен паспорчӗсене туртса кӑларчӗҫ те Хомана вӗсем ҫине паллӑ тума ыйтма пуҫларӗҫ.
Достали свои паспорта и просили Хому сделать в них пометки.

XVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Вӑл француз, — ӑнлантарса парать землячка Хомана.
— Это француз, — объяснила Хоме землячка.

Тепӗр минутран Хомана ҫынсем сырса илеҫҫӗ, ун ҫумне лӑпчӑнаҫҫӗ, — вӗсем пӳлӗнсе сывлаҫҫӗ, сӑн-пичӗсенче хавхалану пурри тата аптраса ӳкни палӑрать.
Через минуту Хому обступили люди и прижимались к нему, запыхавшиеся, возбужденные и растерянные.

Артналет чарӑнсанах, Хомана полк командирӗ патне чӗнтерчӗҫ.
Как только кончился артналет, Хому вызвали к командиру полка.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хомана пурте пӗрешкел ыйтусем параҫҫӗ:
И все обращаются к Хоме с одним и тем же вопросом:

Хомана пиншер саспа кӗрлесе, хыҫалтан хӗстерсе пыракан хум хӳтӗлет.
Хома уже был защищен тысячеголосым бушевавшим валом, неудержимо напиравшим на него сзади.

Хомана плацдармӑн шӑпи унран килессӗн, вӑл кунта хӑйӗн ҫар хатӗрӗсемпе тытӑнса тӑрсан, унта пӗтӗмпех айӑн-ҫийӗн ҫаврӑнма тытӑнассӑн туйӑнать.
Хоме казалось, что судьба плацдарма зависит от него, что все там пойдет вверх тормашками, если он задержится со своим боевым грузом.

Анчах Хомана вӗсем ытлашши хӑвӑрт сапаланман пек туйӑнчӗ.
Однако Хоме показалось, что они разбежались недостаточно быстро.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах Хомана ҫын ҫӗрне малашне валеҫме кирлӗ марри ҫинчен хытӑ асӑрхаттарчӗ.
Однако серьезно предупредил, чтобы в дальнейшем Хома не брался распределять землю, которая ему не принадлежит.

Словаксем ӑна, вӑл хӑйсен ял ҫынни пулнӑ пек, ятран чӗнеҫҫӗ, вӑл кунта юлас пулсан, Хомана хӑйсен приматорӗ вырӑнне суйласа лартма сӑмах парса, аллисемпе сулкалаҫҫӗ.
Словаки уже звали его по имени, как своего односельчанина, и, размахивая руками, клялись, что избрали б Хому своим приматором, если б он остался здесь.

Хомана ҫав кун пур ҫӗрте те курчӗҫ.
Хому в этот день видели повсюду.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics