Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӑмӑллӑ the word is in our database.

кӑмӑллӑ (тĕпĕ: кӑмӑллӑ) more information about the word form can be found here.

Ӑна халӗ ҫав тери кӑмӑллӑ, юратакан ҫынсем сырса илчӗҫ, вӗсем пурте ӑна пӗтӗм чӗререн пулӑшма, ун пурнӑҫне ҫӑмӑллатма тӑрӑшаҫҫӗ.
Его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые все согласились своим существованием подпереть его жизнь, помогать ему не замечать ее, не чувствовать.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пыршӑ-пакарта яшки, пармезонпа пӗҫернӗ макарон, кулебяка ашӗ, кӑваспа пӗҫернӗ пулӑ, килти чӗп ашӗ — ҫаксене пӗрин хыҫҫӑн теприне ҫирӗп йӗркепе улӑштарса пӗҫереҫҫӗ, ҫак апатсем пӗчӗк ҫуртри пӗр евӗр пурнӑҫа кӑмӑллӑ ҫӗнетсе пыраҫҫӗ.
Суп с потрохами, макароны с пармезаном, кулебяка, ботвинья, свои цыплята — все это сменялось в строгой очереди одно другим и приятно разнообразило монотонные дни маленького домика.

Ҫук, Ольга ун пек пулмӗ: вӑл макӑрӗ, асапланӗ, типсе ларе те ырӑ кӑмӑллӑ та вӑйсӑр упашки ытамӗнче вилсе кайӗ…
Нет, не так бы с ней было: она — плачет, мучится, чахнет и умирает в объятиях любящего, доброго и бессильного мужа…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах ун чухне вӑл хӑюллӑ, ҫирӗп кӑмӑллӑ марччӗ; вӑл пурнӑҫа тинкерме, ӑнланса илме пикенетчӗ кӑна, хӑйӗн ӑсӗпе кӑмӑлне тӗрӗслеме тытӑнатчӗ кӑна; пурнӑҫ тума тытӑнманччӗ, пурнӑҫ ҫулӗсене пӗлменччӗ.
Но там еще шаги ее были нерешительны, воля шатка; она только что вглядывалась и вдумывалась в жизнь, только приводила в сознание стихии своего ума и характера и собирала материалы; дело создания еще не начиналось, пути жизни угаданы не были.

Ольга, хӑйне юратнипе именсе, хӑйӗн шухӑш-кӑмӑлне чылайччен кӑтартман, Штольц ют ҫӗршывра асапланса кӗрешнӗ хыҫҫӑн тин ӑна асӑрхарӗ те тӗлӗнсе кайре; ҫав нумай шанчӑк паракан, манӑҫа тухнӑ ача халӗ кӑмӑллӑ та вӑйлӑ сӑнар пулса тӑнӑ.
А она, по самолюбивой застенчивости, долго не давала угадывать себя, и только после мучительной борьбы за границей он с изумлением увидел, в какой образ простоты, силы и естественности выросло это многообещавшее и забытое им дитя.

— Мӗнле ырӑ кӑмӑллӑ эсӗ, Илья! — терӗ вӑл.
— Какой ты добрый, Илья! — сказал он.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах сирӗн чӗре айӑплӑ мар, — хушса хучӗ Штольц, — пӗр енчен илсен, ӗмӗт, хӑвӑра юратни, тепӗр енчен — ҫемҫе кӑмӑллӑ пулни айӑплӑ…
Но у вас до сердца и не доходило, — прибавил он, — воображение и самолюбие с одной стороны, слабость с другой…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга умӗнче — хӑйне хӑй шанакан, кӑштах тӑрӑхлакан, виҫесӗр кӑмӑллӑ, ӑна ачашлакан ӗлӗкхи тус.
Перед ней стоял прежний, уверенный в себе, немного насмешливый и безгранично добрый, балующий ее друг.

Ольга хӑйне ӑсла хучӗ, уҫӑ кӑмӑллӑ та тӳрӗ чунлӑ пул кӑна — пурнӑҫ вара сӗтел ҫивитти пек ура айне сарӑлса выртӗ, тесе шутларӗ, — халӗ акӑ!..
Она поумничала, думала, что стоит только глядеть просто, идти прямо — и жизнь послушно, как скатерть, будет расстилаться под ногами, и вот!..

Унтан, пур йывӑр шухӑша манса, каллех хӑйӗн тусӗ умӗнче чӗререн савӑнать, калама ҫук илӗртӳллӗ, кӑмӑллӑ, уҫӑ чунлӑ пулать анчах хӑйӗн пуласлӑхӗ ҫухални, илӗртӳллӗ пылак ӗмӗчӗсем татӑлни, пурнӑҫ илемӗ шанса кайни, телее тивӗҫсӗр ӑмсанни ҫинчен аса илет те — каллех пӑшӑрханать.
Потом, забывшись, увлекалась опять бескорыстно присутствием друга, была очаровательна, любезна, доверчива, пока опять незаконная мечта о счастье, на которое она утратила права, не напомнит ей, что будущее для нее потеряно, что розовые мечты уже назади, что опал цвет жизни.

Мӗншӗн тесен мана кичем, эпӗ тунсӑхлатӑп, вӑл мана вӗрентет, йӑпатать, вӑл маншӑн усӑллӑ, кӑмӑллӑ.
Потому что мне скучно, что я тоскую, что он учит, забавляет меня, что он мне полезен и приятен.

Ольга илӗртме ҫеҫ тӑрӑшать теме ҫук: вӑл тӗп-тӗрӗс, ултавсӑр, таса кӑмӑллӑ.
Кокетства в ней допустить нельзя по верному пониманию истинной, нелицемерной, никем не навеянной ей нравственности.

Ольга каллех сасартӑк лӑпкӑ, кӑмӑллӑ е хӑш чухне сивлек те.
И вдруг она опять стала покойна, ровна, проста, иногда даже холодна.

Штольц, паллах, куншӑн хӗпӗртет, анчах куншӑн пур ҫулланӑ, ӑслӑ, опытлӑ ҫын та хӗпӗртеме пултарать, барон та, вӑл ӑслӑ та ҫирӗп кӑмӑллӑ пулнӑ пулсан, хӗпӗртӗччӗ.
Он, конечно, был горд этим, но ведь этим мог гордиться и какой-нибудь пожилой, умный и опытный дядя, даже барон, если б он был человек с светлой головой, с характером.

Апат хыҫҫӑн вӑл унӑн пӳлӗмӗнче юлать те, чӗлӗм туртнӑ май, Агафья Матвеевнӑна сӑнать: лешӗ кӗмӗл кашӑксене, чашӑк-тирӗке буфета тирпейлесе хурать, чашӑксене кофе тултарать, уйрӑмах, чи малтан, пӗр чашӑкне тимлӗ ҫуса тасатса кофе тултарать те Обломова лартса парать, хӑй вара Обломов кӑмӑллипе кӑмӑллӑ маррине сӑнать.
Он после обеда охотно оставался и курил трубку в ее комнате, смотрел, как она укладывала в буфет серебро, посуду, как вынимала чашки, наливала кофе, как, особенно тщательно вымыв и обтерев одну чашку, наливала прежде всех, подавала ему и смотрела, доволен ли он.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн чӑн-чӑн туйӑмне витӗр курайман пирки, Обломов ӑна ахаль ҫапла кӑмӑллӑ ҫын вырӑнне ҫеҫ хурса пурӑнать.
У Обломова не были открыты глаза на настоящее свойство ее отношений к нему, и он продолжал принимать это за характер.

Ҫав хушӑрах вӑл питӗ кӑмӑллӑ; мӗнле ҫемҫен утать, ҫаврӑнкалать, алӑран сӗртӗнет-и — бархат пек; малтанхи упӑшки сӗртӗнсен те ҫапнӑ пекех ыраттаратчӗ!
Притом он так добр: как мягко он ходит, делает движения, дотронется до руки — как бархат, а тронет, бывало, рукой муж, как ударит!

Анчах мӗншӗн-ха, Обломов чирлесен, вӑл ун патне никама та кӗртместчӗ, пӳлӗм урайне кавирсем, кӗҫҫесем саратчӗ, чӳречесене карса хуратчӗ, Ванькӑпа Маша кӑшт кӑшкӑрсанах е хытӑрах кулсанах вӑл, кӑмӑллӑ та йӑвашскер, хаярланса ӳкетчӗ?
А отчего, когда Обломов сделался болен, она никого не впускала к нему в комнату, устлала ее войлоками и коврами, завесила окна и приходила в ярость — она, такая добрая и кроткая, если Ваня или Маша чуть вскрикнут или громко засмеются?

Ӗлӗкхи пекех, ун патне кил хуҫи арӑмӗ кӗркелесе мӗн те пулин туянма е мӗн те пулин ҫисе пӑхма сӗнет; кил хуҫи арӑмӗн ачисем чупса килкелеҫҫӗ; вӑл кил хуҫи арӑмӗпе пӑлханмасӑр, кӑмӑллӑ калаҫать, унӑн ачисене вӗрентет, вӗсем пакӑлтатса вуланине итлет те, кулас килмесӗр, сӳрӗккӗн кулкалать.
К нему по-прежнему входила хозяйка, с предложением купить что-нибудь или откушать чего-нибудь; бегали хозяйские дети: он равнодушно-ласково говорил с первой, последним задавал уроки, слушал, как они читают, и улыбался на их детскую болтовню вяло и нехотя.

— Паян вырсарникун, — терӗ кӑмӑллӑ сасӑ: — Кукӑль пӗҫертӗмӗр; ҫиме кӑмӑл тумӑр-ши?
— Сегодня воскресенье, — говорил ласково голос, — пирог пекли; не угодно ли закусить?

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics