Шырав

Аверьянович

Ӑна малтанхи ушкӑна та, тепӗр ушкӑнне те кӗртме ҫук: вӑл иккӗшин хушшинче, ҫемҫе те кӑмӑллӑ куҫлӑ Иван Петровичпа тӗксӗм куҫлӑ, кирпӗч тӗслӗ Андриан Аверьянович хушшинче тӑрать.
Его нельзя подвести ни под первую, ни под вторую категорию: он занимает, так сказать, золотую середину и находится где-то между Иваном Петровичем с его мягкими и ласковыми глазами и Андрианом Аверьяновичем с его тусклым взглядом и сиплым голосом…

Унпа юнашар, хӗвеле хура пӗлӗт карса илнӗ пек, Андриан Аверьянович — районти килӗшӳсӗр работник, пур енчен те ӑна тӗксӗм, усал сӑрсемпе сӑрланӑ: куҫӗсем те тӗксӗм, темле кирпӗч тӗслӗ, пичӗ те шыҫӑннӑ, куҫхаршийӗсем хаяррӑн пӗрӗннӗ, костюмӗ те ун ҫинче михӗ пек ларать, калаҫасса та вӑл сӑмсапа, кичем те хӑшӑлтатса калаҫать.
А рядом с ним, как туча в соседстве с солнцем, Андриан Аверьянович — отрицательный тип районного работника, и все в нем окрашено в одни суровые и мрачные тона: и глаза тусклые, какого-то кирпичного цвета, и лицо обрюзгшее, с желваками и зло нахмуренными бровями, и костюм сидит на нем мешком, и говорит он скучно и не иначе как сипло и в нос.

Ҫуллахи кӗске каҫ пӗтсе килнӗ тӗле Евсейпе Викентий Аверьянович Федор Лукич ӳтне буркӑпа чӗркерӗҫ, вӑрӑм урапа ҫине тиесе, Рощенскине илсе кайрӗҫ.
На рассвете короткой летней ночи Евсей и Викентий Аверьянович замотали тело Федора Лукича в бурку, уложили на линейку и отвезли в Рощенскую…

Викентий Аверьянович (леш пысӑк та чӳлмек пек куҫлӑ, сӑмси ҫинче ҫеҫ тытӑнса тӑракан куҫлӑхлӑ типшӗм старик-счетовод) сметӑна тахҫанах тунӑ тесе пӗлтерчӗ те графасем туса, цифрӑсемпе ҫырса тултарнӑ хут листине сӗтел ҫине кӑларса хучӗ.
Викентий Аверьянович (тот самый худой старик счетовод, у которого большая, в виде кубышки, голова и очки держатся лишь на кончике носа) сообщил, что смета давно составлена, и положил на стол разграфленные и исписанные цифрами листы.

Пӗве ҫинче Викентий Аверьянович курӑнчӗ.
На плотине показался Викентий Аверьянович.

Викентий Аверьянович куҫлӑхӗ шуса анмаллах пуҫне тайрӗ те каллех хӑйӗн ӗҫне пуҫӑнчӗ.
Викентий Аверьянович кивнул головой, очки сползли еще ниже, и он продолжал заниматься своим делом.

— Викентий Аверьянович, — терӗ Федор Лукич, счетовод патне тухса, — эпӗ шыв хӗрне каятӑп, «Дружба» килес-мӗн пулсан, эсир мана чӗнӗр.
— Викентий Аверьянович, — сказал Федор Лукич, выходя к счетоводу, — я пойду к воде, а ежели приедет «Дружба», то вы меня кликните.