Шырав

Шырав ĕçĕ:

хамран (тĕпĕ: хам) more information about the word form can be found here.

Кларк лӑпкӑн та кӑшт куларах: — Пӑх-ха, епле тарават ҫын, хамран та ытларах хӗпӗртетӗн, — терӗ.
Кларк ответил спокойно и насмешливо: — Смотри, какой чувствительный, больше моего радуешься.

8 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

Чӑнах та, кӑвакарнӑ ҫӳҫлӗ леш Семенов, пӗрремӗш экзамен вӑхӑтӗнче хамран япӑхрах курӑннипе мана савӑнтарнӑскер тата вӗренме кӗмелли экзаменсене панӑ чух иккӗмӗш вырӑна йышӑннӑскер, студент пурнӑҫӗн малтанхи уйӑхӗнче лекцисене пӗр сиктермесӗр ҫӳрерӗ, анчах репетицисем пуҫланичченех ӗҫме пуҫларӗ, курс вӗҫӗнче университета ҫӳреми те пулчӗ.
Действительно, тот самый Семенов с седыми волосами, который в первый экзамен меня так обрадовал тем, что на вид был хуже меня, и который, выдержав вторым вступительный экзамен, первый месяц студенчества аккуратно ходил на лекции, закутил еще до репетиций и под конец курса уже совсем не показывался в университете.

ХLIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ хӑйпе паллашнӑ вӑхӑтранпа Варенька мана — кунӑн-кунӑн — пӗрре питӗ илемсӗр пек, тепре ытла илемсӗрех те мар пек туйӑнчӗ, анчах эпӗ хамран хам: юратайӑп-и эпӗ ҫав хӗре, е ҫук-и, тесе пӗр хут та ыйтмарӑм.
Во все время моего с ней знакомства она мне казалась — днями — то очень некрасивой, то не слишком дурной девушкой, но я даже не спрашивал себя насчет ее ни разу: влюблен ли я или нет.

ХL сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Астусах тӑратӑп, хамран ҫапла ыйтсан, эпӗ вӑтанса кайрӑм, анчах ҫакӑнпа пӗрлех, хам пачах кӗтмен ҫӗртен, мӑнаҫлӑн кулкаласа илтӗм те, ытла та хӑпартлануллӑн французла калаҫа пуҫласа, вводнӑй предложенисем кӗрте-кӗрте, тем тери упи-супи сӑмахсем каларӑм, ҫав сӑмахсене халӗ, вуншар ҫул иртнӗ хыҫҫӑн та, аса илме намӑс.
Помню, как я оробел при этом вопросе, но как вместе с тем, совершенно невольно для меня, на лице моем распустилась самодовольная улыбка, и я начал говорить по-французски самым напыщенным языком с вводными предложениями такой вздор, который мне теперь, даже после десятков лет, совестно вспомнить.

XXXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл: ийя, эпӗ акӑш-макӑш илемлӗ; ҫапла ҫав, мана пурте юратаҫҫӗ, е ҫакӑн евӗрлӗ урӑх сӑмахсем каланӑ чухне эпӗ час-часах тӗлӗнеттӗм тата ку сӑмахсемпе мӗн каласшӑн-ши вӑл, тесе хамран хам ыйтаттӑм.
Часто я удивлялся и спрашивал себя, что она хотела этим сказать, когда говорила подобные фразы: да, я ужасно как хороша собой; как же, все в меня влюблены, и т. п.

ХХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тӗслӗхрен, Любочка кашни кунах ҫывӑрма каяс умӗн атте ҫине хӗрес хывни, аннене асӑнса кӗлтума кайсан Любочкӑпа Катенька чассовнире йӗни, фортепьяно каланӑ чух Катенька ассӑн сывлани тата куҫне ҫавӑра-ҫавӑра пӑрахни — ҫаксем пурте мана юри хӑтланнӑ пек туйӑнатчӗҫ, вара эпӗ хамран хам ҫапла ыйтаттӑм: ҫитӗннӗ ҫынсем пекех ҫавнашкал юри тума хӑҫан вӗренсе ҫитнӗ-ха вӗсем тата апла хӑтланма вӗсене намӑс та мар-ши?
Например, то, что Любочка каждый день на ночь крестила папа, то, что она и Катенька плакали в часовне, когда ездили служить панихиду по матушке, то, что Катенька вздыхала и закатывала глаза, играя на фортепьянах, — все это мне казалось чрезвычайным притворством, и я спрашивал себя: когда они выучились так притворяться, как большие, и как это им не совестно?

XXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл тӳлек шухӑшсемпе йӑпанса, пысӑк куҫӗпе ҫав тери тинкерӳллӗ пӑхнӑран, кӗлеткине ҫав тери ирӗклӗн тытнӑран, пӗвӗпе ҫӳлӗ мар пулин те, кӗрнеклӗ курӑннӑран, мана ун ҫинчен каланӑн туйӑнакан асаилӳ килсе тухни каллех шалтах тӗлӗнтерчӗ те, эпӗ хамран хам татах: «Пуҫланмасть-ши?» тесе ыйтрӑм.
В выражении ее больших глаз было столько пристального внимания и спокойной, ясной мысли, в позе ее столько непринужденности и, несмотря на ее небольшой рост, даже величавости, что снова меня поразило как будто воспоминание о ней, и снова я спросил себя: «Не начинается ли?»

XXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл мана хӑйӗн ывӑлӗ ҫумне икӗпитленсе ҫыпӑҫтарнипе тата мана питӗ кирлӗ ӗҫе тума — тумланма чӑрмантарнипе эпӗ тарӑхрӑм; нимрен ытла, мана ҫав ырӑ мар шӑршӑ хамран юлманни ҫилентерсе ячӗ, ҫавӑнпа питӗ сиввӗн ҫапла каларӑм: «Эпӗ Илинькӑпа пӗрле ларма пултараймастӑп, мӗншӗн тесен кунӗпех килте пулмастӑп», — терӗм.
Мне было досадно за то, что он ставил меня в такое фальшивое положение к своему сыну, и за то, что отвлекал мое внимание от весьма важного для меня тогда занятия — одеванья; а главное, этот преследующий меня запах перегара так расстроил меня, что я очень холодно сказал ему, что я не могу быть с Иленькой, потому что целый день не буду дома.

XVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Яшӑ чухне эпӗ хамран ҫӳлерех хуракан ҫынсемпе ҫыхӑнусем тытма юратмастӑм, ҫав ҫыхӑнусем мана чӑтма ҫук тертлентеретчӗҫ, мӗншӗн тесен манӑн яланах хама кӳрентересрен шикленмеллеччӗ, хам никама та пӑхӑнманнине кӑтартса пама пӗтем ӑс тӑнпа тӑрӑшмаллаччӗ.
Я в юности не только не любил отношений с людьми, которые считали себя выше меня, но такие отношения были для меня невыносимо мучительны, вследствие постоянного страха оскорбления и напряжения всех умственных сил на то, чтобы доказать им свою самостоятельность.

— Ҫапла ҫав! — кӑшкӑрса ятӑм эпӗ, анчах ҫав вӑхӑтрах эпӗ хамран хам вӑтантӑм, Дубкова та хӗрхентӗм, именнипе хӗрелсе кайнӑ сӑнӗ унӑн чунӗ чӑнахах ыратнине палӑртрӗ.
— То-то! — закричал я, но в это же самое время мне стало совестно за себя и жалко Дубкова, красное, смущенное лицо которого выражало истинное страдание.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Каярахпа эпӗ ҫакна асӑрхарӑм: мана виҫӗ йышши ҫынсене куҫран пӑхма лайӑх мар — хамран чылаях япӑхраххисене, — хамран чылаях лайӑххисене, — тата иксӗмӗр те пӗлекен япала ҫинчен пӗр-пӗрне калама хӑяйманнисене.
А я заметил после, что мне бывает неловко смотреть в глаза трем родам людей — тем, которые гораздо хуже меня, тем, которые гораздо лучше меня, и тем, с которыми мы не решаемся сказать друг другу вещь, которую оба знаем.

XIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Хамран япӑхрах тумланнипе мана лӑплантарнӑ ҫын ҫак юлашки ушкӑна кӗрет.
Тот, который утешил меня тем, что наверно был одет хуже меня, принадлежал к этому последнему роду.

X сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Халь эпӗ час-часах хамран ҫапла ыйтатӑп: хӑҫан эпӗ лайӑхрах пулнӑ тата тӗрӗсрех шухӑшланӑ: этем ӑсӗ пурне те тума пултарнине ӗненнӗ чухне-и, е халь, аталану вӑйне шанми пулса, этем ӑсӗн вӑйӗ тата пӗлтерешӗ тӗлӗшпе иккӗленнӗ вӑхӑтра-и? — эпӗ ку ыйтӑва татса пама пултараймастӑп.
Часто теперь я спрашиваю себя: когда я был лучше и правее — тогда ли, когда верил во всемогущество ума человеческого, или теперь, когда, потеряв силу развития, сомневаюсь в силе и значении ума человеческого? — и не могу себе дать положительного ответа.

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тӑваттӑмӑшӗ, ку тӗп туйӑм — хамран хам йӗрӗнни тата ӳкӗнни, анчах ку ӳкӗнӳ телей килсе тухасса шаннипе тачӑ пӗрлешнӗ те, вӑл пачах хурлӑхлӑ мар.
Четвертое и главное чувство было отвращение к самому себе и раскаяние, но раскаяние до такой степени слитое с надеждой на счастие, что оно не имело в себе ничего печального.

III сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ну, унтан? — ыйтрӑм эпӗ хамран хам, анчах ҫав вӑхӑтра ку ӗмӗтсем — мӑнкӑмӑллӑх, ҫылӑх пулнине, ун ҫинчен паян каҫах пупа калама кирлине астуса илтӗм, вара пуҫа каллех малтанхи шухӑш пырса кӗчӗ:
Ну, а потом? — спрашивал я сам себя, но тут я припомнил, что эти мечты — гордость, грех, про который нынче же вечером надо будет сказать духовнику, и возвратился к началу рассуждений:

Вӗреннисӗр пуҫне эпӗ тата акӑ мӗн турӑм: улах вырӑнта ҫыхӑнусӑр ӗмӗтсемпе тата шухӑшсемпе йӑпанса лартӑм, тӗнчере вӑйлӑ ҫын пулас шутпа гимнастика турӑм, пӗр тӗллевсӗр-мӗнсӗр мӗнпур пӳлӗмсем тӑрӑх тата уйрӑмах хӗр-тарҫӑсен пӳлӗмӗн коридорӗ тӑрах сулланса ҫӳрерӗм, час-часах хам ҫине тӗкӗр витӗр пӑхрӑм, анчах ун патӗнчен эпӗ кашнинчех хуйха ӳксе тата хамран хам йӗрӗнсе пӑрӑна-пӑрӑна кайрӑм.
Вне учения занятия мои состояли: в уединенных бессвязных мечтах и размышлениях, в деланиях гимнастики, с тем чтобы сделаться первым силачом в мире, в шлянии без всякой определенной цели и мысли по всем комнатам и особенно коридору девичьей и в разглядывании себя в зеркало, от которого, впрочем, я всегда отходил с тяжелым чувством уныния и даже отвращения.

I сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Ҫук, хам пирки малтанах калам, эпӗ хамран ӑслӑрах ҫынсене тӗл пулнӑ, — терӗ Нехлюдов.
— Нет, я про себя первого скажу, что я встречал людей, которых признавал умнее себя, — сказал Нехлюдов.

Хамран: мӗн ҫинчен шухӑшлатӑп эпӗ? тесе ыйтсан, ҫапла ответлетӗп: эпӗ хам мӗн пирки шухӑшлани ҫинчен шухӑшлатӑп.
Спрашивая себя: о чем я думаю? — я отвечал: я думаю, о чем я думаю.

XIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Карл Иваныч кулӑшла старик-мучиччӗ, эпӗ ӑна чунтанах юрататтӑм, анчах ачалла ӑнланупа ӑна обществӑллӑ пурнӑҫра хамран аялта тӑракан ҫын тесе шутлаттӑм.
Карл Иваныч был смешной старик, дядька, которого я любил от души, но ставил все-таки ниже себя в моем детском понимании общественного положения.

Хамран аслӑ ҫынсене, уйрӑмах аттене, пӗр иккӗленмесӗр хисеплеме хӑнӑхнӑран, хам мӗн курни ҫинчен ним шухӑшлама та аптрарӑм.
Детское чувство безусловного уважения ко всем старшим, и в особенности к папа, было так сильно во мне, что ум мой бессознательно отказывался выводить какие бы то ни было заключения из того, что я видел.

XII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics